Просто Он (СИ) - Блио Элен

— Шоппинга?

— Вот-вот, его самого.

— Девочки готовятся к празднику, не будем им мешать, пап.

— Как ты заговорил! Еще недавно я от тебя слышал совсем другие речи.

— Какие? — удивлен, не помню, чтобы обсуждал с отцом любовь женщин к покупкам.

— Ну, что-то там ты высказывался по поводу дамочек, которых интересуют только деньги. Уже так не думаешь?

— Я знаю, что Женю интересуют не только мои деньги.

— Да-да, ее еще интересует наш бизнес. Ладно, ладно, шучу, не кипятись. Ишь как защищаешь свою красавицу. Готов на отца напасть.

— Не готов. Но…

— Ты уже закончил дела? Готов ехать домой?

— Да, я сегодня, собственно, занимался только одной проблемой. В остальном — порядок.

— Тогда поднимайся. Твоя Женя, наверное, уже тебя заждалась.

Я представляю себе Женю, ждущую меня в нашей спальне… Или нет, она ждет меня на крыльце, видит подъезжающий автомобиль, бросается навстречу, прыгает в мои объятия.

У отца звонит телефон.

— Да, дорогая? Так… и ты ее отпустила? Хм. Ну, хорошо. Да, он рядом. Я ему все передам.

Я понимаю, что мне хочет рассказать мама. Блин. Это все-таки случилось…

Набираю номер Жени — она сбрасывает.

Мне это не нравится.

— Она оставила малышку с матерью.

Хоть за это спасибо!

Глава 80. Женя

Я стою перед рестораном, куда меня привез водитель Татьяны — матери Алекса. Обычное здание — ничего общего с пафосным заведением, в которое меня вчера притащил Костик. Скромный дом на бульварном кольце, недалеко от «Чистых прудов». Я чувствую, как дрожит все тело, даже зубы стучат, хотя август в этом году на удивление теплый.

Я не знаю, что мне принесет эта встреча с отцом. Мне просто не хочется снова становиться той неуверенной в себе девушкой, которую так резко сбросили с пьедестала. Мне надо сосредоточится. Вспомнить все, что говорил Алекс. Вот кто источник моей уверенности и сил! Когда он говорит о любви — я сразу чувствую в себе силы для чего угодно. Для какой угодно борьбы!

Открываю дверь. Захожу. Меня встречает администратор.

— Вас ожидают на втором этаже, я провожу.

— Не нужно. Я поднимусь сама, спасибо.

Телефон вибрирует. Это Алекс. Наверное, мать уже сообщила ему. Что ж. Я пока не в состоянии ответить. Лучше мне сейчас не говорить с ним. Или?

Останавливаюсь на лестнице. Набираю номер.

— Малыш, с тобой все в порядке?

— Да. Я приехала на встречу.

— Где ты? Я приеду.

— Адрес есть у водителя Татьяны. Я не помню точно. Ресторан, кажется, «Сандал». Я не думаю, что буду здесь долго. Если что я… пройдусь пешком по бульвару.

— Нет, не ходи никуда. Там… там на Сретенке есть куча кафешек, если что подожди меня там. Если ваш разговор будет коротким. Я… мне ехать минут тридцать, пробки. Хотя… я могу на метро.

— Ты поедешь на метро?

— Ради тебя я на метле полечу, малыш.

— Хорошо. Я буду тебя ждать.

Поднимаю взгляд и вижу отца. Он стоит на площадке у лестницы. Он постарел. Очень сильно постарел за это время. И мне страшно.

— Женя.

Мне хочется забыть все, что было между нами, забыть, закинуть куда-то в далекий-далекий сундук воспоминаний. Туда, откуда их не вытащить. В такой отсек моей памяти, который первый пострадает при Альцгеймере. Хочется просто протянуть руки, бросится в его объятия, и пусть все будет как раньше, как десять лет назад, когда мама была еще жива и здорова, и ничего не предвещало беды.

— Женя…

Я медленно поднимаюсь. Слишком много всего. Слишком сложно забыть.

Я, восторженная, влюбленная, вдруг получаю ведро ледяной воды на голову — оказывается мой избранник пришелся не ко двору, но почему-то казнят за это не альфонса-рыцаря, а принцессу, которой обещали полцарства.

