Святая кровь - Майкл Бирнс

В этот момент Шарлотта поняла, что лучшего места для начала, чем Рим, не придумаешь.

«А теперь соберись».

Молодая медсестра в небесно-голубом халате и брюках направилась к ней от сестринского поста. Цвет ее формы неприятно напомнил Шарлотте облачение эгоистичного мизантропа, от которого остался лишь пепел на полу у ковчега Завета.

Быстрый взгляд на Шарлоттину спортивную сумку с логотипом YMCA подтвердил догадку сестры о том, что гостья была американской коллегой.

— С вами все в порядке? — обратилась сестра на английском с акцентом жителя Новой Англии.

— Да, — ответила Шарлотта и глубоко вздохнула. — Благодарю.

— Простите, что вам пришлось увидеть это. — Сестра показала глазами на ожоговое отделение. — Через эти двери провозят самых тяжелых. К такому не сразу привыкнешь…

— Как думаете, выкарабкается?

Сестричка склонила голову на один бок, затем на другой.

— Мы обязаны верить, что выкарабкается. Бывает, когда думаешь: нет никакой надежды. — Она пожала плечами и улыбнулась. — А тебя поджидает приятный сюрприз.

Ее взгляд опустился на желтый ламинированный визитерский пропуск в руке Шарлотты.

— Вы пришли кого-то навестить?

— Патрика Донована.

— А, это мой. Думала, у него нет семьи.

— Теперь есть, — мягко ответила Шарлотта.

— Так славно, что вы пришли! Пойдемте, это дальше по коридору, я отведу вас к нему.

Шарлотта пошла рядом с сестрой.

— Как он?

Сестра печально взглянула на нее.

— Да боюсь, не очень хорошо. Много повреждений в области груди. Если в течение ближайших дней справится, у него будет отличный шанс на поправку. Он настоящий боец.

Она зажгла ободряющую улыбку и добавила:

— У меня такое чувство, что он преподнесет нам сюрприз.

Внезапно сестра оттянула Шарлотту к стене: из-за угла вылетела кардиобригада, на ходу работая дефибриллятором. Еще один поединок со временем и плотью. Шарлотта будто наяву увидела гримасу смерти.

— Простите, — сказала сестра. — Еще и поэтому мы называем их аварийно-спасательными тележками.

Они вновь зашагали по коридору.

— Возможно, вам придется не по душе то, что предстоит увидеть, — извиняющимся тоном объясняла сестра. — Видите ли, самостоятельно он дышать не может, мы подключили его к аппарату искусственной вентиляции легких. Много-много трубочек в груди и гортани. И пока что держим его под действием мощных успокоительных средств.

Пораженная услышанным, Шарлотта не выдержала, и по щекам покатились слезы.

— Понятно…

Они миновали еще две комнаты с прозрачными стеклянными стенами. В третьей на кровати Шарлотта разглядела Донована. С множеством трубок, закрепленных надо ртом и носом, его можно было узнать только по безволосому черепу и бровям домиком.

— Пришли.

Сестра остановилась за дверью.

— Может, вы хотите помолиться за него?

Желая утешить Шарлотту, она опустила ладонь ей на плечо.

— Я очень верю, что это поможет. Если вам что понадобится или захотите о чем-то спросить, меня зовут Марианн.

— Я так благодарна вам за все… Спасибо.

Сестра отправилась обратно на свой пост.

Очень долго стояла Шарлотта, замерев перед дверью. Наконец решившись, подошла к кровати Патрика, подвинула себе стул и села лицом к двери. Слезы полились неудержимо, и, когда она вытерла их, долго и тяжело смотрела на блестящие кончики своих пальцев, задумавшись о том, каким образом исцеляющие силы в ее ДНК с такой легкостью перетекли в сына Коэна. И будет ли геном мальчика полностью перекодирован, чтобы стать похожим на ее собственный… и на геном Иисуса? Не может быть, что все было так просто, иначе не окончился бы бедой контакт Джошуа с ковчегом.

«На генетическом уровне что-то во мне должно быть иначе».

Но как можно определить такой отличительный признак, как осуществить генетический отбор? Предположение раввина — о том, что она была среди «избранных», — казалось ей неправдоподобным.

«Но как, как ящик с лежащими в нем каменными плитками, скипетром и костями различает людей? С другой стороны, кости-то не простые — светятся, как лунные скалы. И этот удивительный свет на крышке ковчега… Всемогущий вечный свет».

Предположение о том, что египтянам каким-то образом удалось наткнуться на секреты мироздания и Бога, казалось притянутым за уши. Даже современное генетическое исследование не в состоянии ближе подойти к разгадке этих тайн. Ну а если в том, что поведал ей Коэн, были крупицы истины? Исход Моисея. Единый верховный Бог, каким-то образом материализовавшийся в потоке света?

