Кутящий Париж - Жорж Оне

Томье слушал Леглиза, потупив голову, с явным раздражением. Он воздерживался, но руки у него дрожали, а на взволнованном лице отражалось негодование. Требования его друга казались ему чудовищными. Ложность собственного положения ожесточала Жана. И чем хладнокровнее объяснялся Этьен, тем сильнее разгорался гнев. Он посмотрел прямо в лицо своего друга и сказал:

— Ты кончил свою нотацию?

— Да, ты слышал все, что я хотел тебе сказать.

— Ты знаешь, что это превосходит всякие вероятия?

— Это стеснительно, не так ли? — с печальной улыбкой произнес Этьен. — Женщину, которую считали одинокой, предоставленной самой себе, беззащитной, вдруг оказывается не так легко бросить, когда и как вздумается, точно первую встречную негодяйку.

— Положение действительно новое, — усмехнулся Томье.

— Новое или нет, но оно таково, и вот его заключение: я знаю, какова гордость Жаклины. Я видел ее отчаяние и слезы. Она не переживет, если ты ее бросишь. Я же могу оказать ей единственную услугу — это заступиться за нее перед тобой.

— Ты с ума сошел! — сказал Томье, пожимая плечами.

Этьен не двинулся с места, но его взгляд сделался пристальным, а кулаки сжались.

— Образумься, Томье, То, что ты затеваешь, подлость!

— А то, что ты затеял, смехотворно!

Тогда Леглиз подошел к нему вплотную.

— А, так вот как! Хорошо же! Вот мое последнее слово: если ты ее бросишь, я тебя убью.

— Идет! Я подвергаю себя этому риску.

Пронзительный вопль, подобный крику агонии, заставил обоих мужчин обернуться. Смертельно бледная от ужаса, подняв руку, точно в знак проклятия, появилась в дверях Жаклина. Подойдя к кабинету, она успела поймать последние слова ссорившихся. В пылу спора ни Этьен, ни Томье не слышали ее приближения. Она замерла на месте, глядя на них в испуге и недоумении. Им стало жаль ее, до такой степени она казалась убитой горем, и они бросились к ней, думая, что она упадет. Жестом руки госпожа Леглиз отстранила Томье, оперлась на руку Этьена и проговорила, с трудом переводя дух:

— Я слышала ваш разговор. Я знаю, что думает каждый из вас. Этого с меня довольно.

Она обратила глаза, по-прежнему полные трагического изумления, на своего былого кумира и прибавила тихонько, указывая на дверь:

— Вы можете удалиться, господин де Томье. Никто не станет удерживать вас здесь. Вы свободны!

Ни гнева, ни презрения, одна смертельная усталость человека, который целыми часами носился по морю после кораблекрушения и наконец, отказываясь от борьбы с волнами, идет ко дну, обратив лицо к небу. Томье, потупив голову, сделал шаг к Жаклине. Без слов, без протеста она медленно покачала головой с таким страдальческим видом, что он не смел приблизиться. Поклонившись ей и бросив на Этьена вызывающий взгляд, он вышел из кабинета.

Госпожа Леглиз, совершенно изнемогая, оперлась на плечо мужа и пролепетала среди рыданий:

— Благодарю. О, я никогда этого не забуду! Благодарю!

С отуманенными глазами, искренне огорченный, Этьен осторожно обнял ее с братским увещеванием:

— Не удерживай слез, моя бедная малютка. Я жалкий человек, ты видишь, но не дурной. Если я не сумел сделать тебя счастливой, то сумею тебя пожалеть от всего сердца… Это все, что я в силах исполнить теперь, когда стал недостоин твоей любви. Добрая Жаклина, ты не заслуживала горя! Плачь, дорогое дитя, плачь! Твоя печаль не оскорбляет меня. Я хотел бы взять ее всю на себя одного.

И супруги, разлученные столько лет удовольствиями, плакали теперь вдвоем, сблизившись вновь, благодаря удару судьбы.

XI

Мадемуазель Превенкьер собиралась выйти из дому около двух часов пополудни, когда горничная доложила ей о приезде госпожи де Ретиф, Несмотря на некоторое охлаждение между приятельницами, Валентина тем не менее свободно являлась в отель аллеи Буа. Роза велела проводить ее в свою маленькую гостиную, а сама сняла шляпу и спустилась вниз. С первого взгляда, прежде чем кто-нибудь из них успел заговорить, молодая девушка по одному виду гостьи угадала, что та явилась неспроста. Она протянула руку госпоже де Ретиф, которая привлекла ее к себе, дружески расцеловала и тотчас объяснила цель своего визита:

— Дорогая Роза, я страшно расстроена только что слышанным, и моим первым побуждением было известить вас обо всем.

— Что случилось?

— Вчера вечером между Леглизом и Томье произошло такое бурное объяснение, что сегодня поутру они оба обратились к своим друзьям, чтобы дать делу надлежащий ход. Весьма вероятно, что между ними состоится дуэль.

— Из-за кого? — прямо спросила Роза.

Госпожа де Ретиф немного замялась, но потом ответила:

— Из-за вас и Жаклины.

— Каким это образом?

— Слух о вашей помолвке с Томье распространился по городу. Он дошел до ушей Леглиза, который без обиняков обратился к Жану, спрашивая, что это значит. Тот, должно быть, отвечал утвердительно, и, так как в эту минуту в комнату вошла Жаклина, объяснения кончились жестокой ссорой, которая должна повлечь за собою неминуемую серьезную дуэль, если не удастся помирить противников.

— Дуэль между господином Леглизом и господином де Томье! — в сильнейшем волнении воскликнула Роза.

— Ну, кто бы мог это предвидеть? — сказала Валентина. — И какой скандал, моя дорогая, какая пища сплетням! Какая масса злословий и клевет! Газеты целую неделю станут питаться этой историей чисто парижского пошиба, а все лица, мало-мальски прикосновенные к ней, будут добросовестно обрызганы отравленными чернилами. Можете себе представить, как я была потрясена, узнав такую новость!

— От кого же вы ее узнали?

— От Жаклины.

— Она приезжала к вам?

— Да, наполовину обезумевшая от страха и отчаяния. Вы понимаете, в каком положении находится бедная малютка: между Этьеном и Томье. Нельзя себе представить ничего ужаснее участи этой несчастной, и, право, если существует солидарность между женщинами, госпожу Леглиз надо выручить из беды. — Госпожа де Ретиф немного помолчала. — Говоря откровенно, мы обязаны ей помочь.

Роза вскочила, как ужаленная. Пристально взглянув на говорившую, она вымолвила:

— Значит, моя свадьба играла какую-нибудь роль в этом столкновении?

— На три четверти, остаток приходится на мое посредничество в деле вашего сватовства. О, я предвидела, что не обойдется без затруднений, но как можно было предполагать, что они будут так серьезны? Жаклина тут не виновата. Она только страдала, и никто не слышал от нее ни малейшей жалобы. Но на беду Этьену с Томье случилось обменяться едкими словами, а вы знаете, каковы мужчины, если затронуть их самолюбие. Тогда они ни за что не уступят, и самый благоразумный из них закусывает удила. Поэтому необходимо заставить их опомниться.