Алло, Милиция? Часть 2 - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вчерашняя красотка в шубке выпорхнула из дверей номера кого-то из «Песняров». Успела навести марафет и совсем не выглядела помятой, скорее — наоборот. Узнав Егора, подмигнула ему и поцокала каблучками сапог к лестнице.
Если кому-то из парней требовался допинг для творческого толчка, то девушка сделала доброе дело.
Конечно, молодёжь из Западной Украины куда охотнее ломилась бы на концерты и в гостиницу к зарубежным исполнителям, но кто их пустит? Карел Гот, Дин Рид и с десяток подобных им музыкантов не могли охватить весь СССР, да и платить им пришлось бы хоть какой-то, но валютой. Поэтому отечественные группы были практически вне конкуренции.
Дёмин только проснулся и потягивался на койке. Егор мог засвидетельствовать: осветитель эту ночь провёл в одиночестве.
— Вставай! Скоро завтрак.
— Завтрак. Концерт. Концерт. Обед. Концерт. Концерт. Ужин. Спать. Так и жизнь пройдёт, — философски заметил тот.
— Ну, кому как. Денис вот не проснулся.
— Фу! Решил мне с утра настроение испортить?
Даник встал и принялся одеваться.
— Дело не в тебе. Но как-то вдруг задумался: я взят на место покойника. Это всё равно, как за покойником штаны донашивать.
— Дважды в одну воронку снаряд не падает, — глубокомысленно заметил Дёмин и отправился в туалет, из-за двери донеслось молодецкое журчание. — Дениска шалопай был, — продолжил он, выходя. — Ты вроде как серьёзнее.
— Правда? И в чём шалопаистость?
— Покуривал. И не только табак. Язык как помело. Болт доставал из штанов при виде любой бабы.
— Слушай… А Волобуев тогда — что? Он же вроде пастуха над нами. Чего Дениса не приструнил?
— Волобуев, скажу тебе по секрету, который все и так знают, он — пустое место. Никогда и ни во что не вмешивается. Может только пять копеек вставить про бдительность и благонадёжность. Наверно, обо всём увиденном стучит по инстанции выше, и там делают глубокомысленный вывод: мало того, что Дёмин и Бернштейн — евреи, так ещё и чем-то недовольны. В загранпоездку не пускать, в погранзону на Камчатке не пускать, сидите себе по синагогам и сопите в две дырки. Знаешь анекдот? Едет негр в трамвае и читает Тору. У него спрашивают: тебе мало, что ты негр?
— Ха-ха три раза. Даник, а кто Дениса обнаружил?
— Тот же Волобуев. Он с ним на двоих комнату делил. Гостиницы в Горьком на всех не хватило, нас, второсортных, поселили в общагу.
— И что, Сафронов не поделился с гэбистом девушками?
— Опять ты не в ту степь, — присев на кровать, Демин натянул брюки и принялся шнуровать ботинки. — Волобуев с нами нечасто, но ездит, и ни разу никто не видел, чтоб привёл в комнату бабу.
— А сейчас вышла одна. Из одиночных номеров, от вокалистов.
— Красивая? И только одна? — Даниель хихикнул. — Ты решайся. Или будешь тянуть с женитьбой как Дайнеко, а его больше всех осаждают девицы, завидный жених. Или окольцуешься, а потом начнёшь изменять жене в каждом городе, где останавливаемся.
— Что, все так?
Он снова хихикнул.
— Ну… Не, не все. Муля другой. С первой женой, Кармальской, у него настоящая любовь была. Второй брак, очень короткий, получился каким-то недоразумением. А Света держит его клещами. Как в Мексику отпустит, не представляю.
— Дань, давай расскажи про Сафронова, и пойдём.
— Рассказывать особо нечего. Девицы в тот вечер у него мы не видели. Женилка, наверно, стёрлась, поди — не железная. Волобуев куда-то уходил по своим совсекретным делам. Утром будит нас, я в соседней комнате спал, Денис не дышит. Морда белая такая…
— У Дениса?
— У Дениса тоже белая, с желтизной, только край уха синий, где кровь собралась. У Волобуева — как бумага. Говорил, что вернулся, а Сафронов лежит в блевотине и мёртвый. Сука тот Волобуев, если по-хорошему разобраться. Мы все не святые, иногда надираемся. Но следим друг за дружкой. Если бы гэбешный гандон не шлялся где-то всю ночь, а остался в номере и услышал, что Денис метнул харч, повернул бы его мордой вниз, и все дела. Готов? Пошли.
— Пошли. Слушай, а Денис только курил или ещё нюхал?
Дёмин замахал руками.
— Не хочу даже слышать об этом. Что-то говорил, предлагал, но я же себе не враг! Лучше Серёгина расспроси. У них какие-то шахер-махеры крутились. Но меня не вмешивай, хорошо?
Дёмин был прав, та девушка оказалась не единственная. Ещё две милахи практически одновременно покинули комнаты песняров.
— Девочки, в следующий раз к нам заходите! — позвал Даниель, утрируя еврейский акцент.
Одна втянула голову в плечи и ускорила шаг, вторая обернулась и приветливо помахала рукой. Правда, рассмотрев Дёмина, на голову её ниже, тоже засеменила к выходу.
Егор, отключившись от созерцания фрагмента стройных ножек от сапог до обреза короткой юбки, начал обдумывать услышанное.
Волобуев точно не был заинтересован в смерти Сафронова. Тот — его единственный стукач, незаменимый, когда куратор не катался на гастроли с «Песнярами». Сравнительно надёжный, потому что удерживался не на «социалистическом правосознании», а на обыкновенной компре, гэбист в любой миг мог его прищучить за хранение наркоты.
Как только прозвучало слово «нюхать», Дёмин замахал ластами. Не отрицал, просто ушёл в позу «моя хата с краю». То есть косвенно подтвердил.
Как ни грустно признать, версия несчастного случая несколько окрепла. Если усопший накануне кончины принял и дурь, и алкоголь, то мог быть настолько в отключке, что не ворочался, когда рвотная жижа заполнила рот и носоглотку.
Бррр… Благородная смерть, ничего не скажешь.
Судя по рассказу о бледности Волобуева, тот ни разу не обрадовался случившемуся. Отчего допустил? Коль Денис ушёл в загул, неужели так необходимо было оставлять его одного? И что стоило предупредить хотя бы Дёмина — проследи…
А где находился и что делал Серёгин?
После завтрака заказал разговор с Гродно. Соединили за пять минут, хитрый подкуп с пригласительными для телефонисток действовал.
Ответила Яна, советовала пока больше не звонить. Екатерину Вацлавовну госпитализировали с сердечным приступом, папа с Настей поехали в больницу.
— То есть обстановка у вас…
— Как говорит школьный военрук, приближённая
