Настоящее имя - Даниил Корецкий

- Уходим, - сказал Макс, и шагнул к выходу, но крепкая рука удержала его за рукав.

- Не спеши, приятель, - надменно улыбался коренастый малый в клетчатой рубахе и кожаном жилете, на котором зловеще блестел Железный Крест.

- Оставьте нас в покое! - строго сказал Веретнев. У него был хороший язык и решимость главаря несколько поуменьшилась. Но тут открыл рот Спец.

- Пошел отсюда, фашист! - с чудовищным акцентом произнес он и тем самым бросил спичку в ведро с бензином.

- Коммунистические свиньи! - рыкнул старший, в воздухе мелькнул кулак, Веретнев уклонился, а Спец поймал волосатое запястье, рванул и, подсев, бросил нападающего через себя. Тот тяжело грохнулся на дощатый пол, а каблук Спеца воткнулся ему в солнечное сплетение. Татуированный дернулся и, раскинув руки, потерял сознание.

- Тебе конец! - заверещали дружки поверженного. Из-под одежды появились велосипедная цепь, шило и опасная бритва. Окружающие столики мгновенно опустели.

Спец схватил грубо сколоченную табуретку и, взметнув её снизу вверх, ударил острым углом обладателя Железного Креста в промежность. Тот икнул и, сложившись пополам, упал на колени, потом с утробным воем повалился на бок. В районе ушибленного места появилось мокрое, быстро расползающееся пятно. Цепь отлетела в угол и свернулась на полу, словно обезвреженная змея.

Два движения и два неподвижных тела - это впечатляет, ибо нет в мире ничего более убедительного и наглядного, чем пример близкого товарища. Только в плохих фильмах орда негодяев рвется на сокрушающего всех подряд героя с фанатизмом самоубийц. В реальной жизни жестокий отпор чаще всего обращает уцелевших в бегство.

Дрогнуло и отклонилось острием вниз шило, утратила опасный блеск бритва, будто замылилась пеной с остатками щетины во время мирного утреннего бритья. Боевой дух двоих бритоголовых угас, теперь они не только не попытались бы остановить уходящих противников, но и сами с большим удовольствием пустились в бегство.

Но Спец всегда учил "не оставлять никого за спиной" и сейчас наглядно продемонстрировал реализацию этого принципа.

Продолжающая движение по плавно восходящей траектории табуретка достигла наивысшей точки, после чего резко обрушилась вниз на бритую макушку. Что-то хрустнуло - то ли дерево, то ли кость. Шило вонзилось в пол - круглая, захватанная потными пальцами рукоятка мелко дрожала. Рядом лежал его хозяин, поза которого наводила на мысль, что дерево оказалось крепче кости.

Четвертый бритоголовый бросил бритву и кинулся к двери. Но табуретка летела быстрее и гулко ударила его в спину между лопаток, после чего беглец принял такое же положение, как и его сотоварищи.

Спец вытер о штаны взмокревшие ладони и подмигнул Максу.

- Вот что такое подручные предметы!

- Уходим! - повторил Макс. На этот раз их никто не задерживал.

- У нас в Америке мы не даем всякому сброду хулиганить в ресторанах! напустил туману Веретнев, продвигаясь к выходу среди настороженных англичан. Внезапно те начали аплодировать.

- Виват, Америка, виват! - скандировала какая-то женщина. Волынщик заиграл довольно бодрый марш.

- Повышаешь авторитет главного противника? - спросил Макс, когда они оказались на улице.

- Брось! - Веретнев махнул рукой. - Это было раньше. Сейчас, похоже, главные противники хозяйничают у нас дома!

Они быстро дошли до конца квартала, свернули за угол. Макс обернулся.

- Не бойся, по английским законам это правомерная самооборона, - дал справку Алексей Иванович.

- Да, нам самое время пообщаться с властями, - недовольно буркнул Макс. - Где вы оставили машину?

- На стоянке, пятнадцать минут пешком.

- Тогда пошли!

Веретнев сел за руль, Макс опустился рядом, Спеца отправили в гостиницу собирать вещи.

- Куда едем? - спросил Алексей Иванович.

- Брайтли-стрит, восемнадцать, - ответил Макс.

- А-а-а, - понимающе протянул Веретнев и хотел что-то спросить, но покосившись на Макса, промолчал.

Автомобиль легко вписался в плотный транспортный поток. Слон вел машину так уверенно, будто никогда не уезжал из Лондона. И хорошо ориентировался в огромном городе. Вскоре машина остановилась на тихой фешенебельной улочке. Яркий фонарь освещал кованную чугунную решетку и табличку с цифрой "18".

- Приехали, - сообщил Веретнев. Сейчас он был всего-навсего драйвером, поэтому держался совершенно спокойно. А Максом уже владело напряжение, всегда предшествующее ответственной операции.

