Один на дороге - Владимир Михайлов

- Слушай, Семеныч, - сказал я, - да у тебя самого в голове целая наука.

- Да ведь вам, ученым, не до нас, стариков, вы только по-писаному понимаете ...

- Ну ладно, - сказал я, прикидывая. - Может быть, что-нибудь такое он учинил и там. Наверняка даже. Только этого мы, пожалуй, не испугаемся: тока там нет. Столько лет ни один аккумулятор не выдержит.

- И все же, если найдете какой-нибудь кабель, перерезать не спешите. Мало ли что.

- Понял. Больше ты ничего не помнишь?

- Помню, обожал он многоступенчатые взрывы, с замедлениями. Словно на рояле разыгрывал. Толку от этого, по-моему, особого не было, но на нервы действовало. На том заводике тоже чуть не погорели. Если бы бросились по горячим следам, кого-нибудь определенно не досчитались. Хорошо, что было тогда не до того. Потому что прошло три часа - и снова рвануло на заводе. Снова все подняло и перемешало.

- Кислотные, наверное.

- Раз три часа, наверное. Или, может быть, сахар, как в морских минах. Часовые механизмы он не очень любил, по-моему. Не верил им, что ли.

- Да, - сказал я. - Интересный был мужчина ... Насчет его нажимных устройств надо подумать. Это он мог там заложить, и они могут еще сработать. Хорошая пружина в надежной смазке, в сухом помещении - что ей три-четыре десятка лет? Вот насчет электричества не очень беспокоюсь, а нажимные - да.

- Знаешь, - сказал Семеныч, подумав, - ты и от электричества не отмахивайся. Конечно, аккумуляторы или батареи, если он на них расчитывал, теперь безопасны. Но ведь он мог и подрывную машинку как-нибудь использовать.

- Ну, ее крутить надо. А уж мы как-нибудь этого делать не станем.

- Подумай. Если, как ты говоришь, все это не было рассчитано на немедленный взрыв, а делалось, так сказать, на время, то без какой-нибудь особой хитрости там не обошлось. Уж раз он свой знак оставил - наверняка.

- Ладно, - сказал я. - Ночью подумаю.

- Да, - сказал Семеныч, ухмыльнувшись. - Уж ночью ты подумаешь, как же.

- Знаешь, - сказал я, - бывает, что и я ночами не сплю.

- Это да, - согласился он, все так же ухмыляясь, - это уж точно. Бывает, что и ты ночей не спишь. Все возможно, конечно. Только ночью или днем, а над этим ты поразмысли.

- Ладно, - согласился я, - придется. Ну, спасибо, Семеныч, ты мне здорово помог. Побегу теперь, времени уже много.

- Чаю не выпьешь?

- Нет, спасибо. Пока доберусь ... Мне ехать долго нынче.

- Варя, Вова чаю не хочет! - громко крикнул Семеныч в дверь и снова повернулся ко мне. - Ты что, не в гостинице больше?

- Там. Но сегодня поеду ночевать к Лидумсу на дачу. Полковник пригласил. Там и подумаем вместе.

- Хороший мужик, - сказал Семеныч. - Хотя меня и забыл. Тогда спеши он ждет, небось, а начальство ждать не любит.

- Вряд ли. Обещал приехать после полуночи, а может быть, и завтра с утра пораньше. Он там сейчас, на объекте. Ну, будь пока.

Выходя из комнаты, я услыхал, как щелкнула наружная дверь - кто-то вошел или вышел. Семеныч тоже прошествовал в коридор, чтобы оказать мне уважение.

- Будь и ты, - напутствовал он меня. - По возможности. Варвара! позвал он громко. - Ты где? Гость уходит.

Варвара вышла, придерживая наброшенную на халатик шаль.

- Спишь уже? - спросил я. - Или телевизор заедает?

- А что же мне одной? - сердито ответила она. - У вас все секреты. Так без чаю и уйдешь?

- На месте напьюсь.

- Ну, беги, а то опоздаешь. Слушай, ты не злись только...

- На кого, за что?

- Да нет, я просто так. Беги.

Я помахал ей рукой, пожал пятерню Семеныча и вышел. Быстро спустился по лестнице. Ох ты, Шпигель ты, Шпигель. Но все равно, как-нибудь уж мы тебя раскусим... Вышел на улицу. Было свежо, темно и безлюдно. Только какая-то женщина удалялась неторопливыми шагами - прошла мимо дома, видно, за секунду до того, как я вышел из подъезда. Я поглядел ей вслед привычно, механически, ни о чем не думая, ничего даже не воспринимая. Мысли мои были в подземелье, в домике Шпигеля, где угодно - только не на этой улице. Но мысли не всегда определяют поведение человека. На этот раз сработало подсознание. Я еще не понял, в чем дело, а оно уже заставило меня сорваться с места и почти бегом устремиться за удалявшейся женщиной, в чьей походке было что-то вызывающее. Она, вероятно, слышала, что я настигаю ее, но не испугалась, не заспешила, не обернулась - продолжала шагать, как заведенная. Нагнав, я сбоку заглянул в лицо, боясь ошибиться, и лишь после этого схватил ее за руку, схватил сильно, почти грубо.

Она обернулась ко мне, надменно подняв брови, ничуть не удивившись, словно весь день знала, что именно здесь встретит меня, - или я ее, какая разница, - точно в этот час, ни минутой раньше, ни минутой позже. Нет, она не топталась перед домом в ожидании, это я понял сразу: замерзла бы в своей одежке; но выглядела, словно только несколько минут назад вышла из теплого помещения и пошла спокойненько по улице, зная, что вот сейчас я налечу, схвачу за руку, и она высокомерно глянет на меня.

- Пустите, - сказала она спокойно и негромко. - Не желаю вас видеть. Пустите.

- Знаете, Ольга, - сказал я, не выпуская ее руки, лишь ослабив хватку, - это просто свинство. Хоть бы позвонили, записку написали ...

- Зачем? - все так же отстраненно полюбопытствовала она. - Я никогда никому не навязывалась и, надеюсь, никогда не придется. Вы сказали, что нам встречаться больше незачем. Я, по-моему, поняла это правильно, такие слова трудно понять превратно. И сделала так, чтобы вам не пришлось менять свои намерения.

Ну, пустите же.

Я выпустил ее руку, и мы пошли рядом - она все так же не спешила.

- Почему это вы решили, что я изменю свои намерения?

- Разве не так?

- Нет.

- Что же вы налетаете на меня на улице? Хватаете за руку и устраиваете сцену?

- Да просто потому, что я волновался. Исчезли, и все. В чужом городе. Могу я просто волноваться за вас, как полагаете?

- Волнуйтесь, сколько угодно. Как видите, не пропала.

- А позвольте спросить: где же вы провели ночь?

- Допустим, там же, где и с вами.

- В аэропорту? Вранье. Я был там два раза.

- Тяжкая вещь - чувство долга, правда?

- Не язвите. Да, у меня есть чувство долга, и я ощущаю определенную ответственность за такое вздорное и безрассудное существо, как вы. Слава богу, что хоть в эту ночь не произошло ничего страшного...

- Да? Откуда вы знаете? Я опешил.

- То есть как? Ну, Ольга, знаете ли ...

- По моему благополучному виду? Да ведь вы меня совершенно не знаете. Может быть, я как раз так и выгляжу, проведя ночь в случайной постели.

- Нет, - мотнул я головой. - Нет, вранье. Не валяйте дурака, Оля. Я не забыл, какой нашел вас на кладбище...

- Скажите это как-нибудь иначе. Не то я начинаю чувствовать себя покойницей, которую воскресил не кто иной, как вы.