Лучано - Ева Уиннерс

— Хорошо, какая книга? — спросила я сына, горло у меня слегка напряглось от эмоций. Правда заключалась в том, что я хотела настоящую семью. Муж, который любил меня, дети, бегающие по нашему дому, бабушка и дедушка, которые их лелеяли. Я хотела всего этого, хотя у меня было больше шансов попасть на Луну, чем получить хоть что-то из этого.

— Сказку, — потребовал он.

— Ну, приятель. Лучано может прочитать тебе сказку. Я прочту тебе «Зеленые яйца и ветчина».

Я протянула Лучано одну из сказок на итальянском языке. — Сначала ты.

Он без возражений начал читать, но что-то в его глазах меня смутило. Жжение в его взгляде, интенсивность. Это заставило мои внутренности расплавиться, заставило мое тело отреагировать, и это приводило в бешенство.

Он читал глубоким голосом, итальянские слова легко скатывались с его языка. В этот момент было что-то чертовски мучительное. Четкая картина того, что могло бы быть и никогда не будет. Это привело меня в ярость из-за судьбы, которая не позволила мне получить это. Меня разозлил этот человек, который все это забрал. Меня привело в ярость то, что, несмотря на все это, мое тело все еще реагировало на него.

И больше всего я ненавидела себя за то, что все еще хотела свою собственную сказку.

— Грейс, — голос Лучано был тихим шепотом. Я была так глубоко погружена в свои мысли, что его голос испугал меня. — Он спит.

Мой взгляд переместился на нашего сына, лежащего между нами, а затем переключился на мужа. Я наблюдала за этими карими глазами. Боже, помоги мне. Я хотела его. Даже после всего, я хотела его. Я не могла позволить ему уничтожить меня. В прошлый раз я еле справилась. Меня спасал ребенок, растущий внутри меня. Что будет, если я позволю ему снова втянуть меня в свои чары?

Я разорвала наш зрительный контакт и осторожно поднялась с кровати. Лучано последовал моему примеру.

В тот момент, когда я закрыла за собой дверь комнаты Маттео, Лучано сказал: — Завтрашнее мероприятие…

— Нет, — прервала я его. — Я не пойду с тобой.

Сердцебиение тишины.

— Твой дядя будет там.

Я обернулась. Грудь к груди. Нос к носу.

— Почему ты не сказал этого раньше? — я следила за своим мужем на предмет каких-либо следов обмана. Я не могла понять, говорил он правду или нет. Как, черт возьми, моего дядю в итоге пригласили на мероприятие, которое должно было финансировать тех самых зверств, которые он и Бенито Кинг поддерживали! Было ли это все фальшивым прикрытием? — И зачем тебе, чтобы мой дядя участвовал в твоем мероприятии? Я думала, ты ненавидишь его до глубины души.

— Я ненавижу его, — я подозрительно посмотрела на него, ожидая его объяснений. Оно так и не пришло. — Семья Романо заплатит за свои грехи, Грейс.

Лучано не колебался, добиваясь того, чего хотел. Или уничтожать людей на своем пути. Я должна знать это из первых рук.

Боль в груди. Я проигнорировала это.

— Какой дресс-код? — я еще не решила, пойду ли я. Хотя в моей голове возникла идея. Возможно, мне было бы легче справиться со своей семьей, если бы я позаботилась о своей бабушке одна, а затем позаботилась бы о своем дяде. Однажды и на всегда!

— Завтра я пришлю что-нибудь в нашу комнату, — ответил он. Выражение его лица было нечитаемым, но мне казалось, что он был котом, который только что съел мышь. А я была мышкой.

Пусть он в это поверит. Я больше не буду ничьей пешкой. Не для моего мужа. Не для моего дяди. Не для моей бабушки. На этот раз я буду заботиться о своем сыне Элле и о себе. Потому что никто другой этого не сделает.

Я кивнула и пошла прочь от него, когда его рука обхватила мое запястье.

— Куда ты идешь?

— Спать, Лучано.

Он усмехнулся. Этот ублюдок даже усмехнулся. — Я рад слышать.

Его голова опустилась, и его рот слегка коснулся кожи на сгибе моей шеи, вызывая дрожь по моему позвоночнику. Даже когда я пыталась солгать себе, говоря, что не хочу этого делать, моя голова наклонилась, чтобы лучше приспособиться к нему. Очевидно, я была плохой вруньей.

— Снова спи в нашей комнате, — пробормотал он, его горячее дыхание обжигало мою кожу. Я не должна была сдаваться. Я снова быстро влюбилась в него, так же легко, как и в прошлый раз. — Больше не спорь со мной по этому поводу. Пожалуйста.

Мои глаза вспыхнули на его лице.

Это исходит от человека, который никогда не просил милостыню. Никогда не спрашивал. Только требовал. Поэтому я снова сдалась.

Будь проклят этот человек!

За то, что сделал меня слабой, глупой и делал всякие неправильные вещи. Я должна была бороться с ним, сопротивляться ему, но единственным чувством, которое у меня осталось, была потребность в нем.

Мои руки поднялись вверх, пальцы запустили его в волосы, и я схватила его мягкие стойки. Я не была уверена, пытаюсь ли я наказать его или сохранить здравомыслие. Оба нашего здравомыслия, потому что эта похоть и желание не должны гореть между нами, как адский ад.

Должно быть, он почувствовал мою внутреннюю борьбу, потому что закрыл мне рот своим. Скорее, прижался к моим губам, целуя меня с безрассудным отчаянием. Тот самый, который я чувствовала жжением под ложечкой.

Он не дождался приема, его язык прижался к моим губам и покорил. Я влилась в его тело, отчаянно нуждаясь в его прикосновениях, царапая его череп. Боже, этот человек станет моей смертью.

Нет, не было бы. Он моя смерть.

— Мне никогда не будет достаточно тебя, жена, — голос у него был низкий, хриплый, в каждом слове сквозило желание.

То, как он смотрел на меня, первобытная потребность в его карих глазах поглощала каждое дрожащее дыхание и каждую клеточку внутри меня. Его руки скользнули к моей заднице и схватили меня за задницу, поднимая меня вверх. Не прерывая поцелуя, мои ноги обвились вокруг его талии, прижимаясь к нему.

Эта потребность, проходящая через мое тело, сожжет меня дотла. Возможно, это было бы долгожданным облегчением.

Его рот обжигал мою кожу, везде, где его губы касались, он отмечал меня. Мой рот и руки жаждали каждого его дюйма. С каждым движением языка он разжигал мое желание на совершенно новый уровень.

Краем сознания я заметила, что он был в нашей спальне. Да, наша спальня. Потому что для меня не было никого другого ни