Хроники Дебила. Свиток 4 - Егор Чекрыгин

Но все-таки немыслимая удача, – уродка, рожденная чтобы умереть всеми отвергнутая, все-таки выжила, и все-таки встретила того кто смог разглядеть в ней нечто большее чем жуткого монстра. – Как я уже говорил, – Оилиоои, по сравнению со мной была настоящим профессором. – Видать природа компенсировала физические недостатки умственными способностями. Или просто из-за невозможности бегать-прыгать и играть с другими детьми, – мозгу пришлось напрягаться решая вопросы "почему?" и "что дальше?".

Короче, – девица эта обладала весьма острым но циничным умом и хорошей памятью. А еще, сдается мне, была малость социопатом. Ей что лягушек, что людей резать, – никакой разницы. И на крики боли и стоны, она абсолютно не реагировала, – идеальный хирург! – Я признаться, в такие моменты ее побаивался. Хотя ко мне она относилась даже более чем хорошо. – Все-таки я второй, после ее деда человек, почти научившийся смотреть на нее не хватаясь за обереги и не шепча отвороты, и даже относился как к равной.

Я тут вообще, котируюсь как медик исключительно потому, что даже мой убогий и ничтожный объем знаний, куда больше того что накоплен за тысячелетия этими людьми.

Хотя как сказать. – по части травок и кой-каких практических приемов, – та же Оилиоои, небось мастистому московскому костоправу могла бы фору дать. – Кости вправляла, или закрытые переломы на ощупь собирала так, что я только тихонечко обалдевал в сторонке, стараясь не выдать своего изумления.

Так вот и решился я, в качестве эксперимента, попробовать вылечить давнюю жертву моей профессионально некомпетентности.

Свою рану, – Некату*гхо получил еще во время того памятного возвращения из Вал*аклавы, когда мы отбивались от аиотееков-оуоо. Он тогда еще и копьем в грудь схлопотал, от чего я, возясь с главной раной, не заметил переломанной руки. А когда заметил, – было уже поздно, – кость срослась кое-как, и рука работать отказывалась. – Я где-то слышал, что у Нас, в таких случаях кость опять ломают, и сращивают заново. Вот только уверенности что получится сделать все правильно, у меня не было. – Скорее уж, с моим опытом и талантами, – куда больше шансов было навредить, в остальном полностью здоровому человеку. Да и страшно было…, руку-то ломать. А тут эта специалистка, под руководством своего деда, изучившая все приемы и методы аиотеекской медицины. – Может у нее получится?!?

– Э нет. – Погоди подруга. – Остановил я ее творческий порыв. – Сначала давай-ка подумаем как именно ломать будем, и как сделать, чтобы Некату*гхо боли не почувствовал…

Спустя дней десять, очередное полотно пилы было отлито, наточено, вставлено в подогнанный под него лучок пилы, и наконец-то опробовано.

Кстати, мне тут нам сильно помогла уже отчасти отработанная технология по изготовлению бритв. В том смысле, что как ни сложно догадаться, для племени ирокезов это был весьма актуальный инструмент, и я, задолбавшись брить бошку любимым фест-кийцем, еще прошлым летом задумал изготовить опасную бритву.

Увы, – чтобы бритва прошла путь от "садистской" до "опасной", пришлось немало потрудиться. Тут ведь недостаточно отлить полотно правильной формы. – Тут главное добиться достаточной твердости материала, чтобы бритва волосы резала, а не выдирала.

Довольно долго мучился и мучил своих мальчишек пытаясь отлить уникально твердый сорт бронзы. Заставлял их добавлять в готовящиеся сплавы разные минералы, кости, уголь, "играть" с режимами закалки и отпуска металла. Даже просто отбивать готовое изделие, как это делают в деревнях с косами. Тщательно записывая и рецептуру и полученный результат, в надежде, так сказать, поставить это процесс на научную основу.

Увы, – "научный метод" подтверлил что оказывается мой могучий ум человека 21 века с невероятным для каменного века объемом знаний, – о бронзе нихрена не знает, и что ведет она себя подчас, прямо противоположно стали, об обработке которой я имел хоть какое-то представление.

Но после долгих мучений и экспериментов, – кое- что получилось… Ну не "золинген" конечно, но что-то гораздо более приемлемое для поддержания облика ирокеза, чем наши кинжалы. По крайней мере, – бритвы сразу стали пользоваться большим спросом. И даже заняли особо почетное место на воинских поясах наших вояк, упакованные в красиво и причудливо расшитые чехольчики…Такие чехольчики были даже у молодняка, которым бритв пока не досталось, но тут уже вопрос понтов и престижа. – Гребень на голове, и чехольчик для бритвы на поясе, – стали особой отличительной чертой ирокеза.

