Осназовец - Владимир Поселягин

Сунув руку под куртку, я погладил зашевелившегося щенка и осмотрелся. Над станцией стоял гул от большого количества людей, слышались разговоры, смех и даже крики. Спрыгнув на рельсы, я залез под перрон и, достав щенка, вытащил из кармана его миску, к которой он сразу подошел. Умный щенок, запомнил ее. Из кармана куртки я достал фляжку и налил немного воды, отчего тот стал жадно лакать — два часа не поил его, вот тот и восполнял потерю жидкости.

Я тоже не преминул воспользоваться возможностью и сам попил. Причем жажда мучила конкретно, всю флягу добил. Надо будет пополнить запасы, я видел колодец за станцией у водонапорной башни, там уже толпились подростки.

Поезда за то время, что мы тут находились, проходили дважды, и когда послышался очередной шум, я понял, что это наш, поэтому, сунув щенка обратно под куртку, фляжку и миску по карманам и вернувшись на перрон, направился к колодцу.

— Куда? — преградил мне путь полицай.

— К колодцу, попить хочу, да и воды с собой набрать.

— Пусти его, — разрешил другой полицейский, и первый отступил в сторону, опуская винтовку.

Добежав до колодца, у которого стояло двое парней, я налил из ведра воды и убрал отяжелевшую флягу обратно в куртку. Напившись сам, рванул обратно, по пути заскочив в самый обычный на вид туалет.

У перрона уже стоял эшелон, и к моему удивлению, в нем действительности были теплушки. Моя лапша, развешанная на ушах слушателей в Луцке, превращалась в реальность.

Как я понял, передние теплушки уже были полны, но их не открывали, за этим пристально следили немецкие часовые, нас загоняли в крайние, я попал в предпоследний вагон, после чего нас пересчитали, створку закрыли, и щелкнула щеколда.

В вагон я забрался первым, подсуетился, и пока другие потерянно залезали следом — они думали, их в достаточно комфортабельных условиях повезут, поднялся по перекладинам на верхние нары, тут были хорошо пригнаны доски и не особо дуло. Положив рядом мешок, я улегся с удобствами, уложив щенка на свою кепку между мешком и собой, чтобы его никто не увидел. Однако тот, успев выспаться, попытался выбраться из того импровизированного загона, в который я его убрал. Пришлось развернуться спиной к людям и лицом к стене вагона и немного с ним поиграть. Голову я положил на мешок, так охраняя его, да и мне было удобно. Щенок действительно оказался игривым, так что я отвлекся на некоторое время, во зясь с ним, но изредка поглядывая, как рядом со мной устраиваются два парня. Оба мне были незнакомы. Наверное, ехали в другой машине.

— О, щенок! — воскликнул один из парней, заметив моего мелкого пока друга, когда тот встал на задние лапы и, ухватив передними лапами мою правую руку, игриво покусывал мои пальцы. Вот он и рассмотрел характерные уши. У щенка они уже начали вставать торчком.

— Куда?! — рявкнул я, когда к щенку потянулась грязная пятерня. — Уши не трогай, по холке и спине гладь.

Весть, что здесь есть маленький щенок, мгновенно распространилась по вагону, особого ажиотажа это не вызвало, но легкий интерес был. Действительно, что тут такого? Щенок, он и есть щенок.

Еще когда я забирался в вагон, то успел осмотреться. Были нары трехуровневые, покрытые тонкой прослойкой соломы, но было и свободное место. В углу находилась параша из большого ведра. Кстати, девчат у нас в вагоне не было, иначе бы они затискали щенка, только парни. Нас разделили по половому признаку, уже хорошо.

Когда состав тронулся, я достал из карманов флягу и миску, убрал их в угол к мешку и прикрыл глаза, отдыхая. Щенок немного походил в импровизированном загоне, даже вставал на задние лапы, выглядывая, полакал воды, но потом я уложил его на свою кепку, и он, повозившись, тоже стал подремывать.

В туалет я сходил, когда флягу наполнял у колодца, но некоторые, видимо, не успели этого сделать или не догадались, поэтому бегали к ведру. Хорошо, что оно стоит с другой стороны вагона, удобное место я нашел. Ехали мы спокойно, ни особых таких разговоров, ни попыток выйти в лидеры не было. Все устали от сегодняшнего дня и отдыхали, кто на нарах, кто на полу. Народу в вагоне было человек тридцать, так что, в принципе, места хватало. Но как оказалось, это еще было не все. До темноты мы остановились на еще одной станции, створка вагона отошла, и к нам полезли еще парни. В этот раз набилось достаточно, порядка шестидесяти человек. Стоя, конечно, ехать не пришлось, можно было найти место, чтобы сесть, но все же тесновато стало. Шли переговоры, были угрозы, в одном месте даже до драки дошло, когда сбитая группа новичков выкидывала с нар стариков, но меня эта мышиная возня не волновала. Меня не трогают, и ладно.

