Дикий - Валерия Ангелос

Чуть позже, когда Дикий покупает кольца, он вдруг прищуривается, глянув на меня. В синих глазах мелькают заговорщические искры.

— А вообще, есть у меня одна мысль, — заключает он.

— Что ты хочешь написать?

— Увидишь.

Он перегибается через стойку кассы и, понизив голос, бросает что-то хозяину на ухо. Тот согласно кивает.

— Серьезно? — невольно улыбаюсь. — Не скажешь?

— Там ничего нового, — отмахивается с невозмутимым видом. — Ты и так все это знаешь.

Мы выходим из магазина и возвращаемся в машину.

— Есть хочешь? — спрашивает Демьян, заводя двигатель, и когда я согласно киваю, продолжает: — Давай куда-нибудь по дороге заедем.

Вижу, как он мрачнеет, посмотрев на часы.

— Что случилось? — спрашиваю.

— Время такое, что нормальные рестораны закрыты.

— А зачем ресторан? Здесь рядом есть классное студенческое кафе. Там очень вкусные бургеры.

— Будем там помолвку отмечать? — криво усмехается.

— Почему нет?

Вскоре мы уже занимаем один из столиков под стенкой, которые огорожены от других. Кафе работает круглосуточно, однако сейчас поздно, поэтому внутри почти пусто.

Когда Демьян приносит поднос с нашим заказом, понимаю, насколько сильно проголодалась. Все так аппетитно пахнет.

Мы усаживаемся на диван рядом друг с другом, и мои плохие предчувствия разом отступают. Смотрю, как быстро и жадно Демьян ест. Улыбаюсь.

— Что? — он мигом ловит мой взгляд.

— Соус, — подаюсь вперед, провожу пальцем возле уголка его губ, где виднеется немного кетчупа, мягко вытираю.

— Нет, Катя, не так.

— Прости?

— Иначе надо соус убирать.

Опомниться, не успеваю, как оказываюсь у него на коленях. И в тот же момент требовательный рот гасит мой удивленный возглас. Обнимаю крепкие плечи, открываюсь навстречу.

Мы целуемся до умопомрачения. Пока не начинают неметь губы.

А потом будто издалека доносится выразительный кашель. Вынуждая нас обоих одновременно повернуться.

— Вы закончили? — строго интересуется женщина со шваброй в руках. — Мне нужно убрать.

Переглядываемся.

И я невольно закусываю губу, чтобы сдержать смех. Демьян явно на взводе. Ему не нравится, что нас опять отвлекают. Ощущаю его напряжение физически. Но под моим взглядом он все же как будто расслабляется, успокаивается.

— Поехали домой, — говорит.

— Поехали, — прижимаюсь губами к его щеке, а через секунду вскрикиваю: — Ай, Демьян, ты что?

Он подхватывает меня на руки. Так и несет к машине.

— Пусти, — бормочу.

— Не могу, Катя, — отрезает. — Не хочу тебя из рук выпускать.

49

Дикий держит мою ладонь, даже когда переключает скорости. Просто в эти моменты перемещает свою руку так, чтобы моя оказалась поверх. И выходит, теперь я сама держу его.

Не хочу отпускать. Не могу.

Жар его пальцев ощущается будто свой собственный. Машина мчится вперед, а мое сердце трепещет под ребрами. До сих пор не верится в происходящее. Все настолько быстро развивается, что ощущение точно привычный мир лавиной сносит. Но назад нам нельзя.

Мы заходим в лифт, и я не успеваю понять, как так получается, что стоит стальным створкам съехаться вместе, наши губы в момент сталкиваются. А дальше — взрыв. Горячие пальцы зарываются в мои волосы. Дыхание сбивается. Кровь ударяет в голову.

Накрываю ладонями упрямый затылок. Отдаюсь порыву, который захлестывает и уносит.

Демьян подхватывает меня под попу, буквально оборачиваю мои ноги вокруг своего крепкого торса. Где-то на краю сознания вспыхивает слабый протест.

Мы же в лифте. Это неприлично. Вдруг кто-нибудь зайдет?

Невольно дергаюсь, пробую отодвинуться и соскользнуть на пол, но Демьян углубляет поцелуй, гасит все мои протесты, прижимает крепче, впечатывает в себя. И от того, как он меня касается, разум плавится.

Вдали слышится мелодичный звон.

Опять выныриваю на поверхность. Ощущаю себя будто пьяная. От требовательных губ. От заразительных чувств. От того, что Демьян рядом, до такой степени близко.

— Пусти, — бормочу. — Бесстыжий.

— Я? — точно удивляется.

А сам не разрешает отодвинуться от себя ни на миллиметр. Подхватив пониже поясницы, обвивая вокруг себя, несет меня из лифта до двери квартиры.

— Нас же увидеть могут, — шепчу. — Твои соседи…

— Поздно, все спят, — бросает Демьян и глазами меня пожирает. — И знаешь, это ты бесстыжая, Катя.

— Что?

— Пахнешь так, — жадно воздух втягивает. — Глазами сверкаешь. Прямо нарываешься, чтобы я тебя снова оттрахал.

— Демьян!

Щеки огнем обжигает от его слов. Эти пошлости… теперь так странно действуют. Мне совсем не нравятся грубости, ругательства. Но сейчас все иначе воспринимается. Нет, он точно сводит меня с ума.

Вскрикиваю, когда Дикий заваливает меня на кровать.

— Громкая ты, Катя, — усмехается он.

Запечатывает мой рот поцелуем. Врезается языком между губами. Срывает с меня одежду за считанные секунды, причем настолько ловко, что я даже не осознаю, как оказываюсь под ним абсолютно голой.

Его ладони обводят грудь, опускаются ниже, по животу. Ложатся на колени, мягко раздвигают бедра.

Выгибаюсь дугой, ощутив его пальцы внутри. Невольно прикусываю губу, морщусь. Между ног до сих пор саднит, неприятно тянет.

Демьян дотрагивается до меня осторожно. Медленно ведет пальцами. Поглаживает. Изучает. Темно-синие глаза впиваются в мое лицо, ловят каждую эмоцию.

— Больно? — хмуро спрашивает он.

— Немного, — киваю.

— Мало времени прошло, — заключает и резко на спину перекатывается, выпуская меня из объятий.

Демьян возбужден. Очень. Смотрю, как он порывистым жестом стягивает рубашку, после избавляется от брюк.

— Ты хочешь… — начинаю и запинаюсь.

Взгляд невольно падает на его возбужденный член, вздыбившийся между мускулистыми бедрами. Даже в полумраке он выглядит угрожающе.

Рефлекторно свожу ноги, цепляюсь за простыню.

Демьян глаз от меня не отводит. От пристального взгляда смущаюсь еще сильнее. Слова застревают в горле, путанно бормочу:

— Хочешь, чтобы я…

— Хочу в тебя, — усмехается он.

И рывком притягивает к