Концептуальная психотерапия: портретный метод - Гагик Назлоян

Как многие люди, исчерпавшие свой интеллектуальный ресурс, обращаются к искусству, мы, отчаявшись в стандартной фармакотерапии, попытались выводить пациента из состояния патологического отчуждения с помощью искусства портрета, но необычным способом. Скульптурный портрет выполняет сам лечащий врач, и он должен делать это на профессионально приемлемом уровне. Находясь в длительном общении с пациентом-моделью, мы многократно усилили действие главного инструмента практикующего психиатра – клинической беседы. Нерегламентированный диалог в функциональном поле художника и модели позволил изнутри понять переживания наших больных, почувствовать неадекватность некоторых представлений, утвердившихся в общей и частной психопатологии.

Одними из первых в практической психиатрии нам удалось совершить переход из естественнонаучной области в область синтеза науки и искусства. Поскольку наша деятельность документирована и в той и в другой системе координат, мы смогли провести многие параллели. Они относятся к иной структуре психотерапевтического контакта, состоящего из трех компонентов (вместо двух) – из врача, пациента и его развивающегося во времени портрета. Эта структура сохраняется в других наших техниках – автопортрете, бодиарттерапии, методе параллельного лечения опекунов душевнобольных, в ритмической пластике, в групповой психотерапии «беседы у костра», в лекарственной терапии.

Предметное общение исключает тоталитарный образ врача и делает участников диалога равноправными. Главным фактором излечения является самоидентификация больного при помощи своего зеркального образа. Наши техники, направленные на достижение этого состояния, действуют в одном и том же концептуальном ключе, поэтому они взаимосочетаемы или взаимозаменяемы. Стремление к истинному диалогу с пациентом держит в центре поля зрения блейлеровскую проблему патологического отчуждения, а на периферии – все остальное, что лечит современный психиатр. Поэтому наш подход не противопоставляется клиническому, а строится как его развитие в сторону искусства и диалога. Наши методы психотерапии – не какие-то манипуляции, они имеют отношение к мировоззрению, согласно которому один человек ничуть не меньше всего человечества. Именно это определяет не только лечение, но и опеку, реабилитацию, защиту прав душевнобольных, а также способы обучения сложнейшим техникам терапевтического диалога.

Терапия методом автопортрета, как и портрет, имеет начало, стадии и завершение. В то же время эта техника позволяет врачу успешно преодолевать фиксацию переноса. Она хорошо сочетается с антиконвульсантами при лечении судорожного синдрома, является базовой при решении проблем реабилитации душевнобольных и умственно отсталых, а также при обучении стажеров и практикантов. Метод автопортрета может найти широкое применение в школах и домах инвалидов.

Бодиарттерапия представляет собой группу техник психотерапии с использованием лепки и рисунка по лицу и телу. Она обладает рядом преимуществ перед другими методами психотерапии благодаря простоте исполнения. Одним из них является сочетаемость с классическими методами психо– и соматотерапии. Являясь праздничным искусством по сути, бодиарт создает особую атмосферу, благоприятно влияющую на текущее состояние пациентов, которые в период пребывания в ней становятся социально адекватными и курабельными.

«Беседы у костра» осуществляются благодаря особому способу структурирования пространства психотерапии, распределения ролей пациентов и их отражений в зеркалах. Как и всякая групповая психотерапия, она создает оптимальный климат при лечении психических расстройств, равное партнерство в диалоге, поглощая и выплескивая патологические проявления психики. Благодаря этой технике создается приемлемая для пациента модель окружающего мира, где он получает максимум творческой свободы.

Обучение будущих психотерапевтов построено по классическому (психоаналитическому) образцу, однако имеет ряд преимуществ. Во-первых, обучение и достижение мастерства ограничены конкретными сроками, определяемыми одновременным завершением лечебного портрета пациента. Во-вторых, кроме психотерапевтического опыта, стажер получает навык в области профессионального искусства и физиогномики, что особенно важно при лечении психически больных. В-третьих, получив инструмент терапевтического контакта (предметный контакт) и умение быстро преодолевать сопротивление лечению, он может продолжить свою практику в любой из существующих клиник или кабинетов.

