Первый год войны - Дмитрий Рябышев

Напряженные огневые бои продолжались на участке дивизии до самой темноты. Противник повсюду все более усиливал активность.

Поздно ночью, принимая решение на предстоящий день, я с членом Военного совета Н. К. Попелем и начальником штаба генералом А. А. Мартьяновым долго обсуждал сложившееся положение. Наше продвижение практически приостановилось. Особую тревогу вызывало то, что при усилившемся противодействии врага перед нами появлялось все больше частей и соединений, о которых ранее мы ничего не знали. Так, наши разведчики захватили в плен солдат из 24-й танковой дивизии, прибывшей под Харьков из Франции еще в апреле. На нашем левом фланге кроме 3-й танковой появилась 23-я танковая дивизия. Она тоже ранее не появлялась перед фронтом армии. И, вероятно, это было еще не все.

Участник этих событий с немецкой стороны Вильгельм Адам, первый адъютант штаба 6-й полевой армии, впоследствии писал: "Для нас создалось угрожающее положение. Наносящим удар советским войскам удалось на ряде участков прорвать нашу оборону.." Советские танки стояли в 20 километрах от Харькова... 3-я и 23-я танковые дивизии пытались нанести контрудар, но безуспешно. Почти столь же серьезным было положение под Волчанском, северо-восточнее Харькова. Понадобилось ввести в бой последние резервы 6-й армии, чтобы задержать противника"{48}.

Полагая, что вводом в бой подвижных соединений удастся парировать танковый удар врага, я приказал выдвинуть 3-й гвардейский кавалерийский корпус, усиленный 6-й гвардейской танковой и 34-й отдельной мотострелковой бригадами, на правый фланг армии на участок Пыльная, Лукьянцы, высота 203,6.

В течение ночи соединения корпуса заняли исходное положение для предстоящих действий. Но события развернулись не так, как предполагалось.

Контрудар противника

С раннего утра 17 мая загрохотала артиллерия. После короткой артиллерийской подготовки танки противника, сопровождаемые густыми цепями пехоты, атаковали фланговые соединения армии. Первая атака на участке 13-й гвардейской дивизии была отбита со значительными для атакующих потерями в живой силе. Перед фронтом ее частей остановилось и, коптя чадным пламенем, догорало пять бронеединиц.

Наблюдая за полем боя, я заметил, что и сосед гвардейцев слева - 226-я стрелковая дивизия генерал-майора Александра Васильевича Горбатова отражала атаку танков у высоты 199. Отбросив врага, она -удержала свои позиции. Но в 10 часов 15 минут под усиливающимися ударами неприятеля, дивизия генерала Горбатова все же начала отходить от высоты на восток, к реке Бабка. Глядя на карту, мы с тревогой видели, как на еще большую глубину оголялся левый фланг и тыл дивизии Родимцева; ее 42-й и 39-й полки вынуждены были отражать вражеские удары не только с запада, но и с юга.

В И часов 30 минут из Непокрытой снова появилась немецкая пехота в сопровождении 50 танков. Тотчас в воздухе появилось более 30 пикирующих бомбардировщиков. Они начали бомбить боевые порядки 13-й гвардейской дивизии, не давая возможности вести огонь по танкам. Подразделения начали нести большие потери и в людях.

Атакованные врагом с запада 34-й и 42-й и с юга 42-й и 39-й гвардейские стрелковые полки оказались в очень тяжелом положении. Вышедшие из Непокрытой 50 вражеских танков разделились на две группы, одна с грохотом направилась через тыл 42-го гвардейского на высоту 214,3, которую занимал 34-й гвардейский полк, другая пошла на высоту 194,5, занимаемую 39-м гвардейским полком.

Полковник А. И. Родимцев ввел в бой 90-ю танковую бригаду, но в ней оставалось лишь 20 боевых машин и они не могли оказать решающего влияния на ход боя. Родимцев просил у меня истребителей против немецких, бомбардировщиков и штурмовиков для ударов по скоплениям неприятельских войск у Михайловки 2-й, Михайловки 1-й, Непокрытой, чтобы задержать подход резервов противника, основательно ослабить их еще в районе сосредоточения и на марше.

