Установление и Империя - Айзек Азимов

– Нет. Я бы сказал, просто маловероятна. Во всяком случае, вы признались филианцам – такого

государства, как Филия, в действительности, конечно, не существует, – что направляетесь к

Транторианскому сектору, а так как Мул уже вступил в контакт с Неотрантором, задержать вас там не

стоило большого труда. К несчастью, вы отбыли незадолго до моего появления. У меня оставалось

время, чтобы приказать фермам на Транторе сообщить о вашем прибытии. Это было исполнено, и вот

я здесь. Могу ли я сесть? Я пришел к вам как друг, поверьте.

Он сел. Торан тщетно размышлял, понурив голову. Подавленная, оцепеневшая Бейта занялась

приготовлением чая.

Торан поднял взгляд и грубо бросил:

– Ну, и чего же вы ждете, полковник? В чем выражается ваша дружба? Если это не арест, то

что тогда? Превентивное задержание? Позовите своих людей и отдавайте приказы.

Притчер терпеливо покачал головой.

– Нет, Торан. Я пришел по собственной воле, чтобы поговорить с вами, чтобы убедить вас в

бесполезности того, что вы делаете. Если мне это не удастся, я удалюсь. Это все.

– Это все? Тогда валяйте, произносите свою проповедь и убирайтесь. Я не хочу никакого чая,

Бейта.

Притчер, церемонно поблагодарив Бейту, взял чашку. Слегка прихлебывая чай, он ясным и

выразительным взглядом рассматривал Торана. Затем он сказал:

– Мул – в самом деле мутант. Он не может быть побежден в силу самой природы своей

мутации…

– Почему? Что за мутация такая? – спросил Торан с горьким юмором. – Полагаю, теперь-то вы

нам расскажете? А?

– Да, расскажу. Ваше знание о ней ему не повредит. Видите ли, он в состоянии изменять

эмоциональный баланс людей. Это звучит немного забавно, но это абсолютно неодолимо.

Вмешалась Бейта:

– Эмоциональный баланс? – она нахмурилась. – Поясните, что вы имеете в виду. Я не вполне

понимаю.

– Я хочу сказать, что Мул без труда может внушить, скажем, способному генералу чувство

полной лояльности по отношению к себе и совершенную уверенность в победе Мула. Его генералы

эмоционально управляемы. Они не могут предать его; они не могут сомневаться; и контроль этот

постоянен. Его наиболее способные враги становятся его самыми верными подчиненными. Военный

диктатор Калгана сдал свою планету и сделался его вице-королем на Установлении.

– А вы, – с горечью добавила Бейта, – предали свое дело и стали посланником Мула на

Транторе. Так я понимаю?

– Я не кончил. Дар Мула с еще большей эффективностью действует и в обратном направлении.

Отчаяние – ведь это тоже эмоция! В решающий момент ключевые фигуры Установления – так же как

и Хэйвена – отчаиваются, и их миры падают без особой борьбы.

– Вы хотите сказать, – напряженно выговорила Бейта, – что то чувство, которое я испытала в

Своде Времени, было обусловлено воздействием Мула на мой эмоциональный контроль?

– Не только ваш, но и мой, и всех остальных. Как было к концу на Хэйвене?

Бейта отвернулась.

Полковник Притчер искренне продолжал:

– Это срабатывает как для целых миров, так и для отдельных личностей. Можете ли вы отвести

силу, которая в состоянии заставить вас охотно капитулировать; которая в состоянии сделать вас

преданным слугой?

Торан медленно произнес:

– Откуда мне известно, что все это – правда?

– А можете ли вы иначе объяснить падение Установления и Хэйвена? Можете ли вы иначе

объяснить мою… трансформацию? Подумайте! Чего смогли за все это время добиться в борьбе против

Мула вы – или я – или вся Галактика? Никаких успехов, даже самых ничтожных!

Торан почувствовал вызов,содержавшийся в этих словах.

– Клянусь Галактикой, результаты есть! – со внезапным приливом ярости воскликнул он. – Ваш

распрекрасный Мул, как вы сами говорите, вступил в контакт с Неотрантором, чтобы нас там

задержали, ведь так? Эти его "контакты" мертвы – или еще хуже. Мы убили кронпринца и превратили

его друга в хнычущего идиота. Мул не смог остановить нас, то есть по крайней мере в этом он не

преуспел.

– Нет, нет, вовсе нет. То были не наши люди. Кронпринц был проспиртованной

посредственностью. Второй же, Коммасон – феноменально туп. В своем мире он представлял всю

власть, что, однако, не мешало ему быть злобным, недоброжелательным и абсолютно

некомпетентным. С ними нам в самом деле нечего было делать. Они были в некотором смысле просто

подставными фигурами…

– Но ведь они задержали нас – или пытались это сделать.

– И вновь я вынужден возразить вам. Коммасон имеет личного раба – человека по имени

Инчни. Ваше задержание было делом его рук. Он стар, но пригоден для наших текущих целей. Его-то

как раз вы не смогли бы убить.

Бейта, не притронувшись к своему чаю, напустилась на Притчера.

– Если верить вашему же утверждению, ваши собственные эмоции подправлены. Вы

приобрели веру в Мула, неестественную, болезненную веру в Мула. Какую ценность представляют

ваши суждения? Вы потеряли всякую возможность мыслить объективно.

– Вы ошибаетесь, – полковник медленно покачал головой. – Зафиксированы только мои

чувства. Мой рассудок ничуть не изменился. Мои регулируемые эмоции, пожалуй, могут влиять на

него в определенном направлении – но не в принудительном порядке. И теперь, будучи освобожден от

прежних эмоций, я кое-что представляю более ясно.

Я вижу, что программа Мула – разумна и достойна. С тех пор, как я был… обращен, я

проследил его карьеру за семь лет, начиная с самого ее начала. Впервые он использовал свою

мутировавшую ментальную мощь, чтобы одолеть какого-то кондотьера и его шайку. Потом он

завоевал планету. Потом он распространял свою хватку, пока не справился с военным диктатором

Калгана. Каждый шаг логически вытекал из предыдущего. Имея в кармане Калган, он приобрел

первоклассный флот, и с ним – в дополнение к своей мощи – он атаковал Установление.

Установление – ключ ко всему. Это крупнейший регион индустриальной концентрации в

Галактике, и теперь, когда атомная техника Установления находится в его руках, он сделался

истинным владыкой Галактики. С этой техникой и со своей мощью он может вынудить остатки

Империи признать его власть и, наконец, после смерти старого императора, который безумен и долго

не протянет на этом свете – короноваться в качестве нового императора. Тогда он приобретет имя,

соответствующее реальности. Обладая таким могуществом, найдет ли он в Галактике мир, который

смог бы ему противостоять?

За последние семь лет он основал новую Империю. Другими словами, через семь лет он