Эпоха Дугаров - Екатерина Хаккет

– Что вы делаете? – поинтересовался Грегор, устало приложив ладонь ко лбу. Скрежет бьющейся стали жестко прервал его размышления.

Мальчишки, им не было и семнадцати лет, в смятении опустили мечи. Один еле стоял на ногах под тяжестью металлической кирасы, а второй, Дугары ему в помощь, держался обеими руками за гарду, а не за рукоять.

– Мы тренируемся, – гордо ответил парень в кирасе, и кожаный шлем съехал ему на глаза. – И скоро станем самыми лучшими воинами!

– Да ну? – наемник поднялся с деревянного ящика, внушив мальчишкам страх. Они ему в пупок дышали. – Вернулись бы вы домой, парни. К семье, к родителям. Зачем вам воевать? Загубите свои ничтожные душонки.

– Но мы не можем, – второй, что неправильно держал меч, стерпел на себе осуждающий взор двухметрового исполина. – Наши дома сожжены, мать погибла, а отца забрали люди лорда Джованни на войну с Песком.

– Так вы братья?

– Да, и нам некуда возвращаться, – парни тоскливо переглянулись. – И мы искренне верим, что когда вернем трон семье Амон, наступит долгожданный мир.

«Не наступит», – хотел сказать наемник, но потом одумался. Может, где-то лорд и перегибал планку своей жестокости, но зато хорошо платил тем, кто служит под его началом. Его это вполне устраивало.

– Ладно, парни, – Грегор замялся, сомневаясь, правильно ли хочет поступить. – Чтобы вы не убились раньше положенного срока, я покажу вам пару приемов.

– Правда?! – в лицах мальчишек засияла радость. – Вы научите нас боевым искусствам?!

– Да, – хмыкнул наемник, а затем мысленно добавил: «Все равно вас ничто уже не спасет».

– Я Гейб! – восторженно представился мальчишка в кирасе, подобранной не по размеру.

– А я Флоренц, – кивнул второй.

Морокеи Ортакор недолюбливал гадалку Миури с самого детства. Уже тогда она казалась ему невозможно старой и дряхлой. От неё пахло смертью, но та так и не приходила по её душу. Стеклянный глаз старухи будто отпугивал все, что могло её убить. Он метался по глазнице непроизвольно и совершенно неестественно, повергая в замешательство каждого, кому «повезло» столкнуться с ней. Кожа гадалки обвисла, покрылась старческими пятнами. Одетая в широкий необъятный балахон, она могла бы сойти за монашку, если бы не была такой страшной, а седые волосы – менее сальными. Рядом с этой женщиной никто не мог вздохнуть спокойно – она держала всех в напряжении одним своим диковатым видом.

Даже сейчас все взгляды были прикованы к старухе. Морокеи выехал из города с небольшой горсткой телохранителей, и те, то и дело, перешёптывались между собой, не отрывая глаз от спины необычной спутницы. Что ж, молодой Ортакор всегда говорил отцу, что нужно отдать Миури в цирк уродов, однако тот держался за неё как за собственную мать. «Она видит будущее» – говорил он, – «Она поможет избежать нам множества бед». Кто-то даже верил, что дряхлая женщина – настоящая ведьма, но Морокеи-то знал, что никакой магией она не обладала. Она была лишь ученой травницей, лекарем, возможно, могла предсказывать погоду, но была ли она магом? Нет, никогда.

Молодой Ортакор вел своего коня впереди, наслаждаясь блеском новых доспехов, изготовленных по приказу отца. Над его головой сияло солнце, небо заливалось синевой; за Морокеи и его всадниками шлейфом тянулась дорожная пыль, расплываясь позади подобно туману. Парень любил жару, несмотря на сухой воздух, ведь он – сын Юга и самого могущественного человека в землях Силвании. Он отправлялся на войну.

Мерзкий смех Миури сквозь сомкнутые зубы, если таковые имелись, заставил юношу обернуться. Потрескавшиеся губы старухи растянулись в улыбке от уха до уха, но остальное её лицо скрывал белый капюшон дорожной мантии. Быть может, это было к лучшему. Кто знал, в какую сторону сейчас смотрят её жуткие глаза?

Остроконечная стрела впилась в землю прямо возле копыт ездового коня. Тот встал на дыбы, громко заржав. Морра даже не успел ничего толком понять, как вдруг оказался на земле, придавленный тяжестью собственных доспехов. Свет солнца скрылся за поднявшийся пылью, где-то сбоку началась суматоха, послышался топот ног и лязг расчехленных мечей, сопровождающийся под непрекращающееся ржание испуганного коня.

– Что у нас здесь? – голос скорее насмехающийся, чем угрожающий. Говорила женщина.

