Рассвет Четвёртый. Часть 1 (СИ) - АртЛайн Дракониан

Краем глаза я заметил, как Мата миролюбиво положила руку на плечо Дракону и что-то тихонько сказала ему. Тёмный волчек покачал головой, на что немолодая волчен усмехнулась и вновь ему зашептала. Процедив сквозь зубы ответ, Дракон тщетно пытался сохранить каменное выражение лица.

- Может, пригласишь меня хотя бы на один танец? – громко заявила Мата, неотрывно глядя на мессейра.

- Нет! – рявкнул он.

Все тут же притихли, невольно наблюдая безобразную сцену.

- Неужели забыл, как это делается? Помнится, танцевал ты прекрасно...

- Оставь меня в покое.

- Ещё скажи, что нога разболелась!

- Ты забываешься, Мата. – От Дракона повеяло морозом.

Поджавший губы Дейк покачал головой, а киборг сделал шаг к ним, и волчен пришлось ретироваться и отступить от тёмного волчека; тем не менее, она победно скалилась.

Мессейр подобрал вытянутую правую ногу, и та предательски дрогнула.

К нему, не стесняясь, подошла Фелинн, наклонилась и что-то произнесла ему на ухо. Напряжённое лицо тёмного волчека разгладилось, он молча ей кивнул и поднялся с кресла.

Мата растерянно смотрела на то, как мессейр предложил Фелинн левую руку, и та радостно вложила в неё свою.

Маленькой волчен не хватало роста, она высоко задирала голову, чтобы смотреть в лицо Дракону. Его хромота была особенно заметна сейчас после того, как на неё обратили внимание, однако он повёл Фелинн на удивление плавно и слаженно, заведя свободную руку за спину.

Но в этом медленном танце маленькая волчен владела моим вниманием, я невольно смотрел только на неё, её тонкие руки, аккуратные ступни и мягкие подушечки лап, не мог оторвать глаз от её точёной шеи и плеч. Моё сердце больно сжималось, когда я видел её светящийся взгляд, направленный в сторону тёмного волчека.

Что я могу ей дать? Что я могу сделать для неё такого, чтобы она была счастлива?

Тоска во мне вспыхнула с новой силой. Я отвёл взгляд, потирая лоб рукой и стремясь заполнить гневом это щемящее чувство пустоты. Мои руки горели огнём, и я только сейчас осознал, что они дрожат...

Фелинн и Дракон повторяли шаги, маленькая волчен закрыла глаза, самозабвенно отсчитывая такт и наслаждаясь спокойным танцем.

Испугавшись, что моё странное состояние кто-то заметит, я медленно поднялся с дивана и боком стал продвигаться к двери, не глядя на них. Всё, что я хотел – скрыться с чужих глаз, закрыться, замкнуться...

- Квадра, пойдём танцевать?

Маленькая волчен стояла совсем рядом и смотрела на меня. Она взяла меня за руку и вопросительно наклонила голову,

Едва я коснулся её, всё вдруг встало на свои места. Тоска разметалась как сон, я словно проснулся. Я смотрел в её зелёные глаза, такие ясные, такие яркие, я улыбнулся... И она засияла в ответ.

- Фелинн, - тихо сказал я и запнулся. – А я... Я танцевать не умею.

- Не так уж это важно, - мягко произнесла она и потянула за собой.

И действительно – это оказалось совсем неважно.

Сколько времени прошло, мы даже и не поняли. Знаю только, что закончили мы танцевать, когда Дейк с Антэром, Дереком и Марком уже играли четвёртую по счёту партию, а Мата помогала Кларисту убрать со стола грязную посуду.

Когда от очередной партии даратака Дейк отказался, он начал вновь рассказывать свои набившие оскомину, но такие уютные и домашние истории. Впервые за много лет мне стало спокойно на душе, я держал руку Фелинн в своих руках, не в силах отпустить её и потерять этот обретённый покой. Огонёк в моём сердце горел ярко и тепло – может, поэтому я Свеча?

Потом мы все смеялись над заново выдуманными историями Дерека, затем рассказывали о других городах и провинциях, в которых довелось побывать, вспомнили про даратак и сыграли несколько быстрых партий... К нам присоединилась даже Мата, ловко щёлкавшая чужих Аристократов в комбинациях.

