Caprichos. Дело об убийстве Распутина - Рина Львовна Хаустова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Война закончилась.
Наступил мир. Странный мир… Похабный мир.
«Ни мира, ни войны».
Большевики подписали с Германией Брестский мир. (86) Один росчерк пера… и Россия сжалась в ужасе, растеряла бескрайние просторы своих земель. Великая империя стала маленькой… беспомощной, как несправедливо обиженный ребенок.
«Я очень мучаюсь, – пишет Александра Романова, все еще чувствующая себя матерью Русской земли, верной подруге Анне. – Боже, как Родина страдает! Бедная Родина, измучили внутри, а немцы искалечили снаружи… и без боя… во время революции. Если они будут делать порядок в нашей стране, что может быть обиднее и унизительнее? Только бы они не смели разговаривать об этом с нами…»
И вот однажды ей показалось, что они посмели.
В апреле, еще до начала весенней распутицы, в Тобольск приехали представители новой российской власти.
Время было плохое – все мысли обитателей дома были устремлены к постели бывшего наследника. Мальчик тяжело заболел.
Бывшему императору было велено немедленно собираться.
…и следовать туда, куда укажут!
Куда должны были везти Николая Романова? Ему не сказали. (87)
Но и Николай Романов, и Александра Романова, и дети, и те, кто последовал за ними в тобольскую ссылку, были совершенно убеждены, что государя везут в Москву.
Все были убеждены, что государя попытаются заставить подписать Брестский договор и узаконить тем на все времена все брестские приобретения Германской империи.
Александра Федоровна Романова, немецкая принцесса и русская императрица решила ехать с мужем. В Тобольске она оставляла трех дочерей, она оставляла своего больного сына. Она знала, что может никогда их больше не увидеть в этой жизни.
Но она хорошо знала мягкий и податливый характер государя.
И боялась, что если начнут угрожать гибелью детей, государь может не выдержать, и подпишет все.
Она ехала, чтобы не допустить непоправимого.
Государыня Александра Федоровна простилась с детьми, с больным сыном, села вместе с государем и дочерью в поданную к губернаторскому дому крытую кибитку. Колеса скрипнули, завращались по темноватому, в первых весенних проталинах снегу все быстрее и быстрее.
Колеса вращались…
И уносили их в неизвестность.
Куда? Бывшая государыня думала – навстречу жертве, которую она должна была принести России. Но…
Жертва, на которую в душе решилась Александра Романова, не была принесена…
Вместо Москвы, новой столицы Страны Советов, их перевезут в Екатеринбург. Прибыв туда, они узнают, что им назначено поселиться в доме, принадлежащем инженеру Ипатьеву.
Ипатьевский дом!
Николай и Александра Романовы поняли: здесь, в родных местах Распутина, в Екатеринбурге, в этом доме за высоким частоколом глухого забора, им суждено окончить свои дни…
Последняя милость судьбы!
Скоро в дом Ипатьева привезут детей.
17 июля 1918 года исполнилось то, о чем знал Распутин. «Я умру, и царевич умрет. И царя уже не будет».
Прошло два года, и пули, пущенные в Распутина 17 декабря 1916 года, настигли законного наследника Российского императорского дома.
Финита ля трагедия
Весть о гибели бывшего царя и его семьи пошла высокой волной… и докатилась до Крыма. Там, в своих поместьях, спасались от завирухи Романовы… те немногие, которым удалось бежать и спастись. Был среди них и спаситель России, «горячий патриот» Маленький Феликс, который ни на шаг не отставал от Романовского семейства.
Поначалу жизнь катилась весело.
Морской бриз. Аи и белые брюки, пикники и сиреневые вечера за гитарой.
Потом пришли большевики…
Грубая, крестом обмотанная пулеметными лентами действительность, вторглась в череду изящно-неспешных дней.
Но пронесло…
Маленький гуттаперчевый принц сумел найти общий язык с темной и наивной чернью.
И через некоторое время Маленький патриот, «спасший Россию от национального позора сепаратного мира с Германией», уже приветствовал пришедших в Крым немцев.
Пришли спасители!
Что делать? Германская железная армада, которая, скрежеща металлом, ползла, подминая под себя земли бывшей Российской империи, казалась единственным спасением от диких большевистских орд.
Вот мы и подошли к финалу истории об убийстве Распутина.
Теперь попрощаемся с убийцами – с царственным Дмитрием Павловичем, родным внуком Александра Освободителя, с Феликсом Юсуповым, по прозвищу Маленький и с Пуришкевичем, знаменитым думским болтуном. Их дальнейшая судьба известна…
Но неинтересна. У них – все в прошлом.
Они уже совершили главное дело своей жизни – они убили Григория Распутина.
Послесловие
«Дорогая Мама, дружочек мой! Помоги вам Господи вынести крест с премудростью и всесилием за Христа. Этот мир, как день, вот и вечер…»
Синева над Петроградом мешалась с черным.
Ветер пригнал снеговую тучу, и она принялась посыпать ночной Петроград крупным мокроватым снежком. Потеплело. Возле моста Поцелуев, недалеко от дворца князей Юсуповых, заступил на свой пост городовой Степан Власюк. Мимо Власюка струится редеющий с надвигающейся на город черной темнотой поток прохожих, проносятся сани, тарахтят редкие еще для петроградских улиц автомобили.
Сейчас, завершая рассказ о таинственных событиях кровавой декабрьской ночи, мы вновь возвращаемся к истоку нашего повествования и обращаем свой взор в сторону человека, чья тайна так и осталась неразрешенной. Он прошел по страницам нашей истории героем почти эпизодическим, едва очерченным и лишь слегка обрисованным, хотя именно он и есть величайшая тайна этой истории, главный герой последовавших вслед за убийством грозных мистических событий.
В то время как во дворце князей Юсуповых шли последние приготовления к убийству, человек, написавший прощальные слова к императрице Александре Федоровне и непостижимым случаем знавший, что день его жизни прожит, и вечер его жизни клонится к концу, тоже готовился.
Он вышел к охране и распустил всех по домам.
Достал из сундука нарядную рубаху с синими васильками и золотыми колосьями, вышитую руками императрицы. Надел.
Долго стоял перед зеркалом и все никак не мог застегнуть пуговицы у ворота. Руки дрожали. Он позвал племянницу и попросил помочь. Расправил рубаху, подпоясался малиновым шнурком с кистями.
Тщательно причесался.
Все было готово…
Одевшись, Григорий Распутин потушил электричество, лег на кровать в своей комнате и стал ждать прихода князя Юсупова.
Стрелки часов неторопливо разворачивались к часу ночи. Квартира на Гороховой сонно затихала.
В спальне Распутина было темно. Только тусклый свет лампады освещал иконостас на стене.
Грустно потрескивал лампадный фитилек.
Мерцали лики святых угодников.
У сундука темнели приготовленная для последней прогулки тяжелая шуба, бобровая шапка, фетровые ботики.
Распутин лежал на узкой железной кровати с открытыми глазами и терпеливо дожидался Феликса Юсупова.
Вскоре тишину сонной квартиры прорежет звонок в дверь черного хода. Скрипнут пружины, колыхнется огонь в лампаде, содрогнутся лики святых.
Григорий Распутин
