Чистое небо - Роман Куликов

Они ступили на мост, шаги подкованных подошв армейских ботинок эхом разнеслись по желобу, держащему в узде мутный поток. На той стороне вроде бы ничего не изменилось – все те же редкие заброшенные пятиэтажки с темными окнами, голые деревья, растрескавшийся асфальт.

Учитель шел чуть впереди Андрея по широкой улице, оглядываясь и внимательно осматривая окружающие дома. Многие окна были выбиты. На дороге тут и там валялся какой-то мусор, рваные газеты, обломки мебели. «Как в фильмах-катастрофах, – подумал Андрей, – вымерший город, и за каждым углом смелого исследователя, ухмыляясь и потирая руки в предвкушении пира эмоций, ждет неизвестность».

– Побуду экскурсоводом. Посмотрите налево – здесь вы видите замок князя Бляновского...

Несмотря на легкомысленную болтовню, Учитель был предельно сосредоточен и напряжен, таким Андрей еще никогда не видел своего наставника.

– Шутка. Значит, так, я тебе раньше этого не рассказывал, берег на первую прогулку. То, что просыпаешься во сне всегда у себя дома, ты уже выучил. Местность вокруг дома варьируется индивидуально. А вот Зона – она, в отличие от остального здесь, одинаковая для всех сталкеров. Все видят и реку, и все, что за ней, точно, как под копирку. Еще странность этого места в том, что его аналог существует в реальном мире – это Чернобыль и окраины. Сначала никто этого не замечал, потом, когда появились братья-сталкеры из Украины, оказалось, что дело обстоит именно так. Сам понимаешь, никто из нас – простых сталкеров – особо не рвется расследовать причины этого. Ученые давно предлагают некоторым наиболее опытным за большие деньги провести их до самой АЭС – по их теории, она и есть центр Зоны, но, насколько я знаю, никто пока не согласился. Вроде как военные пытались пробраться туда, но ни один из них не вернулся. Мы промышляем артефактами, продаем их перекупщикам. Если повезет, то ученые могут заказать что-нибудь определенное. Они платят щедрее. В принципе, любая вещь, вынесенная из сна в реальный мир, сама по себе является артефактом и обладает некоторой силой. Но годится она только на мелочь – типа амулета и оберега использовать, не более того. Но есть тут вещи и поинтереснее – некоторые необъяснимые штуки, мощные по энергетике, которые можно использовать для разных целей. Одни – как источники энергии. Например, «батарейка», – Учитель похлопал по своему фонарю, висящему на поясе, – я вот приспособил ее для фонарика, и теперь на обычные батарейки не трачусь. Еще «морской еж» есть – он от радиации помогает. Много разных диковин.

Учитель резко остановился.

– Стой!

Андрей остановился. Испугавшись не на шутку, он начал судорожно оглядываться в поисках опасности.

– Да не там, смотри правее. – Учитель указал рукой на двор между рядом стоящими домами. – Видишь, детская площадка?

Метрах в пятидесяти, за чахлыми деревцами, виднелась деревянная горка, некогда крашенная синей краской, а теперь облезлая, детская песочница, как ни странно, была с верхом наполнена свежим песком. Несколько металлических конструкций в форме животных ржавели под открытым небом. Ярко-рыжий песок выделялся на фоне этого тусклого пейзажа пятном, приковывающим внимание. Где-то за песочной горкой, а может быть, прямо в ней – было далековато, сложно разглядеть, – что-то двигалось. Лениво переваливаясь с боку на бок, некое бесформенное тело грязно-желтого цвета возилось, приподнимаясь и снова падая. Все это происходило в полной тишине.

– Что это? – шепотом спросил Андрей.

– Черт его знает, мы зовем его Песочным Человеком. Несколько раз я с ним встречался, но ближе, чем сейчас, не подходил. Ребята говорят, если поближе подойти, он скулит, как раненый кобель, и начинает к тебе ползти. Уйти от него проще простого – он медленнее улитки. Но проверять, что будет, если все-таки доползет, желания нет. Пошли дальше.

Пока детская площадка не скрылась за углом, Андрей поминутно оглядывался, стараясь разглядеть эту непонятную шевелящуюся груду повнимательнее.

– Учитель, а дружелюбные существа тут встречаются? Или хотя бы нейтральные?

– Друзей тут точно не найдешь. Нейтральные бывают, но кто их знает, может, они и не нейтральные вовсе. – А это место мы называем Перекрестком. Посередине проезжей части есть любопытная аномалия: если в нее попадает какой-нибудь предмет, то он как бы выстреливается вертикально вверх с огромной скоростью. «Катапульта» называется. При мне ее открыли – один парень из нашей группы туда наступил. Пару минут ждали, когда обратно прилетит. Его ветром, конечно, отклонило от направления, упал в паре кварталов отсюда на крышу машины. Даже вспоминать страшно.