Я беременная, больная, в ужасном состоянии, прошу помощи, стою с протянутой рукой и получаю новый плевок прямо в лицо. Я недостойная, я глупая, я спустила свою жизнь в унитаз. Но можно еще все поправить, сделать аборт. И тогда… Разве такие слова можно забыть и простить? Нет, наверное, забыть и простить можно все, но…

Я с малышкой на руках, голодная, уставшая, у меня нет сил держать ее и нет коляски, в которую можно было бы ее положить. Но меня даже на порог не пускают — дом уже не принадлежит нашей семье. Я узнаю об этом последняя. Отец уехал, не оставив мне ни копейки из того фонда, который его заставила сделать мама.

И эти его злые слова — не сметь называть ублюдка именем матери?

— Женя.

Я останавливаюсь рядом с ним. Смотрю в глаза.

— Здравствуй.

Он определенно болен. И явно не настроен на ссору. И мне так тяжело сейчас видеть его и вот так стоять рядом, смотреть в его глаза. Больно, после всего, что мне пришлось пережить. Да, я была слишком тепличной девочкой. Настоящей принцессой. Но я готова была вынести все — отсутствие денег, отсутствие жилья, я готова была обходится малым, и обошлась в итоге!

Я не готова была только к одному — к предательству. А то, как поступил отец я могла расценить только как предательство.

Он приглашает меня пройти в зал. Там никого — наверное не время для посещения ресторана. Обед закончен, до ужина еще много времени.

— Женя, думаю, нам нужно многое обсудить.

— Разве?

— Почему ты одна?

— А с кем я должна быть?

— Я просил тебя приехать с дочерью.

— Я не думаю, что ей стоит встречаться с тобой сейчас.

Он молчит, сидит опустив голову.

— Женя. Ты… давно была на могиле у мамы?

Я обескуражена его вопросом. И он спрашивает меня об этом?

— Нет. Я была там три недели назад. Принесла цветы. За памятником ухаживают.

— Да, я распорядился.

Какой молодец. Он распорядился.

— Давай к делу, отец. Чего ты хочешь?

— Я узнал, что ты живешь с Устюговым. Это правда?

— Нет. Я не живу с Устюговым. Я собираюсь замуж за Алексея Устюгова. Это правда.

— Ты знаешь о моих делах с его отцом?

— Да, я в курсе.

— И он женится на тебе?

— Представь себе, да.

— А ты в курсе, что его компанию хотят подставить?

А вот это весьма интересно, откуда, отец?

— Мы не говорим о делах компании.

— Очень жаль, что твой жених не поставил тебя в известность. Кажется, и он, и его отец считают, что к утечке информации причастна именно ты.

— И что?

Изо всех сил стараюсь сохранить спокойствие.

— Ты спрашиваешь, что? Они вышвырнут тебя из дома, вот что. С позором.

— Это все, что ты хотел сказать?

— Женя. Я переживаю за тебя.

— Поздно, папа. Нужно было переживать два года назад.

Да уж, отец! Мне есть что тебе предъявить! Если ты знал о все правду о Власове, почему не рассказал? Почему повел себя так? Почему посчитал, что если я тебя не послушала один раз, то нужно сделать все, чтобы я оступилась? Да, я любила его, сильно! Но… это не значит, что я не послушала бы советов! Может, я была бы более осторожна.

— Я… Я очень виноват перед тобой. Я не думал, что все зайдет так далеко. Я занимался своими проблемами, и…

И зачем мне сейчас знать об этом? Сейчас мне уже все равно. Только коробит от его слов о том, что Алекс вышвырнет меня из своей жизни.

— Отец, если это все, то я поеду. Меня ждет дочь.

— Подожди. Не все. Я хотел… В общем, тебе снова открыт доступ к твоему фонду. Я увеличил его. Думаю, этих денег тебе должно хватить надолго, ну… я знаю, у тебя всегда были довольно скромные запросы.

Да уж. Не то, что у некоторых. Но я не хочу вспоминать о второй жене отца. Даже мысленно произносить ее имя. Хочу сказать, что деньги мне не нужны, но он продолжает говорить.

— Наш дом. Он твой. Я не продавал его. Просто… сдал на время. Но теперь все документы оформлены на тебя. Косте я передал квартиру. Впрочем, ему есть где жить.

Хочется просить, к чему этот аттракцион неслыханной щедрости.

— Я болен, Женя. Наверное, ты уже заметила. Я через несколько дней улетаю в Израиль, ложусь в клинику. Там сделают операцию. Надеюсь, выиграю еще пару лет жизни.