Довольно быстро наступила темнота, да и в вагоне не сказать, что было светло, два наличных окошка были заколочены досками, так что когда окончательно стемнело, многие начали устраиваться на ночь. Даже к нам на нары залезли еще двое, пришлось потесниться.

— Еще раз попробуешь меня притиснуть к стене, горло вырву. Ясно? — холодно сказал соседу, который уже дважды пытался сдвинуть меня с места. Тот понял, и всю ночь я проспал нормально, больше не толкали.

Когда я продрал глаза, то вздрогнул. Кепка была пуста. Миска, мешок и фляга лежали на месте, а вот щенка уже не было, а я ведь начал к нему привыкать. Резко обернувшись, я схватил за горло соседа и, сдавливая гортань, тихо спросил:

— Где щенок, гаденыш?

Тот отвечать не мог, только хрипел с расширенными от ужаса глазами, но руку поднять смог и показал дрожавшим пальцем в противоположную сторону вагона. Отшвырнув его в сторону, я перебрался еще через шестерых парней и, спрыгнув на пол, чуть не придавил рыжего паренька. Быстрым шагом направился к небольшой кучке попутчиков, что окружили участок пола и смеялись, что-то выкрикивая.

Подойдя, я заглянул через плечо крайнего. Там мой щенок крутился и визжал, когда в него со всех сторон тыкали пальцами. Молодым ублюдкам доставляло удовольствие мучить моего маленького друга, и они ржали, продолжая свое дело. Я даже пошатнулся, мне показалось, что это Шмель в кругу и издеваются над ним, но быстро пришел в себя и перешел в состояние контролируемого бешенства.

Ухватил того, за спиной которого я стоял, за голову и с хрустом свернул ему шею. После чего проделал ту же процедуру со вторым, и когда освободился проем, протянул руку, подхватил щенка и сунул его себе подмышку, он к этому месту и запаху уже привык, быстро успокоиться, сообразив, что вернулся к хозяину.

— И чья это была идея? — холодно спросил я, поглаживая дрожавшего под моей курткой щенка.

— Ты что сделал, сволочь?! — заорал самый здоровый из восьми подонков, что издевались над животным. Сейчас уже шести.

— Наказал… Так я не слышу ответа, чья была идея мучить моего друга?

— Ах ты!.. — бросился ко мне тот, что стоял справа, но отлетел в сторону, получив мощный удар ногой в живот. Не жилец, я ему нутро порвал. Я таким ударом доски ломаю, не то что хрупкий человеческий организм.

— Парни, вы все равно все умрете. Я не прощаю, когда мучают моих друзей, лучше выдайте мне зачинщика, уйдете легко.

— Бьем! — рявкнул тот здоровяк, и оставшаяся пятерка бросилась на меня. Разом, по команде.

И так было понятно, что идея добраться на этом поезде до Германии проваливалась. Как только эшелон остановится и проверят, что тут происходит, то и возьмут меня под белы рученьки. Так что шанс один, рвать когти, но перед этим…

Щенка я предварительно достал и поставил на ближайшие нижние нары. Тот уже немного пришел в себя и перестал дрожать, но то, что я снова оставил его одного, ему не понравилось, и он заскулил, однако никто из тех, кто находился рядом, к нему не подошел. Более того, еще и отодвинулись.

Когда руки у меня освободились, я сразу встретил атаку малолетних подонков. Уйдя из захвата первого, я вырвал ему гортань, бросив ее в лицо третьему, ударом кулака в грудину остановил сердце второго, взвившись в прыжке, нанес удар ногой третьему, ошеломленному тем, что ему в лицо попало. Носок сапога проломил ему висок.

Встав на ноги, я повернулся к двум оставшимся, здоровяку и второму, тоже крепкому пареньку.

— Да кто ты такой?! — с отчаяньем и заметным испугом спросил здоровяк. Наклонившись, он достал из-за голенища нож, классическую финку. — Не подходи, пырну!

Подняв правую ногу, я тоже достал финку и направился к ним. Они отступали, пытаясь спрятаться за другими попутчиками, но те расходились, пока эти двое не были прижаты к стене вагона у параши. Кстати, полной.

— Не подходи! — завизжал здоровяк, бешено крутя глазами.

Что было странно, остальные попутчики смотрели хоть и с испугом, а некоторые и ужасом, но у всех было одобрение моим действиям, похоже, всех достала эта группа западенцев. А судя по говору, это они и были.

Метнувшись вперед, я рассек горло второму, после чего увел в сторону удар ножом здоровяка, причем так, что тот всадил его себе в ногу, и, работая с быстротой швейной машинки, начал наносить ему удары ножом в живот. После этого ухватив здоровяка за шиворот, я сунул его вниз головой в парашу, пробормотав: