Без очереди в рай - Вежина Диана

И это правильно.

— Расскажешь, как готовится?

Мне и в самом деле было интересно.

— А очень просто. Я по ходу буду комментировать. Берется азиатский вок, — капитан поставил на достаточно большой огонь нечто среднее между кастрюлей и сковородой, этакую мисищу с покатыми боками, — наливается немного растительного масла — в оригинале пальмового, в нашем случае сойдет подсолнечное рафинированное. Хотя — как ты относишься к кунжуту?

— Положительно.

— Тогда еще чуть-чуть кунжутного для запаха. Масло разогрелось — и вперед: закладываем давленый чеснок, измельченные имбирь и корень сельдерея, туда же перец чили, один мелко нарезанный стручок, и без остановки перемешиваем. Для справки: эта технология скоростной готовки на большом огне именуется на англицкий манер стер-фрай. Так, готово; добавляем курицу, опять-таки нарезанную мелкими кусочками, по вкусу лук шалот и сладкий перец ломтиками. Ради-для пижонства сладкий перец лучше красный брать — нарядней получается. Сейчас бы и креветки заложить, будь они сырые, но, увы, у нас уже готовые, так что их в конце. Пока же доливаем на глазок соевого соуса… о’кей, полдела сделано.

Прошло минуты три, благоухало и шкворчало аппетитнейше. Увлеченный как процессом, так и комментариями Юрий был неотразим. Влюбиться в него, что ли? Погодим.

— На самом деле, овощи можно и варьировать, — продолжал он, энергично перемешивая жарево: — Перец, помидоры, стручковая фасоль — да что угодно, в общем-то. Я, например, люблю морковку по-корейски доложить — пикантнее. Вот так, а теперь — рис. Для простоты берется размороженный полуфабрикат — какая-нибудь рисо-овощная смесь, поляки их вполне прилично делают. А кстати, здесь еще и с шампиньонами, я сразу не заметил… тем любопытнее. Короче, всё это хозяйство — в вок, минуты три-четыре жарим, пробуем… еще чуток… годится. Где-то за минуту до готовности кладем креветки… теперь добавим зелени кинзы для пущей красоты… извольте, кушать подано!

Готовка заняла не более десяти минут.

— С изяществом исполнено! — улыбнулась я. — Где ж ты так насобачился?

— А приятель как-то научил: носило мужика когда-то в азиатчине, нахватался там — вот я и перенял. Так что я бы, кстати, остерегся — в смысле «насобачился»: в тех краях собачек, если ты не в курсе, м-м…

— Едят. Я в курсе, знаешь ли.

— Молчу. Предпочитаешь вилку или палочки?

— А как себе. Наверно, лучше палочки: сблюдём уж антураж.

— Соблю́дем, доктор Кейн!

— Сблюдём!

— Монопенисуально. — Способный ученик. — Хлеб?

— К рису? — удивилась я. — Ты бы еще хлеб к спагетти предложил!

— А почему бы нет? Нация, употребляющая макароны с хлебом, говорят, непобедима. Не мной придумано.

— Приятель просветил? — съехидничала я.

— В каком-то смысле… Всё, садимся жрать, пожалуйста! — поставил капитан на стол разложенное по тарелкам (надо уточнять, что керамическим?) пышущее пряным ароматом жарево. — Прошу.

— Красивая еда.

Словно радужная осень на тарелочке: желтовато-золотистый рис, оранжевые, красные, зеленые и желтые овощи с охряными грибами — лепота! На вид — наглядное пособие для отделения желудочного сока. А на вкус?

Я попробовала блюдо:

— Хм… хм!.. а вкуснотища! — оценила я, не покривив душой. — Мне лично нравится.

— Отлично. Рад был угодить. — Тесалов улыбнулся: — На самом деле, это здесь изрядная экзотика, а там — еда на каждый день. По большому счету, это же довольно примитивный способ использовать оставшийся на кухне рис. Готовится изо всего, что под рукой окажется, — заметил капитан, сноровисто, не хуже моего, управляясь с палочками. — Эх, не пробовала ты вьетнамский пхо[7] в моей интерпретации! Помнится, был у меня еще один приятель, редкостный гурман…

Не сам ли капитан?

— Кто-то сам себе приятель, как мне кажется, — пробормотала было я; он, впрочем, недослышал:

— Что, извини?

