На полголовы впереди - Дик Фрэнсис

Наверное, километр уже есть и даже больше, подумал я. Хотя это не так уж и много — сам поезд занимает чуть ли не полкилометра. Я остановился и посмотрел на часы. "Канадец" должен появиться через какие-нибудь несколько минут. Впереди еще один поворот. Надо успеть вовремя убраться с пути.

Я побежал быстрее и миновал поворот. Метрах в ста впереди путь снова сворачивал, но сойдет и здесь. Я поставил фонарь на землю рядом с путем, сильно чиркнул верхним концом одного из фальшфейеров о рельс и взмолился про себя, чтобы он зажегся.

Он ярко вспыхнул красным пламенем, и от неожиданности я его чуть не выронил. Потом я с размаху воткнул его нижний, острый конец в шпалу.

Ослепительное алое пламя можно было бы видеть больше чем за километр, если бы только путь шел прямо.

Я подхватил фонарь и побежал к следующему повороту. От красного огня, горевшего позади, весь снег на земле стал розовым. За поворотом оказался прямой участок пути, на этот раз гораздо длиннее.

Я пробежал подальше, остановился и зажег второй фальшфейер, воткнув его, как и первый, в шпалу.

"Канадец" должен был вот-вот появиться. Я потерял счет времени. Сейчас я увижу его мощные прожектора, машинист увидит фальшфейер и остановится на безопасном расстоянии от нашего поезда.

Где-то вдалеке я увидел крохотные огоньки. Я не знал, есть ли поблизости какое-нибудь жилье. Потом я понял, что огоньки движутся, приближаясь ко мне. Сначала казалось, что "Канадец" едва ползет, потом он стал надвигаться все быстрее и быстрее… но он не останавливался! Я не слышал скрежета тормозов при экстренной остановке.

Охваченный страшным предчувствием, я изо всех сил чиркнул по рельсу третьим фальшфейером, чуть не сломав его пополам, услышал, как зашипело пламя, и встал, размахивая им, рядом с путем, возле того огня, который воткнул в шпалу.

"Канадец" шел и шел вперед. Это невероятно, я не верил своим глазам…

Забросить фальшфейер в окно локомотива почти немыслимо — оно слишком маленькое, расположено слишком высоко и движется со скоростью пятидесяти километров в час. Я почувствовал себя каким-то пигмеем перед огромной, ревущей, неумолимо растущей на глазах желтой махиной локомотива с его слепящими прожекторами и безмозглой головой.

Вот он уже рядом. Сейчас или никогда. Из кабины никто не выглядывал.

Я отчаянно завопил: "Стойте!", но мой крик отнесло куда-то в сторону волной расступающегося воздуха.

Я швырнул фальшфейер. Швырнул высоко и слишком рано — в пустое черное окно он не попал.

Он пролетел слишком далеко впереди, ударился снаружи в лобовое стекло и свалился на какой-то выступ, торчавший вперед из локомотива. И тут же исчез из вида — мимо меня с прежней скоростью несся длинный, тяжелый серебристый поезд, сотрясая землю и подмяв под себя второй фальшфейер, который я поставил у него на пути. Безмозглое чудище пронеслось мимо и скрылось за поворотом.

Я чувствовал себя опустошенным и совершенно выдохшимся. Ощущение неудачи нахлынуло на меня, а вместе с ним — боль, на которую я до сих пор не обращал внимания. Еще немного — и поезда столкнутся, вагоны сомнутся в гармошку, все перемешается в смертоносном хаосе… В отчаянии я подобрал фонарь и через силу побежал вслед за "Канадцем". Я должен видеть то, чего не смог предотвратить… должен прийти на помощь, несмотря на острое чувство собственной вины… Я изо всех сил отгонял от себя мысль о том, как "Канадец" врежется в вагон Лорриморов… Но ведь кто-нибудь должен же был их предупредить… О боже, боже!.. Кто-нибудь наверняка предупредил Лорриморов… и всех остальных. Наверное, все уже сошли с поезда, отошли подальше от рельсов… Нелл… Зак… все остальные…

Я бегом миновал поворот. Впереди, рядом с рельсами, валялся все еще горящий фальшфейер, который я бросил. Который свалился с локомотива. Первый фальшфейер, который я поставил в сотне метров отсюда перед следующим поворотом, исчез вообще, подмятый под себя "Канадцем". Ничего не было ни видно, ни слышно. Никаких звуков, кроме вздохов ветра. Я не знал, когда услышу грохот крушения. Я не имел представления, на каком расстоянии отсюда наш поезд, далеко ли я успел от него отбежать.

Начиная замерзать, еле передвигая отяжелевшие ноги, я прошел мимо упавшего фальшфейера, потащился дальше, миновал поворот и вышел на длинную кривую, которая тянулась за ним. Скрежета металла, врезающегося в металл, я так и не слышал, но этот скрежет неумолчно звучал у меня в голове. Наверное, они все же предупредили Лорриморов, должны были предупредить… Я весь дрожал, и не только от леденящего холода, которым дышали заснеженные горы вокруг.