- Откатитесь в конец квартала и ожидайте в тени, - распорядился он, а сам направился к калитке со звонком. По логике вещей осложнений здесь быть не должно. Человек, получивший триста тысяч фунтов от другого государства вряд ли станет звать полицию, когда ему напомнят о прошлом. Хотя люди нередко действуют вопреки здравому смыслу...

К счастью, Арчибальд Кертис чтил логику. Через тридцать минут, Макс вернулся в машину.

- Поехали, - не выражая эмоций, произнес он.

- Ну как? - не выдержал Веретнев.

- Они почти не держат дома наличных денег! - пожаловался Макс.

- И что?

- Пришлось взять чеком на предъявителя. Пять тысяч фунтов. И восемьсот наличкой - наскреб-таки...

Макс тяжело вздохнул и откинулся на спинку сиденья.

- Что ж, теперь Володька сможет развернуться, - удовлетворенно сказал Слон и дал газ.

Спец уже ждал у дешевой второсортной гостиницы. Они наскоро договорились о связи и распрощались. Когда уносящий товарищей автомобиль затерялся среди других машин, Карданов ощутил острый приступ одиночества.

Теплая вода с силой вырывалась из отверстий гидромассажного устройства на дне ванны, разгоняла кровь, успокаивала, будоражила, словно крошечные пальцы тайских массажисток. Густо заросшие волосами ноги серебрились от налипших к ним пузырьков воздуха.

Видеодвойка в дальнем верхнем углу ванной комнаты выдавала записанные на кассету биржевые и политические новости за последние дни.

Линсей Джонсон, главный эксперт Международного Валютного Фонда, наслаждался покоем в своем поместье под Лондоном, намереваясь взять тайм-аут на всю ближайшую неделю. Предстояло завершить экспертизу по России и это малоприятное дело портило ему настроение. На полке замигал огонек радиотелефона. Джонсон выключил воду и взял трубку.

- Извините, сэр, - это был Ларри, личный секретарь. - Вам звонил мистер Томпсон. Сын Тома Томпсона, друга мистера Бена Колдуэлла. Я порекомендовал ему позвонить позже.

На несколько секунд Линсей застыл с трубкой в руке.

- Хорошо, - наконец сказал он. - Соедини меня с ним.

Положив трубку, Джонсон вылез из ванны, набросил купальный халат и направился в свой кабинет. "Бен"... Человеческая память избирательна, главный эксперт Джонсон здесь не был исключением. Сначала ты не хочешь об этом думать, потом не хочешь об этом вспоминать, наконец начисто забываешь и живешь дальше... Когда это было? В семидесятом? Годом раньше или годом позже? Черт, какая разница... Джонсон увидел перед собой залитое пьяными слезами лицо своего бывшего патрона и покровителя, его дрожащие руки, сжимающие бокал с виски, отсвет огня из камина в остановившихся расширенных зрачках, бессвязное бормотанье: "Святая дева! Они продали меня, Линсей!.. Подлецы... Русские скоты, азиаты... И зачем я с ними связался... Они использовали меня, а теперь решили утопить, чтобы спастись самим... Мальчик мой, всему конец! Я уже не лорд Колдуэлл... Я - никто! Я - "Бен"!! Просто: "Бен"!! "Бен"!!.."

Лорд действительно дружил с Томпсонами, они оказались русскими шпионами. А после этого появился мистер Уоллес... И друзья мистера Уоллеса обратились к нему в связи с экспертизой по России. А теперь объявилась другая сторона...

Томпсон позвонил через четверть часа.

- Я хотел бы встретиться с вами, мистер Джонсон. Для личной беседы. Я располагаю информацией, которая...

- Кого вы представляете? - перебил его Джонсон.

- Никого, - был ответ. - Сам себя.

- Завтра, - сказал Джонсон. - В одиннадцать часов в моем загородном доме. Вы знаете адрес?

- Да.

Другого ответа Линсей и не ждал.

- Это папа, это мама, а это я, - палец Макса последовательно упирался в людей, запечатленных на фоне Виндзорского замка. - Правда, сейчас меня трудно узнать. Кстати, вот моя метрика...

- Да, да, да...

Джонсон то разглядывал фотографию, то брался за метрику. Он был растерян. Он действительно знал и мужчину, и женщину, даже маленького мальчика вспомнил: Колдуэлл принимал всю семью в своем поместье и Линсей катал мальчика на пони. Мужчину звали Том, женщину - Лиз. Лорд был явно неравнодушен к ней... И безусловно подлинная метрика - Макс Томпсон.

- Спрячьте документ. Я вам верю. Я вспомнил вашу семью. Но...

- Но чем вызван ваш визит? Вряд ли ностальгией по прошлому! К тому же... рассказать обо мне вам могли только в российской разведке... Я ни в чем не виноват, но эта история здорово испортила мне жизнь...