Лечение душевнобольных, на наш взгляд, невозможно без ощущения неких вечных истин. Непременными кажутся особое беспокойство и сомнения в себе, предваряющие нравственные поступки. Такого рода переживания должны посещать каждого, кто начинает медицинскую практику. Опору для себя мы пытались найти в определении отношений человека и его зеркального «я», в анализе исполненного тайным содержанием взаимного притяжения людей с их вечным стремлением к воспроизведению себя, к познанию себя, к творчеству. В лечебной практике мы опирались на ценности, пришедшие к нам из глубины веков, – искусство портрета и клиника, предтеча науки и театра.

Заканчивая изложение, мы задаем себе вопрос о том, достаточно ли конкретно была определена направленность психотерапевтической активности, удалось ли, одним словом, передать то, что лежит внутри одиночества. Ведь не может быть медицины без элементов воздействия на патологию, а терапевтический контакт радикально отличается от других видов диалогических отношений. Мы отдаем себе отчет, что в каждом случае боролись с излишней фиксацией пациента на себе, фиксацией, которая изнашивалась или отсекалась нами в сеансах психотерапии.

Литература

Абрамян Л. А. Первобытный праздник и мифология. Ереван: Изд-во АН Армянской ССР, 1983.

Абрамян Л. А. Человек и его двойник // Наука и религия. 1989. № 9.

Абрамян Л. А., Назлоян Г. М. Попытка описания атмосферы общения в московском институте маскотерапии, или «беседы у костра» // Сборник статей по прикладной психологии. М.: ВЦ РАН, 1999.

Аверинцев С. С. На границе цивилизаций и эпох: вклад восточных окраин римско-византийского мира в подготовку духовной культуры европейского средневековья // Восток-Запад. Вып. 2. М.: Наука, 1985.

Авруцкий Г. Я., Недува А. А. Лечение психически больных. М.: Медицина, 1981.

Адлер А. Индивидуально-психологическое лечение неврозов. М., 1913.

Аккерман В. И. Механизмы шизофренического первичного бреда. Иркутск: ОГИЗ, 1936.

Акопян Ю. Психопоэтика скульптурной маскотерапии // Сборник статей по прикладной психологии. М.: ВЦ РАН, 1999.

Акопян Ю. Психопоэтика скульптурной маскотерапии // Таврический журнал психиатрии. Симферополь. 1998. № 2–5.

Алексеев Н. Г., Юдин Э. Г. О психологических методах изучения творчества // Проблемы научного творчества в современной психологии. М.: Наука, 1971.

Ануфриев А. К., Либерман Ю. И., Остроглазов В. Г. Глоссарий психопатологических синдромов и состояний. М.: Медицина, 1990.

Аристотель. Поэтика // Собрание сочинений. Т. 4. М.: Наука, 1984.

Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Худ. лит., 1965.

Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.

Бахтин М. М. Собрание сочинений. Т. 5. М.: Русские словари, 1996.

Бернар К. Об опытном рассуждении // Хрестоматия по общей психологии. М.: Изд-во МГУ, 1981.

Бергсон А. Творческая эволюция. М. – СПб., 1914.

Бехтерев В. М. О творчестве с рефлексологической точки зрения // Грузенберг С. О. Гений и творчество. Л.: Сойкин, 1924.

Биндер Г. Психопатии, неврозы, патологические реакции // Клиническая психиатрия. М.: Медицина, 1967.

Бинсвангер Л. Феноменология и психопатология // Логос. 1992a. № 3.

Бинсвангер Л. Четыре письма // Логос. 1992б. № 3.

Блейлер О. Руководство по психиатрии. Берлин: Врач, 1920.

Блейлер О. Аутистическое мышление // Хрестоматия по общей психологии. М.: Изд-во МГУ, 1981.

Блейхер В. М., Крук И. В. Толковый словарь психиатрических терминов. Т. 1, 2. Ростов-на-Дону: Феникс, 1996.

Бобринская Е. А. Концептуализм. М.: Галарт, 1994.

Бернар К. Об опытном рассуждении // Хрестоматия по общей психологии. М.: Изд-во МГУ, 1981.

Бубер М. Я и Ты // Бубер М. Два образа веры. М.: Республика, 1995.

Бурно М. Е. Эмоционально-стрессовая психотерапия неврозоподобной психотерапии // Руководство по психотерапии. С. 585–611.