Далеко впереди на путях я увидел два красных огня. Они не горели ярким пламенем, как фальшфейеры, а были крохотными и едва заметными, словно какие-то отраженные блики. Я тупо удивился, что бы это могло быть, и, только пройдя еще шагов пять, понял, что это не отражения, а неподвижные огни… Я снова побежал быстрее, не осмеливаясь надеяться, но вскоре увидел, что это действительно хвостовые огни поезда… Поезда! Это мог быть только один поезд… Грохот крушения, раздирающий ночь в клочья, так и не прозвучал! "Канадец" остановился. Меня охватило чувство огромного облегчения, я еле дышал и чуть не плакал. Он остановился! Столкновения не было! Трагедии не произошло! Он остановился!

Я побежал к огням, за которыми в свете своего фонаря уже видел громаду поезда, — побежал, испытывая непонятный страх, что он вот-вот снова тронется и, набирая скорость, помчится дальше. Я бежал и бежал, пока не смог, задыхаясь, дотронуться до поезда рукой. Тогда я сломя голову помчался вдоль поезда, спеша сказать им, чтобы не трогались с места.

На земле возле локомотива стояли несколько человек. Они увидели, что кто-то бежит к ним с фонарем, и, когда я был уже близко, один повелительно крикнул: "Войдите обратно в вагон, выходить никому не нужно!" Совсем запыхавшись, я перешел на шаг.

— Я… Я с того поезда, который впереди вас! — крикнул я, махнув рукой вдаль, куда уходили рельсы, — насколько можно было видеть при свете прожекторов "Канадца", они были свободны.

— С какого поезда? — спросил кто-то, когда я наконец подошел к ним.

— Со Скакового поезда, — с трудом переводя дыхание, ответил я. — Трансконтинентального… скакового… поезда… с таинственными приключениями.

Наступило молчание. Потом один из них сказал:

— Он должен быть в тридцати пяти минутах впереди нас.

— У него… — Я хватал воздух ртом. — У него загорелась букса.

Это многое для них означало — они сразу все поняли.

— Ого! — Тут они заметили мою форменную одежду. — Это вы зажгли огни?

— Да.

— Далеко тот поезд?

— Не знаю… Не помню… сколько я пробежал.

Они посовещались. Один, судя по его форменной одежде, был главным кондуктором. Двое, судя по тому, что были без формы, — машинистами. С ними стоял еще какой-то человек — может быть, заместитель главного кондуктора.

Они решили — то есть кондуктор и машинист решили, — что надо медленно двинуться вперед. Они сказали, что мне лучше сесть с ними в кабину.

Уже почти отдышавшись, я с благодарностью залез наверх и стоял там, глядя, как машинист отпустил тормоза, включил двигатель, и поезд тронулся со скоростью пешехода, освещая прожекторами пустые рельсы перед собой.

— Вы действительно бросили один огонь? — спросил меня машинист.

— Я думал, что вы не остановитесь.

Это прозвучало как-то прозаично и слишком спокойно.

— Нас не было в кабине, — сказал он. — Тот огонь, который вы бросили, ударился о лобовое стекло, и свет от него я увидел там, в машине, где регулировал клапан. Хорошо, что вы его бросили… Я сломя голову кинулся сюда как раз вовремя, чтобы заметить тот, который вы поставили на рельсах, прежде чем мы на него наехали. Повезло, знаете ли.

— Да.

Действительно, повезло… Теперь я избавлен от угрызений совести, которые мучили бы меня всю жизнь.

— А почему кондуктор не сообщил по рации? — недовольно спросил кондуктор.

— Она не работает.

Он прищелкнул языком. Мы медленно двигались вперед. Еще немного — и будет поворот.

— По-моему, мы уже рядом, — сказал я. — Недалеко.

— Ладно.

Поезд еще замедлил ход. Машинист очень осторожно миновал поворот, и правильно сделал, потому что после того как он тут же нажал на тормоза и мы остановились, от желтого локомотива "Канадца" до начищенных медных поручней на задней площадке вагона Лорриморов оставалось всего метров двадцать.

— Ну-ну, — флегматично заметил машинист. — Не хотел бы я вдруг увидеть такое сразу за поворотом.

Только теперь я вспомнил, что где-то сзади, рядом с рельсами, остался Джонсон. Я точно знал, что на обратном пути не видел его лежащим на земле без сознания или мертвым; не видел его, очевидно, и никто из бригады "Канадца". Я подумал было: куда он мог деться, но в тот момент мне было не до него. Все, кто был в кабине "Канадца", спустились на землю и направились вперед, навстречу своим коллегам.