Военно-воздушные силы армии насчитывали всего 30 истребителей, 15 штурмовиков и столько же бомбардировщиков. Летчики работали с полной нагрузкой на других участках армейской полосы согласно полученным указаниям. Тем не менее я вынужден был перенацелить часть самолетов всех типов для действий в интересах 13-й гвардейской дивизии. Это несколько облегчило ее положение.

К 12.30 общими активными усилиями атаки неприятеля были отбиты. Части и подразделения стали приводить себя в порядок. Но передышка длилась недолго. Через полчаса из Непокрытой к позициям 39-го гвардейского полка снова двинулись пехота и 19 танков. Подпустив боевые машины поближе, по ним дружно ударили из противотанковых ружей. Четыре танка загорелись, остальные повернули к позициям 42-го гвардейского полка. Бронебойщики сержант Алексей Титаренко, ефрейтор Федор Фендриков, красноармейцы Василий Бобров и Иван Школьдин мастерски владели противотанковыми ружьями, первыми же выстрелами они подожгли эти танки.

В 13 часов 20 минут на оборону 39-го гвардейского полка снова двинулась пехота с 15 танками. А через некоторое время из Михайловки 1-й на Непокрытую вышли 45 танков и пехота, у высоты 198,5, в двух километрах западнее Непокрытой, эта колонна повернула на север и ударила во фланг 42-го, а затем и 34-го гвардейских стрелковых полков. И снова над их боевыми порядками повисло около 30 пикирующих бомбардировщиков противника. Гвардейцы мужественно отражали атаку, но слишком велики были силы врага. 34-й гвардейский полк оставил Петровское, высоту 214,3 и закрепился у рощи, на восточном скате этой высоты. Не устоял и 42-й гвардейский, он оставил высоту 212,3 и закрепился на западном скате высоты 194,5.

Сосед слева, отошедший на восточный берег реки Бабка, доносил, что из села Песчаное на высоту 199,0, то есть к расположению 39-го гвардейского полка, двигался пехотный полк немцев.

И снова загрохотал бой. Над участком 13-й гвардейской в который раз в воздухе появились фашистские самолеты. Наши истребители и штурмовики появлялись в воздухе лишь от случая к случаю из-за малочисленности. Все действия нашей авиации были скованы, она была лишена возможности широкого маневра. Пикирующие бомбардировщики противника постоянно висели над полем боя и наносили батальонам большие потери.

Вечером Родимцев доложил мне итоги дня боев.

34-й гвардейский полк отошел к Перемоге. 42-й и 39-й гвардейские полки удерживали свои позиции. Таким образом, гвардейцы совместно с 90-й и 57-й танковыми бригадами выстояли в ходе контрудара двухсот танков врага с пехотой и массированную авиабомбежку. Они лишь кое-где отошли, спалив и повредив 73 танка и выведя из строя до 500 фашистских солдат.

Начальник артиллерии армии А. Л. Гусаков весь этот трудный день был в 13-й гвардейской. На Военном совете он отметил исключительную отвагу и мужество, проявленные орудийными расчетами полковых батарей. Полковник, глядя в свой блокнот, рассказал, что в 34-м гвардейском стрелковом полку командир орудия Семен Цевелев и наводчик Сидор Трофимов в упор расстреляли тяжелый танк. Командир орудия Иван Горелкин и наводчик Петр Брискин сожгли средний танк, а его экипаж захватили в плен. Орудийный расчет сержанта Тимофея Пименова сжег два танка. Командир батареи старший лейтенант Ф. И. Бурлаков, увидев, что у одной из пушек не осталось живых артиллеристов, прибежал к орудию, дослал в казенник снаряд и взялся за маховики подъемно-поворотного устройства... Он лично подбил два танка. Батарея старшего лейтенанта П. Е. Мачулина за день сожгла и подбила 18 бронеединиц. Надо заметить, что начальная скорость снаряда системы, которой вооружались полковые батареи, невысока, и чтобы подбить танки, приходилось близко, на 200-300 метров, подпускать их. В единоборстве с танками участвовали и автоматчики. Во главе с политруком Трофименко они гранатами подбили четыре боевые машины.