Властелины Срединной Тьмы - Джек Чалкер

– Мы примем гипнограммы и ментокопии, – наконец решился он, – но только если они будут из твоего комплекта.

– Ну разумеется! – воскликнул Ворон. – И нам лучше начать немедленно. Скиммер прибудет в сумерках, а наше путешествие и без того грозит затянуться: вокруг становится слишком жарко.

Программа была опустошающей – впрочем, именно такие программы наилучшим способом обеспечивали безопасность и защиту в дороге. С того момента, как Ворон установил ее и включил, они полностью утратили себя. Иногда в сознание пробивались какие-то расплывчатые пятна, яркие огни, странные выкрики на непонятных языках, но это никоим образом не складывалось в осмысленную картину, и даже чувство времени было утеряно. Однако ни Козодой, ни женщины не испытывали ни страха, ни тревоги – эти чувства остались там, в другой части мира.

Козодой очнулся с обычным ощущением головокружения и тошноты, вызванным применением гипнотиков и ментопринтера, но быстро пришел в себя. Он лежал на роскошном ковре в большой палатке, здесь было тепло и сухо. Первая мысль его была о женах, и он встревожился, не увидев их рядом. Он с трудом встал и попытался собраться с мыслями.

– Похоже, у нас кое-что получилось, – услышал он знакомый голос и, обернувшись, увидел Ворона, с недокуренной сигарой во рту развалившегося на низком диване, застеленном мехами. Несмотря на тревогу, Козодой невольно подумал, не держит ли Ворон одни только полувыкуренные сигары.

– Я обещал, что ты попадешь сюда, и вот ты здесь, – продолжал Кроу. – Но встречу с девушками придется отложить. Тебе надо приготовиться к аудиенции у очень влиятельного человека. А потом уже произойдет счастливое воссоединение семейства или что-то другое, смотря по обстоятельствам.

– Я хочу видеть их немедленно! Ворон вздохнул:

– Слушай, хайакут. Ты уже не в Северной Америке, и твой Консилиум на другой стороне Земли. Должен сказать, что доставить тебя было непросто, и кое-кому пришлось пожертвовать жизнью, чтобы сохранить это в тайне. Теперь ты встретишься с тем, кого, по твоим же словам, с самого начала стремился увидеть. Ты поверил мне насчет гипнограммы – и внакладе не оказался. Продолжай в том же духе, и все будет в порядке.

Козодой кивнул. Он понимал, что Кроу прав. Лучше идти до конца. В конце концов, какая разница? Чен уже предал людей, которые первыми узнали о перстнях и связались с ним. Кто мешает ему обойтись с Козодоем иначе?

– Эти люди моются раз в сто лет, – заметил Ворон. – Но у них куча правил и церемоний. Мы обрядим тебя по высшему разряду.

Козодой удивился:

– Так мы не в ташкентском Центре?

– За кого ты принимаешь Чена? Этот палаточный городок разбит где-то в степях Прикавказья. Он прибыл со своей свитой часа полтора назад, и все как один на верблюдах, можешь себе представить? Я слыхал о них, но живьем не видал никогда. Мне плевать, сколько воды они носят в горбу, я предпочитаю лошадь или даже мула, если на то пошло.

Подготовка к аудиенции оказалась необременительной, хотя и несколько странноватой. Козодоя обступили женщины, с головы до ног закутанные в причудливые одеяния, из-под которых поблескивали только глаза; все они говорили на языке, не похожем ни на один знакомый Козодою. Хихикая и пересмеиваясь, они обтерли его влажными полотенцами, смоченными в большом тазу с прохладной водой, подстригли ему ногти, расчесали и подровняли его длинные черные полосы – остричь их совсем он не позволил. Потом его одели в темные шерстяные штаны, заправленные в высокие сапоги для верховой езды, и красную шерстяную рубашку, которую полагалось носить на голое тело – и он был готов. Ворон, по-прежнему одетый в свою неизменную оленью замшу, одобрительно взглянул на него.

– Порядок. Хоть сейчас готов грабить мирных поселян, – заметил он своим обычным насмешливым тоном. – И как тебе в этом?

– Чешется, – пожаловался Козодой. Ворон безразлично пожал плечами:

– Чешется ему… Будь на тебе мало-мальски приличная одежда, когда я тебя подцепил, не пришлось бы напяливать на тебя эту. Теперь я объясню тебе здешний протокол, а ты выполнишь его в точности, каким бы унизительным он тебе ни показался. Наш хозяин вынужден поддерживать местные обычаи, и в твоих интересах, чтобы он проявил себя с наилучшей стороны. Он предпочитает говорить по-английски, так что учить язык тебе не придется; кстати, здесь английским владеет только он, и даже его помощники по Центру не знакомы с этим языком. В этих местах английский не особенно популярен. И ни на минуту не забывай, с кем имеешь дело, даже если он постарается разыгрывать свойского парня.

Козодой кивнул в знак согласия. Сперва Ревущий Бык, потом Манка Вурдаль и Ворон, и вот наконец он добрался до самого верха иерархии Властелинов Срединной Тьмы. Козодой никогда не встречал Императора Консилиума и не видел его, но этот титул как нельзя лучше соответствовал положению Ласло Чена.

Его провели в огромный шатер, раскинутый посреди широкой равнины, которая некогда была югом центральной части Советского Союза, а еще раньше – владениями легендарных монгольских завоевателей. Козодою казалось, что он соскользнул назад во времени, к тем далеким дням, когда Чингисхан со своими воинами опустошал эти земли в попытке создать мировую империю.

У входа в шатер горели факелы, а внутри – масляные лампы. Пол был устлан коврами, чуть в стороне Козодой заметил шахматный столик с резными фигурками, стоящими в довольно интересной позиции. В глубине шатра возвышалось роскошное кресло, скорее напоминающее трон и украшенное замысловатой резьбой. Вместе с тем здесь нестерпимо воняло. Примитивная роскошь не произвела на Козодоя особого впечатления. Интересно, подумал он, мылся ли хоть один из свиты Императора хотя бы раз в жизни.

Уверенной походкой в шатер вошел Ласло Чен. Охрану он оставил снаружи. Ростом он был под два метра, а весил, наверное, килограммов полтораста, но, как ни странно, отнюдь не выглядел толстым, а скорее огромным и могучим. Несмотря на китайскую фамилию, ростом и статью он был обязан скорее всего монгольским предкам, а еще, возможно, примеси крови древних казаков. Его длинные черные волосы, как и густая окладистая борода, были заметно тронуты сединой; он носил малиновый тюрбан и яркое просторное одеяние. В ушах у него были золотые серьги с огромными рубинами, а пальцы унизаны множеством драгоценностей, из которых Козодоя интересовала только одна.

Хайакут, как его учили, опустился на колени и, склонив голову, ждал, когда его соизволят заметить. Чен взгромоздился на трон и взглянул на человека, стоящего перед ним на коленях.

– О, пожалуйста, вставай. Прошу прощения, что заставил себя ждать, друг мой, – сказал Чен небрежно-ободряющим тоном. – Я человек занятой, мне стоило большого труда выкроить время для встречи с тобой.