И вырастут крылья (СИ) - Кадуцкая Татьяна Владимировна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но малыша легко было отвлечь: стоило рядом появиться Деви или Ангелине, и он восторженно охал и, широко улыбаясь, топал к ним. А мне оставалось идти следом, приглядывая, чтобы он не упал.
Одним словом, в гостях мы не скучали. Праздник получился больше для взрослых, но я радовалась встрече с друзьями. А ещё была благодарна им за тактичность. Никто не шутил и не лез с неуместными поздравлениями. Они просто приняли нас с Федей как пару и всё.
Незадолго до нашего ухода мужчины закрылись в кабинете и долго говорили. Я догадывалась о чём: Федя хотел вернуть Тандекару деньги за дом. И судя по довольному лицу моего мужчины, он смог убедить лайдира.
А потом мы отправились в столицу, где жили Зарецкие. Праматерь моя, как же я трусила! Хотя, по словам Феди, его родители были нормальными, адекватными людьми. В общем, когда мы через портал вышли к дому, я лязгала зубами от страха. Мужчина внимательно посмотрел на меня.
– Даша, нас там ждут.
– Тебя – да, а вот меня…
– Тебя – особенно, – он ободряюще улыбнулся. – Мои родители счастливы, что я знакомлю их со своей избранницей. Как сказал отец, он не удивился бы, если бы в один прекрасный день я принёс им пригласительные и заявил: «Завтра свадьба! Делайте что хотите!»
Я хихикнула, а Зарецкий приглашающе махнул головой.
– Пойдём?
– А если я не понравлюсь твоим родителям?
– Тогда мы скажем им до свидания и полетим домой.
– Почему ты такой спокойный?
– Потому что я знаю, что всё будет хорошо, – он взял Ангелину за руку.
Мне ничего не оставалось, как следовать за ними. Мы вошли в небольшой двухэтажный особняк в классическом стиле. Всё вокруг было подобрано с удивительным вкусом. Каждая вещь на своём месте!
– Как красиво!
Федя подмигнул мне и громко позвал:
– Мама, папа, мы пришли!
В глубине дома послышались быстрые шаги. Я затаила дыхание. К нам вышли мужчина и женщина, уже в возрасте, но в отличной форме. Федя был похож на отца, такая же густая русая шевелюра и тонкий нос. Рост и фигура тоже отцовские. Вот только глаза серые, как у матери. Зарецкий приобнял меня за плечи, а другой рукой прижал к себе дочку.
– Мам, пап, это Даша и Лина – мои любимые девочки.
– Здравствуйте! – выдохнула я.
– Ну, наконец-то! Мы уже заждались!
Встретили нас радушно. Конечно, никто не бросался с объятиями, но смотрели приязненно и с нескрываемым интересом. Не было провокационных вопросов или неудобных ситуаций. И на Лину не смотрели косо, чего я опасалась. В какой-то момент я поняла, что Элла Сергеевна – Федина мама – тоже волнуется. Стало легче. Я уже охотнее отвечала на вопросы и даже спрашивала сама. Николай Александрович всё чаще улыбался, ласково называя меня «голубушка». Поэтому я и растерялась, услышав от него вопрос:
– И какие у вас планы на будущее?
У Феди дрогнули уголки губ.
– Самые серьёзные, пап. Мы поженимся.
Вот так, в общем-то, я узнала, что меня берут замуж.
– Значит, «поженимся»? – спросила я у Федьки, когда мы вернулись домой и остались одни в комнате.
– Ты имеешь что-то против? – Зарецкий уже улёгся на кровать.
– Нет, но можно было и спросить для приличия.
Меня утянули под одеяло.
- Хорошо! Спрашиваю: ты выйдешь за меня?
– Нет!
– Хм-м-м! – протянул Зарецкий и нежно поцеловал в шейку. – А если подумать?
– Нет!
– А если хорошо подумать?..
Поцелуи становились всё слаще, всё дольше… всё ниже… И когда я почти кончила, этот гад остановился и посмотрел на меня. Чуть не зарычала.
– Зарецкий, вернись обратно, или я тебя убью!
– Я только спрошу кое-что…
– Да чтоб тебя!.. Да-а-а!
– Что «да»?
– Я согласна!
– Ну вот! Другое дело! А то «приличия-приличия»!
Дальше стало не до разговоров! Ни мне, ни ему!
Утром проснулась одна. В доме царила полная тишина. Прошлась по комнатам – никого. Выглянула во двор – тоже пусто. Я торопливо сбежала вниз. На столе стоял тёплый завтрак и лежала записка: «Мы на пляже».
