Уроки гнева - Анатолий Нейтак

— Сразу лезть нельзя, — сказал Рейхи. — Я слыхал, в таких вот ямах, что долго были закрыты, собирается дурной воздух. Пусть постоит так, продышится. Вот возвращаться будем…

— Ага. Надо будет ещё факелы сделать, не забыть.

В голосе Локотка против его воли прозвучало облегчение. Приключения — это здорово, конечно; но гораздо здоровее, когда о них рассказывают. Подвал, так необычно найденный, пугал Локотка (и Рейхи, кстати, тоже). От Прежних всего можно ждать, у них-то, в отличие от старого вонючего жреца, "дивве" было в избытке. Так что пусть подвал подождёт. Он тут уже сотни лет ждёт, за один лишний день ничего ему не сделается. Вот на обратном пути, когда дурной воздух уйдёт прочь… с факелами…

Во всяком случае, об этом походе уже будет что рассказать парням.

…Ни Рейхи, ни Локоток не подозревали, что не пройдёт часа, как подвал в башне Прежних будет ими обоими забыт. Не напрочь, но надолго.

Мы виделись. Я запомнил тебя.

Кружат в вышине два золотистых пятнышка. Высоко кружат — даже Мощью, если вдруг что, не сразу дотянешься. Но оказаться рядом эти два пятнышка могут очень быстро. Минуты не пройдёт — и они уже здесь.

Долго ли упасть с неба?

— Приветствую тебя, Свободный.

Знакомый взгляд. И знакомая красота, при всей своей хищной массивности остающаяся воздушно-лёгкой. Золотой огонь, сверхчеловеческая гордость…

Ты один, как я погляжу.

— Теперь уже не один, — Взглянув на четвёрку охотников, Эхагес позволил себе усмешку. И резко сменил тон, став очень серьёзен. — Не исполнишь ли мою просьбу, крылатый?

Говори.

— Вот эта Свободная — поговори с ней, прошу. Убеди её, что бросаться на камни с высоты — лишнее. Что я не хотел ей ничего дурного и прошу простить меня…

За что же?

— Ну… за настойчивость. Мне нужно было поговорить с кем-нибудь из живущих в этом мире. Собственно, и сейчас нужно.

Чем тебе не угодил маг из-под горы? Поговорил бы с ним. Вы ведь нашли его — зачем было кого-то ловить?

— Ворон мёртв. — Сурово и холодно. — Я не умею говорить с мёртвыми.

Ах-ха!

Крылатый ограничился этим всплеском и пристально всмотрелся в Эхагеса, делая какие-то выводы. Затем посмотрел на ту пасситме, о которой говорил страж. Снова посмотрел на него.

Отпусти её!

Эхагес тут же снял невидимые путы. Крылатая вскинулась, с угрозой глядя на стража. Гес попытался поймать ту "волну", в пределах которой пасситме переговаривались между собой, но ничего не достиг — если не считать за "что-то" переменчивые краски настроений. Вот Владыка на его месте… да, Мощь и искусство — очень разные вещи, очень.

Наконец крылатая, всё ещё окутанная облаком гнева, но уже не столь густым и острым, взмыла вверх, присоединяясь к двум своим сородичам, оставшимся кружить высоко над землёй. А собеседник стража "молча" смотрел на Эхагеса, и тот никак не мог разобраться, что именно тот испытывает в данный момент. Были, видно, среди эмоций пасситме и по-настоящему чуждые.

— Она больше не будет желать себе смерти? — не выдержал страж.

Нет. Наоборот.

— Хорошо. А то я сам никак не мог втолковать…

Фраза осталась незаконченной.

Что ты намерен делать с этими?

В "голосе" Свободного плеснула смесь презрения и непримиримой жгучей ярости. Эхагес посмотрел на четвёрку пленников. Да, пленников — хотя никто не отнимал у них оружия, не сковывал невидимыми путами, как крылатую, даже приказов не отдавал. Страх удерживал людей крепче заклятий.

Стоя в полусотне шагов, они трепетали, наблюдая за Гесом и его крылатым знакомцем. Все. Даже маг — ибо он, обладающий более живым воображением, лучше остальных понимал, чем чревато ближайшее будущее.

— Что-то делать непременно буду. Но что именно… Ты, я вижу, хочешь их смерти?

Да!

— А я не хочу. Разумеется, смерть — простейший выход, но я надеюсь использовать их более интересным образом.

Убей их — сейчас!

— Они мои, — спокойно ответил Эхагес. — И я сделаю с ними, что захочу.

Ярость — отнюдь не человеческая, но в чём-то схожая — душной волной прокатилась сквозь сухой воздух. Ярость эта не шелохнула ни единого атома, но с лёгкостью сумела сжать грудь змеиными кольцами, затрудняя дыхание.

Прокатилась… и пошла на убыль.

Ты слишком силён. Жаль.

— Не в моих правилах расправа над беззащитными.

Фах! По-твоему, с лишёнными чести можно быть благородным?

— Можно и нужно. Пусть они враги, пусть у них всегда наготове кинжал для чужой спины — но думать и действовать, как они, нельзя. Никогда. Ни с кем. Иначе станешь противен сам себе.

Свободный снова подверг Эхагеса долгому разглядыванию.

Х-х-хааа… Ты во многом прав. И всё же — жаль, что ты столь мягок с этими. Жаль…

— Мягкость и беспечность — не одно.

Трое пасситме в вышине перестали наматывать круги и, ускорив полёт, взяли курс на юго-запад. Непрошеное понимание всплывает из глубин: стервятники, лишённые обеда…

Дрожь. Неласков этот мир к своим детям, неласков!

Зачем ты снова стоишь на земле этого мира?

"Наконец-то. В прошлый раз крылатый помог — хорошо бы и теперь…"

Эхагес встряхнулся.

— Когда мы с тобой виделись в прошлый раз, нас было трое: я, Владыка и Тиив. Но в этом мире наши пути разошлись: Тиив остался под Триглавым пиком вместе с Вороном. Когда же мы с Владыкой возвращались в свой мир и по пути заглянули к Ворону вновь, Тиива мы не нашли. Всё, что мы нашли — труп мага с обломком меча нашего товарища, торчащим в груди. И теперь я хочу раскрыть эту загадку. А для того, чтобы отыскать Тиива, мне нужно больше знать об округе.

Коротко и неясно. Ты думаешь, этот Тиив не мог убить мага-из-горы?

— Не думаю. Он называл Ворона учителем и вовсе не стремился вернуться на Равнины до срока. Зато у Ворона, я знаю, был как минимум один могущественный враг. Тот, кто его проклял и изувечил. Теперь у меня достанет сил разобраться во всём этом.

Вижу. Ты действительно изменился, человек… но путей коварства так и не усвоил. Даже самый сильный может пасть, если не ждёт подвоха.

— Увидим. Так ты поможешь мне?

Как оказалось, крылатый хорошо знает, что такое смех. Беззвучный рокот загремел, как камнепад, рождая ответную дрожь у Эхагеса под грудью.

Я? Помочь тебе? Ха!.. Чем и как?

— Научи меня проникать в мысли мне подобных. Это заменит мне знание языков.

Я не могу. Учить я не умею.

— Это ничего. Я сам смогу научиться, если ты позволишь мне настроиться на тебя.

За чем же дело стало? Вперёд!

— Перенимаемое умение должно проявляться в действии. — Гес постарался проявить как можно больше уверенности. — Поговори с этими людьми.