…Я бы пожалуй разбогател на продаже и производстве бритв, если бы увы, в виду нашего пещерного коммунизма, не пришлось раздавать их бесплатно.

В общем, это стало маленькой секретной технологией племени ирокезов. – По ней мы уже сделали несколько кинжалов и топоров. Так же как и сейчас, – полотно для пилы.

– Что сказать? – По мне так качество было ниже плинтуса, да и громоздкая до отвращения, но мои мастера-деревянщики, агрегат сей оценили, и очень ему порадовались. – Даже несмотря на то что пропил был наверное вдвое-втрое толще чем у аналогичной стальной пилы, и на перепиливание ей бревнышка, из-за мелкого зуба и мягкости материала, требовалось время раз пять большее чем я привык, – это, один черт, был большой прогресс.

Учитывая что к тому времени я уже успел "создать", (а вернее слегка улучшить имеющиеся, подогнав их под привычный мне вид), стамески и коловорот, с легко заменяющимися перками, и даже рубанок, – мой вклад в столярное ремесло каменного века, можно было считать достаточным. (Итак, откровенно говоря, думал что все это займет не больше недели, а провозился пол зимы).

Так что дальнейшие заботы о совершенствовании инструментов и освоения методов работы с ними, я смело возложил на плечи своих мастеров, решив что теперь мне пора выйти наконец-то из мастерских, и вплотную заняться сельским хозяйством.

Петя Иванов. – потомственный москвич, имеющий лишь весьма отдаленное представление, о сельском хозяйстьве, и то в основном благодаря чахлому фикусу стоящему у меня на подоконнике, который я регулярно забывал поливать. (…Да у меня как-то раз даже кактус умудрился засохнут). – Какие знания я мог дать своим соплеменникам, чему полезному научить?

…Правильный ответ, ищи в слове "москвич"! – Вся страна убеждена что мы москвичи не сеем ни пашем, а только жрем, да…, ну это самое, что бывает после "жрем" и хорошо с ним рифмуется. А следовательно, – мы прирожденные руководящие работники, с большими способностями к организации и планированию! (Кто не умеет делать, – руководит!).

Так что я уже некоторое время подготавливал Большой Сельскохозяйственный Конгресс племени Ирокезов, и подчиненных ему лиц.

А ежели менее пафосно, – успел навестить и поговорить со всеми "вокругозерными" жителями, имеющими хоть какое-то отношение к сельскому хозяйству. Договорился чтобы они прислали своих наиболее толковых представителей, побазарить за аграрные технологии и передовые методы животноводства.

Охват был, помимо ирокезов, – от так и не ушедших с Леокаем улотцев, до пленных аиотееков, и даже парочки семей приблудных прибрежников, поселившихся на побережье недалеко от нас и по-хорошему, вообще к нам никакого отношения не имеющие.

Вообще, как я понял из рассказов наших охотников и пастухов бродящих по большим орбитам вокруг поселка, в поисках добычи и нетронутых пастбищ, – не так уж и мало народа после Битвы предпочло осесть в, можно так сказать, – сфере влияния Ирокезов. То есть, где то в радиусе десяти-двенадцати дней нормального бега степняка. Обычно это были мелкие семейства, состоящие из трех-шести мужиков и соответствующего количества баб, решившие притулиться в нашей тени, надеясь на нашу защиту и покровительство. – Благо, я сам всем направо и налево разбазарил, что дескать, – "ирокезы чужаков не обижают". Даже одно племя песиголовцев засело слишком близко к нашим границам на севере, но пока они не начали проявлять свой легендарный дурной нрав, мы их терпели.

Хотя что и говорить, – такое положение дел других ирокезов уже начало раздражать. – При наших методах хозяйствования, такой ареал обитания столько едоков прокормить не мог. И с этим надо было что-то делать… – Еще одна головная боль.

…Позвал я на Конгресс и Лга*нхи, который, исходя из прошлогоднего опыта, должен был выступить с докладом по нашим возможностям использовать овцебыков в качестве тягловой силы. Да и вообще рассказать Старшинам, как у нас обстоит дело со скотом. Потому как к привычным овцебыкам, у нас прибавились чуть менее привычные овцекозы, и почти совсем не привычные верблюды. И все это в абсолютно непривычном для нас количествах. И надо было хорошенько подумать что делать со всем этим богатством. Потому как пока они, (особенно верблюды), лишь ходили немалыми стадами по округе, объедая зимнюю высохшую траву, и отвлекая на свою охрану почти половину пастухов племени. А надо было, (по моему мнению), как-то распределить их между всеми поселками и поселениями, – чтобы мы могли использовать потенциал стада на сто процентов…В том смысле, – чтобы молоко не скисало раньше, чем успеет дойти до потребителя.