И лишь спустя несколько часов я оглянулся, отметил взглядом разбросанные по всему полу веточки от съеденных Фениксом ягод, и понял, чего не хватает...

- А где мессейр? – недоумённо оглядел я комнату.

Тут «весёлый» индикатор киборга сменился на красный, Расто вскочил, полубезумно озираясь. Старый Дейк, замолчавший на середине очередного рассказа, ударил по столу рукой и ругнулся, тоже вскакивая на ноги.

Когда ушёл тёмный волчек и его Феникс, никто не видел.

Прим.: Встречающие в тексте стихи написаны автором.

Глава 25

Снова дурная ночь.

И снова этот кошмар.

Залитый огнём город, жар, ощутимый наяву, ураганные крылья, тоскливо-торжествующий рёв под чёрными небесами – и смерть.

Судорожно хватая ртом воздух, белоснежный волчек сполз с широкой кровати на пол. Ему было так больно дышать, что хотелось не уметь этого вовсе.

Большая комната казалась крохотным склепом, в котором потолок падал на голову, а стены душили. Клаустрофобия, накрывавшая всё сильнее, бесила как проявление слабости...

У него уже не будет пары дней на то, чтобы восстановиттся. Следующая ночь станет такой же.

Как избежать этого чудовищного предвидения, как одолеть это отродье Хаоса?

Через несколько жутких минут белый волчек устало замер на полу – приступ прекратился. Ещё пара мгновений потребовалась на то, чтобы приподняться на руках. И только мысль о том, что ни одна белорожденная семья не дождётся его смерти, заставила Сэтиса встать на ноги.

Такие ночи наложат свой отпечаток на внешность, но сейчас это волновало императора меньше всего. Белые семьи никогда не должны заподозрить его в малейшей слабости.

Во вспышке ярости Сэтис сорвал с себя одеяло, в котором запутался; послышался треск разрываемой ткани. Нестерпимо хотелось разогнуться, прочувствовать каждую жилку, каждую косточку... Сломать эти стены, разрушить эту каменную тюрьму… Ощутить сладкую боль в тянущихся от напряжения мышцах. Ощутить себя живым, словно он не жил до этого. Челюсти заныли от желания вцепиться зубами в живую плоть и терзать её до тех пор, пока она не перестанет трепыхаться.

И ни все Одиннадцать Техр, ни Проклятый Хаос уже ему не помогут.

Случайный взгляд зацепился за атрибуты императорского облачения, установленные на особом стенде. Может быть, потому что главенствующее место там занимал декоративный посох, слишком тяжёлый и громоздкий, чтобы использовать его по назначению, и слишком символичный, чтобы не появляться в совете без него.

Особым элементом посоха было его навершие – серебряная фигура рогатого существа с оскаленной пастью и распахнутыми крыльями, холодная в своей надменности, изящный гибрид стервятника, кирриха и твааха, порождение Хаосом овеянной фантазии. Сэтис много раз слышал от отца одну и ту же сказку о неведомых высших существах, похожих на эту фигурку. Никто не помнил уже, как их звали, чем они были, но они олицетворяли собой мудрость, силу... Власть.

И именно такое чудовище сжигало город в этих кошмарах.

Глядя в сапфировые глаза серебряной тварюшки, Сэтис ощущал только усталую злость.

Он справится. Он защитит К'Ааран.

***

Передо мной высилась огромная башня этажей в сорок. Хотя сейчас работников там было явно меньше, чем несколько дней назад, но всё же довольно много народу входило и выходило через двери. Дневная смена покидала свой пост, а ночная только заступала на работу, и никому не было дела до неряшливо одетого техника с чёрными встопорщенными волосами. Во всяком случае, я мысленно убеждал в том себя.

Пропуск, к моей радости и одновременно сожалению, сработал. Пройдя через раздвижные двери, я под скучающим взглядом охранника уверенно направился к лифтам. Я прекрасно запомнил весь свой путь и мог бы преодолеть его с закрытыми глазами, хотя сейчас мне хотелось закрыть их и представить, что всё это очередной дурной сон.

Со мной в лифт зашли ещё несколько волчеков. Один из них слегка покачивался от усталости, он ненароком привалился к стенке, засыпая на ходу. Я сделал вид, будто без интереса разглядываю нашивки у него на рукаве, с трудом удержавшись, чтобы не сравнить их со своими.