— Пустое, ничего. Богат ты на приятелей!

— Не жалуюсь. И сам я хоть куда.

— Готовишь, например.

— И терпентин на что-нибудь полезен.

— Ужо.

Так, слово за слово…

Так, слово за слово, мы славно посидели. Импровизированный ужин подходил к концу. От сытости меня немного разморило.

— Чаю? — предложил Тесалов.

— Можно лучше кофе с коньяком, а? — попросила я.

— После азиатской кухни кофе с коньяком? Эклектика, однако!

Я не спорила:

— У русских всё не так, как нужно правильно.

Это чтобы не сказать: не там, где хорошо.

— Хм. Кофе только растворимый.

— Несущественно.

Мне лишь бы впрок пошло…

Что дальше?

Кстати — да: я было начала касательно того, что, мол, занятные мы люди, человеки. Оно к чему… а собственно, к чему? Вестимо — к сексу, а точнее — к особенностям эротически окрашенного поведения двух отдельно взятых разнополых особей при условии наличия продукта полного непротивления сторон, сиречь согласия. Вот завернула, да? Но, в общем-то, как раз: сойдет за иллюстрацию к достаточно банальному суждению о том, что всякому общению с прицелом на постель как правило присущ определенный наигрыш, если позволите — немножко выпендреж. Никогда не замечали? А по-моему, некий нами же — по умолчанию — придуманный, так скажем, сексуальный этикет превращает нас в актеров, в меру дарования и вкуса играющих опять-таки актеров, которые должны изображать актеров; круг замыкается.

Между прочим, в адекватном большинстве своем женщины к постельным упражнениям относятся попроще, нежели мужчины. Отчасти, может статься, потому, что инициатива перво-наперво исходит именно от нас, что бы мужики себе там не воображали. Ну и неизбывно-потаенный мужской страх потерпеть фиаско в силу самоочевидных обстоятельств нам не слишком свойственен. И тем не менее предстартовый мандраж в вышеупомянутой ролевой игре на самом деле-то — едва ли не древнейшей… а впрочем, черт бы с ней. Сказано, что проще, вот и будь ты, доктор Кейн, попроще, пусть Тесалов парится. Ну и я товар лицом изображу…

До кучи резюмирую: нам, культурным людям, прежде чем ебаться, непременно надо повыёбываться, факт.

Вот и с мухой в тему получилось. Эпизод из серии нарочно не придумаешь и по заказу далеко не факт, что с ходу повторишь. Пустой на самом деле эпизодишко: залетела, извините, муха в форточку, энергичное такое насекомое попалось, как-никак — тринадцатый этаж. Дело, разумеется, житейское, по любому счету — сущий пустячок; но не руками же ее ловить прикажете! Ну вот я и поймала. Не руками, нет, конечно: палочками. Просто на глазах Тесалова из воздуха взяла.

Киношно получилось.

Юрий оценил:

— Однако!

Для тех, кто понимает: это вам не кулаками кирпичи крушить — трюк сложнее на порядок минимум.

— Я надеюсь, это не была твоя любимая домашняя зверюшка? — вежливо осведомилась я.

Тесалов только хмыкнул:

— Приготовлю-ка я пиццу в следующий раз!

Хм. В следующий раз? Оптимист, однако.

Кофе был терпим, коньяк хорош, сигарета оказалась тоже к месту и ко времени. Палочка такая выручалочка — когда сказать уже как будто нечего, а к делу перейти так просто не с руки. Мужики — они застенчивые несколько.

— Ты красиво куришь…

Комплимент?

— Спасибо, капитан.

Придется подсобить.

Я потянулась, встала, подошла к окну, руками оперлась о подоконник. Мимоходом оценила собственное отражение в стекле — приемлемо. Снаружи, за стеклом, заканчивались сумерки, у горизонта начиналась ночь. Гаснущее небо и вода слабо отливали перламутровой эмалью, словно потемневшие от времени створки исполинской раковины. Слева смутно виден был Крестовский остров с обозначенными красными огнями осветительными мачтами стадиона Кирова, далее, за оконечностью его, мерцали из-за мглы смазанные огоньки Приморского района на Васильевском. По другую руку, справа, в темном далеке залива можно было углядеть на низких облаках светящееся марево прожекторов Кронштадта. А прямо была мгла.