– А что случается с человеком в реале, если он в Зоне погибает?

– Либо с ума сходит, либо просто не просыпается – и все. Тихо так умирает во сне. Поэтому Сторож – это хоть какая-то гарантия от непредвиденных ситуаций. Два глаза хорошо, а четыре – лучше. Сторожа обычно бывшие сталкеры, опыт у них большой. Часто реагируют быстрее своего подопечного и успевают или предупредить, или вытащить из сна. Тому же Няньке несколько сотен человек жизнью обязаны.

Осторожно перейдя через дорогу, они вышли на узкую улочку, вымощенную булыжником и петляющую между старыми одноэтажными домами. Учитель сказал, что последней достопримечательностью на сегодня станет кинотеатр.

– Известен он тем, что там иногда кино крутят. Да, вот так вдруг включается аппарат, и несколько минут показывают кино. Там стоит пленка «Ирония судьбы». В аппаратную мы ломились-ломились, но она как-то странно изнутри заперта. Ничем эту дверь не смогли открыть. И выломать пытались – как скала. Через окошечко в зрительный зал видно, что свет там горит все время и тени иногда мелькают.

Петляющая улочка вывела их на небольшую площадь перед кинотеатром. Запустение царило и здесь. Мусор, опавшие листья и рваное тряпье пестрым покрывалом укутывали выложенный мелкой дорожной плиткой участок. Под хруст битого стекла Андрей с Учителем вошли в просторный холл кинотеатра. Здесь было темно, и разглядеть что-либо в дальних концах помещения не представлялось возможным. Андрей напрягся, в любой момент ожидая нападения неведомого монстра, выпрыгивающего из темного проема и набрасывающегося на жертв с гортанным криком. Учитель уверенным шагом прошел через холл и толкнул большую двухстворчатую деревянную дверь, ведущую в зрительный зал. В зале царила ночь, живущая во всех кинотеатрах, но не волшебно-загадочная, увлекающая зрителя в сказочный мир кино, а сухая пыльная чернота, как на забитом хламом чердаке. Некоторые сиденья остались на своих местах, большинство же громоздилось в большую кучу в дальнем углу зала, заслоняя край серого экрана. Андрей посмотрел на узкое окошечко аппаратной – оно действительно светилось, тусклым прищуренным глазом обозревая картину разрухи.

– Ну, похоже, не судьба нам сегодня кино посмотреть. – Учитель говорил негромко, но звук его голоса разнесся по залу невидимой волной, отражаясь от ободранных стен. – Пошли, походим по подсобным помещениям, тут частенько артефакты появляются. Видимо, какое-то особенное это место, хабарное.

Осмотр прилегающих помещений не дал ровным счетом ничего. Луч фонарика выхватывал везде всю ту же картину разрушения – разбитая мебель, бумага и мусор.

Уже направляясь к выходу, Андрей заметил слабый свет из-за поворота в дальнем конце коридора, уходящего от холла в глубину под зрительный зал.

– Учитель! – Андрей показал взглядом на свет. Неторопливым шагом они направились по длинному коридору. Повернув за угол, Андрей увидел, что свет идет от открытой двери. Приблизившись к яркому проему на расстояние вытянутой руки, он услышал шорохи и негромкое бормотание, идущее из комнаты. Учитель жестом остановил Андрея и первым заглянул внутрь.

Помещение было завалено рухлядью. В центре комнаты почти до потолка высилась гора из стульев, сломанных шкафов, офисных столов, оторванных со стен отделочных панелей, изрезанных портьер и прочего пыльного хлама. Пройти можно было только вокруг кучи мусора вдоль стены. Источник звука был где-то в глубине комнаты. Учитель вытащил из-за пояса пистолет, снял с предохранителя. Бормотание то затихало совсем, то возобновлялось с новой силой. Слов было не разобрать, но, без сомнения, это была человеческая речь. Приказав оставаться на месте, Учитель бесшумно скрылся в ущелье между стеллажом и свисавшей до пола грязной тряпкой. Андрей слышал, как бьется собственное сердце. Он боялся, что враг тоже слышит его. Слышит и таится прямо тут, за тонкой деревяшкой, роняя слюни из зубастого рта, оскаленного в кровожадной улыбке. Играет с жертвой. Ждет, когда у человека не выдержат нервы, чтобы выскочить, разорвать, растоптать останки новичка, дерзнувшего пробраться в его сокровенное логово.