Обретенный рай - Кэти Максвелл

Но куда же идти? Озадаченная, Джулия остановилась у подножия лестницы. Однако, почувствовав любопытные взгляды лакеев, она заставила себя подняться по ступенькам вверх.

Открывая дверь в комнату Брейдера, она не была уверена, что нашла то, что хотела. Медленно поднимая в отчаянии руки, она прошла на середину комнаты. Кулаки судорожно сжались, словно хотели удержать что-то дорогое, ускользающее сквозь пальцы… воспоминания, радость вчерашнего утра.

За окном, стучась в оконные стекла, завывал ветер, а в камине, потрескивая, ярко горел огонь. Джулия подошла к комоду и достала из ящика фланелевую ночную рубашку.

Собравшись позвать Бетти, она удивилась, что маленькая служанка еще не пришла. Фишер, несомненно, сообщил ей, что хозяйка покинула гостиную. Но затем решив, что не хочет никого видеть, девушка начала расстегивать пуговицы на спине платья.

В этот момент дверь в комнату распахнулась настежь. На пороге молча застыл Брейдер. Несколько мгновений, пока Джулия пыталась подавить дрожь, охватившую тело от его ледяного взгляда, показались мучительно долгими.

Наконец Брейдер, подняв бровь, вежливо поинтересовался:

— Тебе нужна помощь, чтобы раздеться?

— Я сейчас позову Бетти.

Он резким движением захлопнул дверь.

— Когда вчера я покидал тебя, служанка была, — он замолчал, затем, подражая Джеффри, добавил: — de trop.

Джулия попыталась выдавить холодную, надменную улыбку и была потрясена, почувствовав, как уголки рта безвольно опускаются вниз. Затем, к ее ужасу, вырвался стон. Она закрыла лицо руками.

— Джулия… — Брейдер шагнул к ней, но она резко отстранилась. Когда его рука коснулась ее плеча, она, как ужаленная, одним прыжком отскочила в сторону.

— Понятно, — его голос приобрел твердость гранита.

Джулия не ответила. Отвернувшись к стене, она уставилась в одну точку, пытаясь вернуть самообладание.

— Чем он тебя держит?

— Ничем. Но он прав. Существуют правила… — Ее голос дрогнул и оборвался. Продолжить — означало бы оскорбить Брейдера. Она несколько минут помолчала, затем, собравшись с духом, повернулась к мужу. — Извини, Брейдер. Но мои братья просто еще раз напомнили мне…

— О твоих эмоциональных обязанностях? Только не говори, что из-за мнения двух эгоистичных аристократов тебя вдруг начало тошнить от моих прикосновений.

Встревоженная Джулия порывисто шагнула к мужу.

— Я ничего подобного не говорила!

— Или они напомнили, насколько ниже тебя я нахожусь на социальной лестнице?

— Брейдер, это не…

— Джулия, ты — сноб, — брезгливо бросил он.

— Я никогда… — выпалила она и тут же осеклась. Оценив себя и свое поведение с точки зрения опыта, накопленного за прошедшие три года, она не могла не согласиться с ним. Но и признать правду было нелегко. Сочувствие, прозвучавшее в голосе Брейдера, задело ее за живое.

Подобно ребенку, разглядывающему новую игрушку, которая не очень нравилась, но которую жалко было бросить, Джулия склонила голову набок.

— Ну хорошо, если я отброшу гордость, составляющую мое единственное наследство, что же у меня тогда останется?

— Только ты сама сможешь ответить на этот вопрос.

Он неторопливыми движениями снял пиджак, жилет и галстук. Блики от огня в камине танцевали на темных прядях волос и высвечивали изгибы его тела. Ни один мужчина не казался Джулии более мужественным, более желанным и… более далеким.

Он сел на постель.

— Достаточно игр, Джулия. Будем откровенны. Вот дверь. Я тебя не держу. — Его лицо напряглось, в глазах засверкали золотистые искорки. — Но если ты решишь остаться, тебе придется принять меня таким, каков я есть. Принять как равного.

Ультиматум мужа потряс Джулию до глубины души.

— Я не давала повода для подозрений, Брейдер.

— С момента появления твоих братьев ты ни разу не улыбнулась мне. Избегаешь моих прикосновений и с трудом выносишь мое присутствие. — Облокотившись рукой на колено, он наклонился вперед. — Готов биться об заклад, что не будь твои вещи уже перенесены в мою комнату, ты бы не стояла сейчас здесь, притворяясь верной женой.

— Но я, действительно, твоя жена, — вспыхнула она. Жар негодования пробежал по ее телу. Способность Брейдера проникать в самые сокровенные уголки ее сознания поразила Джулию. Она в отчаянии сжала кулаки.

— Как просто и легко ты разложил все по полочкам! Хотелось бы мне знать твои мысли. Нет, не то, что ты говоришь, а то, что ты думаешь. Я брожу по Кимбервуду, и надо мной постоянно висит воображаемая шкала ценностей, при помощи которой ты можешь в любой момент оценить каждое мое слово, каждый взгляд, чтобы определить, соответствую ли я твоим изощренным представлениям о чести.

Подперев бока руками, Джулия решительно подошла к мужу, сидевшему на кровати.

— В моих венах течет королевская кровь, — с гордостью напомнила она. — Но ты то и дело опровергаешь мои слова, ставя мою порядочность под сомнение. Ты сам назначил себя моим судьей и обвинителем…

Брейдер вскочил на ноги так быстро, что Джулии пришлось сделать шаг назад.

— Нет смысла читать мне проповедь о голубой крови!

Казалось, он выплюнул слова.

— Каждый из нас имеет свои корни. Англия превратилась в могущественную мировую державу вовсе не благодаря деятельности таких людей, как твои родители и братья. За этими стенами решаются вопросы жизни и смерти, а я должен сидеть здесь и выслушивать разглагольствования Гарри о скачках. Он поглощен азартными играми с такой же страстью, с какой настоящие люди посвящают свои жизни медицине, технике и религии! Он говорит о лошадях так, как другие об идеях бытия и сознания! Единственное, что вы и вам подобные могут достичь, так это вывести новую расу идиотов!

Джулия замерла с открытым ртом.

— Да как ты смеешь!..

— Похоже, один Джеффри поглощен серьезным занятием. Он напоминает крокодила, скрывающегося в мутных водах Нила. Старается использовать каждое слово, чтобы посеять зерно раздора между нами. Конечно, ты не встречала подобных ужасных существ в своей возвышенной жизни, но заверяю, кровь стынет в жилах жертвы под взглядом безжизненных глаз крокодила. — Он склонил голову набок и добавил. — Но даже в глазах кровожадного крокодила больше жизни, чем в глазах Джеффри. И, думаю, его укус так же опасен…

— Он — мой брат и…

— Мои искренние соболезнования по этому поводу, — сухо заявил Брейдер. — И в то же время наилучшие поздравления. Тебе почти удалось убедить меня в том, что ты отличаешься от бесполезных вымогателей, которых ты называешь своей семьей. Джеффри прав: ты — выдающаяся актриса.

Джулия вздрогнула, словно он ударил ее. Воздух вокруг них, казалось, раскалился от напряжения. Девушка попятилась на несколько шагов. Она с трудом проглотила ком, застрявший в горле, прежде чем сумела выговорить.