Кремль 2222. Север - Дмитрий Силлов

Вода, отражающая хмурое московское небо, казалась черной. Полузатопленные останки зданий выглядывали из воды, напоминая остовы затонувших кораблей. Ну конечно. Когда-то на месте этого озера был сравнительно небольшой Останкинский пруд, который неоднократно показывали по телевизору в передачах Первого канала. Видимо, во время Последней войны в это место попала какая-то нехилая ракета либо израненный взрывами существенный пласт земли провалился в какую-то подземную полость. Не знаю, как там оно было на самом деле, я не сапер и не геолог, на другое учился. Тем не менее сейчас я стоял на берегу уже далеко не пруда, а, скорее, озера, поглотившего несколько огромных зданий.

Обширный водоем имел форму неправильного овала. Я отлично видел другой берег. На него сейчас высаживался из лодки здоровенный детина с длинным мечом в руке, который он держал за середину. Здоровяк одним движением выбросил на берег объемистый рюкзак, сунул что-то в руку перевозчику, выпрыгнул сам, обернулся — и помахал рукой. Не перевозчику, а тому, кто сейчас, до хруста сжимая кулаки, стоял на другом берегу. После чего Сталк подхватил рюкзак и широким шагом направился к зарослям густого кустарника.

— В мертвый город плохо ходить, — раздался голос откуда-то снизу. — В мертвый город умирать ходить хорошо. Жить, спать, дела делать туда ходить очень плохо.

Я сделал два шага вперед к невысокому обрыву и посмотрел вниз.

У самой кромки воды имелась небольшая пристань, грубо сколоченная из неошкуренных, потемневших от времени досок. На пристани сидел бородатый трупоед и жрал чью-то стопу. Рядом с пристанью лениво покачивалась на воде небольшая лодчонка, напоминающая трубу, разрезанную вдоль и сплющенную с концов.

С пологого обрыва я съехал на каблуках, вызвав небольшой обвал из земли и мелких камешков. Трупоед на мгновение оторвался от обеда, безразлично посмотрел на меня, выплюнул в воду ноготь, после чего вновь принялся грызть практически полностью обглоданный огрызок ноги.

— На другой берег перевезешь? — поинтересовался я.

Несимметричное лошадиное лицо трупоеда приняло задумчивое выражение купца, обдумывающего сделку всей своей жизни. Воздев глаза к небу, хозяин лодки пожевал голую косточку мизинца. Потом посмотрел на остаток обеда, куснул желтую мозоль на пятке, поморщился…

Я стоял и ждал, понимая, что большие дела так просто не делаются. И мысленно считал до десяти. Медленно. Просто, если мутант до окончания счета не определится, придется дать ему пинка и самому попытаться справиться с управлением длинной, узкой и ненадежной с виду посудиной, на дне которой к тому же лежало только одно весло.

На «восьми» трупоед разочарованно вздохнул и, не найдя на голой кости более ничего питательного, выбросил ее в воду. После чего вытер жирные пальцы о бороду и протянул мне волосатую, когтистую лапу.

— Твоя автомата дает — моя другой берег везет, — в рифму предложил он и, вероятно в знак симпатии, сыто рыгнул.

Ручкаться с хозяином лодки я не стал, лишь кивнул. Черт с ним, с автоматом, один патрон все равно не панацея от всех напастей этого мира.

Трупоед убрал непожатую руку, нахмурился было, но потом, видимо решив, что эмоции эмоциями, а навар наваром, спрыгнул с пристани на дно своей посудины, подхватил весло и уверенно утвердился на дне лодки, раскорячив кривые ноги.

Я не заставил себя ждать и спрыгнул вниз с пристани. Легкая лодка тут же просела и черпнула бортом воды.

— Легче, хомо, — зашипел перевозчик. — Моя не хочет кормить водяной змей.

О как! Будем надеяться, что «водяной змей» лишь местная легенда типа Несси в шотландском озере. Просто жутко не люблю я водные глубины и все, что может в них водиться плотоядного. Как в анекдоте.

«— Рыбу любите?

— Есть люблю, а так нет».

Так вот, это точно про меня…

Специалистов я уважаю и к их мнению всегда стараюсь прислушиваться. Легче так легче. Я осторожно опустился на узкую скамейку возле самого носа лодки в полной готовности соответствовать статусу пассажира. То есть слушаться капитана, вести себя тихо и не шатать трубу… тьфу ты, лодку.

Трупоед оказался большим мастером своего дела. Уверенно взмахнул веслом, вероятно в отместку за непожатую лапу, обдал меня веером брызг и, попеременно справа-слева погружая в воду свое длинное и неудобное орудие труда, направил утлую лодчонку по требуемому маршруту.

Говорят, что нет ничего более увлекательного, чем наблюдать за тем, как течёт вода, горит огонь и работает кто-то другой. С первым и вторым, пожалуй, соглашусь — когда делать решительно нечего и точно знаешь, что никто не ударит в спину, можно и так развлечься. Хотя лично мне, например, интереснее смотреть, как раздевается красивая женщина.

А вот третье утверждение — совсем не в кассу. Ну работает кто-то — и ладно, его дело. Будешь долго пялиться, можно и в тыкву схлопотать. Да и было б за чем наблюдать, кстати. Меня вот машущий веслом трупоед не интересовал ни капли. А по сторонам посмотреть было на что.

Мы как раз проплывали мимо полузатопленного и почти разрушенного здания. На месте осыпавшихся стен торчали ржавые арматурные прутья, на которые какие-то местные ландшафтные дизайнеры уже много лет насаживали отрубленные головы. Свободных прутьев почти не было. Где-то висели полностью голые черепа, где-то — полуобглоданные. Но были и свежие головы. Преимущественно трупоеды с их непропорциональными черепами, но попадались и косматые нео. И даже одного хомо… то есть человека удалось разглядеть. Как раз на его черепе сидела большая ворона и, хлопая крыльями, пыталась выклевать уцелевший глаз. Череп прокручивался на арматурине под весом птицы, словно отворачиваясь, ворона срывалась, взлетала и с недовольным карканьем вновь садилась на разодранную макушку мертвой головы…

Внезапно лодка дернулась и остановилась. Я удивленно воззрился на перевозчика.

— Автомата давай, — сказал трупоед, угрожающе выпятив нижнюю челюсть.

— Не понял, — искренне отозвался я. — Сделаешь дело — получишь плату.

— Моя твой не верить, — сказал трупоед, вытащив весло из воды и взвешивая его в лапах. — Все хомо подлый. Все хомо обмануть может.

С этим трудно было не согласиться. Но принципы есть принципы. Не люблю, когда обслуживающий персонал пытается на меня давить. А если он вдобавок угрожает тяжелыми предметами, тут я могу и рассердиться.

Однако трупоед одними угрозами не ограничился. Видя, что «автомата» висит у меня за спиной и я точно не успею до него дотянуться, он размахнулся веслом, явно намереваясь отвесить мне лопастью весомую оплеуху.