Кто-то из сопровождающей свиты ловко помог молодому Ортакору подняться на ноги. Тот смог удержать равновесие, но взор его замылил песок. Глаза предательски заслезились – он не мог разглядеть возникших на дороге всадников, преградивших путь. Бандиты? Наемники? Не похоже – те и другие нападают сразу и без разговоров.

– Малыш Морра, это ты? – женский смех слился с мужским многоголосным гоготом. – До сих пор не умеешь держаться в седле?

Смех незнакомцев поддержала старуха, рассмеявшись во всю глотку. Юноше пришлось снять латную перчатку, чтобы протереть глаза. Свита из десятка телохранителей стеной встала за его спиной, но почему-то их клинки вновь вернулись в ножны.

Почему?

Морокеи убрал грязь с лица, проморгался, пришел в себя. Свободной рукой он инстинктивно потянулся к рукояти меча.

– Женевьева, – раздраженно зашипел парень, наконец, вспомнив ее голос. Рыжеволосая, властная, в тяжелой кольчуге и луком в руках, женщина возглавляла Силванских патрульных и глядела на него тем же волчьим взором, как раньше при дворе. Кудри воительницы в свете солнца напоминали огонь, но лицо её заметно постарело – время не щадило женщину, чего нельзя было сказать о мерзкой гадалке, до сих пор хихикающей где-то позади.

– Куда направляешься, мальчик? – гневно и жестко вопросила стражница тоном матери, требующей объяснений от провинившегося сына.

– Я имею права не говорить тебе, Женевьева.

– Как твой регент я требую немедленного ответа, – ещё строже пророкотала та.

– Ты была моим регентом, когда я был подростком, а отец странствовал по морям! Я уже давно не ребенок!

– Не смеши меня, мальчик, – глаза воительницы, холодные, как лед, превратились в узкие щелки. – Я уверена, ты даже не поймешь, что делать с наклюкавшейся дочерью фермера, если она тебе попадется, – патрульные южных земель снова загоготали, поддерживая предводительницу. – Поэтому, Морра, не дерзи, и отвечай на мои вопросы.

– Отец отправил юношу на войну с захватчиками Севера, миледи, – старуха Миури выехала на черной кобыле вперед и отвесила поклон стражникам, не оголяя седой головы. Голос её звучал как скрипучая дверь, из-за сквозняка качающаяся на петлях. – Мы направляемся к истоку реки Шогл, где нас уже дожидается армия, готовая отправиться в путь через пролив Ладла. Мы должны добраться туда к сегодняшнему закату.

Лицо женщины вместо понимания только погрубело – брови её сначала взлетели вверх, а затем грозно сошлись над переносицей.

– Алвор что, впал в слабоумие? – процедила она сквозь сжатые зубы. – Мальчик слишком молод, чтобы воевать, тем более неопытен и глуп.

Глуп. Глуп.

Морокеи хотел прямо сейчас лишить рыжую потаскуху головы, не теряя времени на раздумья. Гнев разрывал его изнутри, по телу побежала дрожь, а в голове вертелся лишь один вопрос: «почему они недооценивают меня?!». Ведь Морокеи уже отпраздновал свое совершеннолетие. Он считал себя взрослым мужчиной последние две зимы, но все при дворе почему-то до сих пор считали его неразумным ребенком. Парень хорошо владел боевыми искусствами, мог сам себя защитить от подосланных наемников, не прибегая к помощи приставленных шевалье… Он мог бы уже занять трон отца, если бы ему позволили! Однако в глазах других он оставался беспечным тринадцатилетним мальчишкой, который даже не знал с какой стороной правильно держать меч.

– Это ничего не меняет! – возразил Морра, взмахнув рукой. Ненависть к Женевьеве словно окрыляла его и придавала сил. – Я отправляюсь на Север, нравится вам это или нет! Так решил мой отец! Если попытаетесь остановить меня, то сразу же отправитесь на гильотину! Это мое последнее слово!

Последовала пауза. Юный Ортакор еле сдерживал смех – железная дева воззрела на него как испуганная сова, казалось, потеряв дар речи от подобной дерзости. Морокеи чувствовал, что победил в этом разговоре.

– Никто не собирался останавливать тебя, Морра, – после недолгого молчания заключила женщина, морщины разгладились на её лице. – Мы отправимся на Север вместе с тобой. Это мое последнее слово. – Всадники Женевьевы послушно развернули коней в обратную сторону, вновь подняв дорожную пыль. – Я не позволю умереть единственному сыну Юга на чужой земле. Это – мой долг.

«Мне не нужна ещё одна нянька!» – подумал про себя Морокеи, но произносить не стал – ком вдруг застрял в горле от жуткого взгляда Миури. Один из глаз гадалки точно смотрел ему прямо в душу. Но, может, оно и к лучшему? Лишние люди на войне не помещают, тем более, если есть шанс придать Женевьеву смерти на поле боя.