И я, накинув куртку, вышла из дома. День выдался безветренный, тихий. Сквозь редкие облака выглядывало яркое солнце. Федя с дочкой гуляли по пустынному пляжу и бросали в море камешки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Лина вдруг спросила мага:
– А вы можете поднять меня в воздух? – она взмахнула руками. – Как будто у меня есть крылья?
– Могу.
Я, затаив дыхание, смотрела на дочку. Федя левитировал её невысоко, метра три над землёй. Потом пронёс над водной гладью. И самые смелые волны почти касались детских рук. Лина пищала от восторга.
– Мамочка, смотри! Я лечу!
Я помахала ей рукой. Федя повернулся ко мне.
– Хочешь, я и тебе сделаю крылья?
Покачала головой и обняла его, целуя тёплую щёку.
– Ты уже вернул мне мои…
Я подхватила бегущую ко мне дочку.
– Ты так красиво летела! Просто восторг!
И Лина, счастливая, продолжила гулять по пляжу, выискивая среди камней ракушки.
Федя долго смотрел на меня, потом протянул руку.
– Подойди.
Я, сглотнув, шагнула к нему. Мужчина на мгновение сжал меня в крепких объятиях:
– Чтобы взлететь, надо подпрыгнуть. На секунду потерять опору под ногами. Поверить в свои крылья. Ты веришь?
– Да…
Ахнула, почувствовав под ногами пустоту. А Федя улыбнулся мне спокойной, уверенной улыбкой.
– Лети, мой журавлик!
…Глядя на птиц, я всегда думала, что там, высоко, они единственные, кто понимает, что такое свобода! Что поднявшись вверх, докажу всем, что я не пустое место. А, оказавшись в небе, поняла совсем другое. Я снова могу любить, и я верю… Верю мужчине, который стоит на земле, держит за руку мою дочь и смотрит на меня так, как не будет смотреть больше никто!
Эпилог 1
Паг-Авит, Управление МКиП, 2 года спустяАртём Воронцов и Филипп Вопилов вернулись в Управление и буквально упали на скамью у стены.
– Ну и денёк!
Сторожа какое-то время сидели, не шевелясь. Потом переглянувшись, одновременно поднялись и поплелись в душевую, чтобы смыть с себя грязь и пыль после рейда в разрушенные земли. К этому времени столовая была уже закрыта, а до конца рабочего дня оставалось больше часа. Вернувшись в общую комнату, где обычно собирались дежурные инспекторы, Артём стал заваривать чай, а Фил достал из холодильника еду и включил телевизор.
– Спать хочу – умираю!
Воронцов криво усмехнулся, но ответить не успел, вытаскивая из кармана звонящий гилайон.
– Здравствуй, Тори!
– Наконец-то!.. Я тебе звонила-звонила. Почему ты не отвечал?
Мужчина устало потянулся.
– Мы только что вернулись из рейда.
– То есть ты уже освободился? – оживилась принцесса.
Артём внутренне напрягся:
– И?
– Тебе часа хватит, чтобы собраться?
– Куда?
– Как? Ты забыл? – ахнула девушка. – Светский раут у Сладковских! Мне нужен спутник!
Воронцов поморщился, действительно что-то припоминая.
– Тори, если честно, я очень устал…
– Артемий, ради меня!.. Пожалуйста!
– Ладно.
За спиной фыркнул Фил, прекрасно слышавший весь разговор, но вслух не стал ничего говорить. Да и что тут скажешь? Воронцов отложил гилайон. Жалкие крохи настроения, которое ещё оставалось после бессонной ночи, исчезли без следа. Друзья молча пили чай, вяло обсуждая недавнюю операцию. Говорил в основном Вопилов, пока Артём не велел ему заткнуться, уставившись на экран телевизора. Шёл выпуск новостей.
«– …А теперь к новостям культуры и науки. В столице Ханорума состоялась ежегодная церемония вручения наград за научные достижения. Наш соотечественник Фёдор Зарецкий получил почётное звание архимага и был приглашён в Ханорумскую целительскую ассоциацию. Фёдор Николаевич стал одним из самых молодых архимагов в истории королевства. Напомним, в начале года лекарь-офтальмолог успешно защитил диссертацию на тему «Клиническое изучение возможностей магических плетений при лечении глаукомы и катаракты», его методы и приёмы взяты на вооружение во многих клиниках мира. Наш корреспондент поинтересовался: не собирается ли Фёдор Николаевич вернуться на родину?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