Шарлотта осторожно опустила ладонь на предплечье Донована и внимательно осмотрела прозрачные внутривенные трубки, что, извиваясь, тянулись к его руке.

Рука показалась ей такой холодной.

Из своей сумки она достала маленький шприц, на треть наполненный ее кровью, и сняла с него колпачок. Затем оглянулась — не наблюдает ли кто за стеклянной стеной. Укрывая шприц в руке, Шарлотта ввела иглу в инъекционный порт. Прошептав тихонько молитву, она надавила на поршень. Еще один беспокойный взгляд в коридор. Никто не видит. С надеждой и нетерпением вглядываясь в Донована, она с трудом могла представить себе, что сейчас происходит в его организме — на генетическом уровне. Перезапись генов? Саморегенерация клеток? Одно она знала наверняка: раны начали заживать. Волшебным образом?

— А сейчас ты почувствуешь легкое покалывание, — прошептала она, гладя Патрика по руке.

Эпилог

Белфаст

Шарлотта легко и неторопливо шагала рядом с отцом Донованом, ее туристические ботинки шуршали по блестящей от росы траве миллтаунского кладбища. Прохладный ветерок шелестел чуть тронутыми желтизной листьями дуба, предвестниками ранней осени. Пологий склон холма открывал волнующую панораму города, начинающегося сразу же за автострадой 501. Бодренький джаз доносился от кафедрального квартала — там стартовал второй день Белфастского музыкального фестиваля.

Донован заканчивал очень важный разговор по мобильному — ему позвонили, едва они с Шарлоттой вышли из машины. С улыбкой священник опустил телефон в карман, взглянул на Шарлотту, и брови его дрогнули.

— Новости?

Она откинула с лица рыжие пряди. Мешковатый свитер «Блэнли Вулен Миллз» уютно согревал ее.

— Швейцарские гвардейцы взяли его минувшей ночью, когда он пытался улизнуть из Ватикана.

— Что с ним будет?

— Уж точно ничего хорошего. Отец Мартин подделал документы, чтобы сделать этим двоим пропуск… Портье убит, тебя похитили…

— …Тебя бросили умирать.

— И это тоже, — скромно ответил он. — За соучастие в таких делах…

Он мрачно покачал головой.

— Обвинения очень серьезные. Расследование продлится несколько недель. А мы, само собой, будем свидетелями.

— Само собой.

— А когда ты собираешься вернуться в Израиль?

— Может, через несколько дней. Я им сказала, что еще не поправилась.

— Но ты намерена вернуться туда? — спросил Донован, во взгляде его была настойчивость.

Шарлотта вздохнула.

— Было бы глупо отказываться. К тому же они очень рискуют, если попытаются открыть его без меня. А уж если узнают, что я исцеляю прикосновением…

Она дурашливо пожала плечами.

Донован улыбнулся.

— Вынужден признаться: ужасно тебе завидую. Получить возможность изучать ковчег Завета…

Даже сейчас ему было сложно понять глубину всего рассказанного Шарлоттой о событиях, произошедших после ее похищения из Ватикана. Трудно было даже вообразить, что она могла прикасаться к самой заветной библейской реликвии. Он с недоверием покачал головой.

— Потрясающий шанс.

— А знаешь, если я дам согласие, мне потребуется небольшая помощь — в теологическом плане, да и кое в чем другом. В Израиле я успела кое с кем подружиться: с археологом и египтологом. И наняла их для проекта. Но вот думаю, если у тебя найдется немного времени, может, ты тоже составишь мне компанию… И поможешь мне?

Просияв, Донован с жаром ответил:

— А ты думаешь, израильтяне разрешат? Я в том смысле, захотят ли пускать меня, я же католический священник, и все такое…

— Я так понимаю, если они хотят, чтобы эти пальчики открыли им сундук… — Она растопырила пальцы обеих рук и пошевелила ими. — У них не такой уж большой выбор.

Донован усмехнулся.

— Похоже, ты права. Ну что ж, остается только добавить, что я польщен твоим доверием.

— А я знала, что могу рассчитывать на тебя.

Он провел ее через лабиринт могильных плит и памятников, среди которых преобладали высокие распятия — традиционные и подобные кельтским, — вырезанные из мрамора и гранита.

— Я мало помню с того момента, как свалился на пол, — объяснил Донован Шарлотте. — Но странное дело, отчетливо запомнилось, что, прежде чем потерять сознание, перед моими глазами вдруг предстало это место.