Не убояться зла - Валерий Иващенко

А в двух залах бывшего винного погреба развернулась такая бурная деятельность, что у человека знающего вовсю зачесалась бы левая ладонь…

— Ai ta-Kemet, — заплетающимся языком вымолвила молодая баронесса и ткнула пальчиком в прихотливо украшенную завитушкой руну.

— Понял! — ответил тотчас Valle. Полистав Демонологию, он тихо ужаснулся и не мешкая вставил в свои записи соответствующую формулу. — Дальше, но умоляю — осторожнее.

Старшая баронесса Лаки, увязавшись за принесшей обед Джейн, посмотрела на дочь и неодобрительно нахмурилась. Дело в том, что та постоянно находилась, как бы это помягче сказать… короче, в том блаженном состоянии, когда пейзане говорят лыка не вяжет. Но тут ничего не поделать — господин чернокнижник шепнули, что во втором сундуке пошли настолько сильные и опасные заклинания да обряды, что даже не владеющая Силой девица запросто может развалить чего-нибудь или родовое гнездо ненароком поджечь. Но когда мысли от винных паров в голове путаются, ничегошеньки у леди не выйдет…

А молодая баронесса блаженствовала. Развалившись в набросанных на бархатный диванчик подушках и совсем не по-благородному положив босые (!!!) ноги на один из сундуков, она расплывающимся взором всматривалась в засаленный, потемневший от времени свиток. Рядом на столе громоздилась куча словарей и справочников по стигийской семантике. Да возле кресла на песчаном полу поблескивала целая батарея пустых и полных бутылок, численностью запросто поспорившая бы с вооружением хорошего фрегата.

— Маменька, клянусь своей девичьей честью — бархатный херес прошлогоднего урожая ничуть не хуже того розового муската, что с южных склонов холмов на этой стороне реки. Да и голова от него не болит потом, — лукаво усмехнувшись, девица подняла взгляд на вошедших.

Баронесса в отчаянии подняла глаза к потолку. О боги, да у дочери лексикончик и повадки бывалого драгуна! Совсем как у покойного барона, сложившего голову в страшной рубке с орочьими ухорезами…

— Дочь моя — что за манеры? — и все же леди ничуть не повысила голоса. Даже наоборот — в нем прорезалось ледяное спокойствие промерзших насквозь равнин полуночи. — И хватит перед моими гостями голыми ножками красоваться.

С очаровательной непосредственностью молодая баронесса приподняла подол по самое некуда и с удовольствием осмотрела свои весьма аппетитных пропорций нижние конечности.

— И что тебе в них не нравится, мам? Барон, а что вы скажете?

От таких слов и действий дочери баронесса с трудом удержалась от резкой тирады, но Valle, мельком взглянув в сторону проказницы, с удовольствием оценил достоинства и прелести, улыбнулся и заметил:

— Во всяком случае не хуже, чем у маркизы де Лани.

Как от такого неприкрытого бесстыдства нынешней молодежи почтенная леди не шлепнулась в обморок, известно только богам. Во всяком случае, она даже не сообразила — покраснеть ей от стыда или же побледнеть от гнева, но сравнение молодого чернокнижника не в пользу одной из первых красавиц Империи ей в глубине души понравилось. И все же, стены и свод подвала уже поплыли было перед ее глазами, но тут дочь привела себя в относительный порядок и не без сарказма заметила:

— Да кое-кто все равно не ведется. Хоть бы для приличия поприставал, злодей, — и, с детской очаровательностью показав озадаченному Valle язык, вновь уткнулась в свиток.

Почтенная леди едва успела придти в себя, вовремя сев в пустое кресло и тихонько переведя дыхание, но тут дочь снова выкинула фортель. Пробормотав несколько странно звучащих фраз и втихомолку посовещавшись с записывающим перевод бароном, она вновь обратилась к матушке.

— Мам, а нам в хозяйстве пригодится заклинание вызова… умм, не знаю кого? — и не успел никто ничего предпринять, как шалунья звонко и чеканно, повелительным голосом произнесла короткую гортанную фразу.

На пустом месте посреди подземной залы, где лежали обломки давильного пресса, взвился вихрь. Ледяной ветер прошелся по подземным помещениям, заглядывая в каждый уголок и теребя все, что возможно. Правда, Valle успел заметить, что его самого неведомый пришелец обошел стороной, на Джейн полюбопытствовал с опаской, а вот на обеих Лаки глазел с неприкрытым интересом. Зато вжавшаяся в свое кресло пожилая баронесса ощутила, как во всем теле ее пошел звон, а вдоль спины с удалым гиканьем промчалась стая мурашек.

Тем временем стремительно вращающийся маленький смерч песчинок и щепок осыпался, и из него шагнула на свет худощавая невысокая девица с бежевого цвета длинными волосами и слабо светящимися глазами.

— Ой, — только и сказала молодая Лаки. Разом протрезвев, она невесть как оказалась за спиной с интересом приглядывающегося к непонятному для прочих феномену чернокнижника.

Равно как и Джейн, шагнув вперед, закрыла собой почтенную баронессу, и теперь та осторожно выглядывала сбоку.

— А, я знаю! — воскликнула ведьма, приглядевшись к незваной (или все же званой?) гостье. — Это песчаный бес.

— Сама ты ведьм, — сердито огрызнулась девица сварливым голосом и обратилсь несомненно к молодой баронессе. — Что прикажете, повелительница?

При этом она изобразила почти недурной книксен. Правда, весьма и весьма старого образца — баронесса-мать прямо-таки изумилась.

— Ты действительно бес? — младшая Лаки постепенно оправлялась от испуга и язычок ее вновь стал заплетаться.

Гостья эдак неопределенно дернула плечиком и мимоходом заметила. — Лучше называйте бестия. Как-то благороднее звучит.

Вполголоса испросив у дам разрешения, Valle невозмутимо закурил и благодушно взирал на эту сцену. Пыхнув дымком, он заметил:

— По правде говоря, песчаные бесы не отличаются ни заметными боевыми качествами, ни неисчислимыми богатствами подземных кладовых. Приобретеньице, скажем так, сомнительное.

Белобрысая демоница откровенно окрысилась на него, но потом сразу поскучнела.

— Ну да. С ведьмой я бы еще могла потягаться, — она бросила неприязненный взгляд на Джейн. — Но с черным магом воевать увольте — ищите дуру в другом месте. Да и с золотом у нас туго.

Лаки осмелела. Она, чуть пошатываясь, вышла из-за укрытия надежных плеч чернокнижника. Обошла девицу вокруг, осмотрела со всех сторон. Осторожно тронула рукой за одетое в мохнатую шкуру плечо и хихикнула.

— Ты понимаешь наш Общий язык?

Бестия вздохнула и довольно-таки вредным голоском отозвалась.

— Тоже мне, премудрость вселенская!

Пожилая баронесса сидела в своем кресле и не знала, визжать ей с перепуга или все же погодить. Заметив, как ее что-то давит, а в глазах постепенно темнеет, женщина осторожно вдохнула воздуха и задышала свободнее.