Одесский юмор. XXI век - Валерий Хаит

… Где-то после двухсотого дома нам кажется: все, кранты! Из нынешнего нас уже гонят вежливыми пинками, а другого все нет и нет. Но раз мы живем в Америке, да еще близко от Голливуда, должен же наконец-то быть хеппи-энд! И вдруг одна знакомая случайно вспоминает, что рядом с ней сегодня выставили на продажу симпатичный домик. В хорошем месте. Довольно недорогой. Я мчусь туда, мрачно гадая по дороге: то ли у этого дома крыша поехала, то ли рядом склад ядерных отходов…

Вхожу и замираю: да это же наша одесская дачка, только больше и красивее! И даже баклажаны в огороде! Оказывается, владельцам надо срочно уезжать по работе в Шанхай и они хотят быстрее продать дом. Но пока я скрупулезно измеряю комнаты с помощью расчески, приезжает молодая пара на новеньком «Лексусе». Они обмениваются с хозяевами парой китайских фраз – и тут же ударяют по рукам. Гуд бай, баклажаны… Через неделю вдруг звонит хозяйка. Сильно подобревшим голосом она сообщает: если мы по-прежнему хотим купить этот дом, то можем поехать на переговоры к их агенту. Ага, видно, те передумали! Мчимся к брокеру. Хорошо, что сегодня вся полиция Сан-Диего охраняет бейсбольный матч, иначе не миновать бы нам штрафа за превышение скорости звука! Но на полпути звонит брокер: пять минут назад пришли новые покупатели, они дают гораздо большую цену. Мы круто разворачиваемся посреди дороги и плетемся назад.

Теперь нас может выручить лишь небольшое землетрясение. Ну совсем малюсенькое. Чтоб никто не пострадал – лишь бы цены на дома упали хоть на денек. Ну хоть на час, пока мы подпишем контракт. Нет, все тихо. Земля недвижна, а недвижимость все дорожает.

Черт с ним, будем снимать жилье и дальше. Пусть арендная плата растет до небес, а друзья пусть опять занудствуют: «Мы же вам говорили…» Хватит! На черта нам этот проклятый дом?! Еще Прудон писал: «Собственность есть кража».

И тут опять звонит хозяйка – уже почти китаянка. Голос – шелковый, с мелкой бисерной вышивкой. Если, мол, у вас найдется свободная минутка, не заедете ли, пожалуйста, к нашему брокеру? Ах, вы очень заняты? Едете смотреть другой дом? О, мы с удовольствием сами к вам приедем! Прямо сейчас!

Сидим, пьем чай, мило калякаем, как пара гладиаторов перед схваткой. Господи, в чем на этот раз будет подвох?! Но, похоже, теперь подвоха ждут уже от нас и стараются разрядить обстановку. Узнав, откуда мы родом, китаянка вдруг запевает по-русски (видно, запомнила еще со школы): «Не слышны в саду даже шорохи…» (мол, гоните еще тысяч десять). Пропустив политически некорректную строчку «Что ж ты, милая, смотришь искоса?», я неумолимо пою в ответ: «Так, пожалуйста, будь добра…»

Брокер, совершенно обалдевший от этого дуэта, мысленно дает себе зарок: ни-ког-да больше не связываться с клиентами из бывшего соцлагеря!

… В конце концов мы все-таки спелись и сговорились. Китайцы благополучно уехали в Шанхай, увезя с собой все. Даже облачко над домом. А мы наконец-то обрели свою крышу над головой и зеленый дворик, простирающийся вдаль на бескрайние дюймы. Да, старина Прудон явно ошибался. Частная собственность – это класс! Надо только подпилить ветки, заменить кухонную плиту, двери, окна, купить новую посудомоечную машину, а заодно и гаражную дверь, сменить проводку, холодильник, плафоны, и…

Простите, пора кормить наших колибри. Теперь уже наших. Интересно, будут ли они есть «докторскую» колбасу или хватит с них сладкой водички? Да, много серьезных проблем у нас, у домовладельцев… Но никуда больше не переезжать, не зависеть ни от прихотей хозяина жилья, ни от…

Бац! Что-то с грохотом упало. Кажется, водосточная труба. Или этот… как его… карниз. Извините, нам пора за работу.

… А ведь подождали бы еще года три-четыре – продавцы сами бы гонялись за нами! А если б лет десять-двадцать-пятьдесят… Тем, видно, и хороша американская мечта, что она никогда не осуществляется полностью. Кстати, пора бы приступить к основной части этой мечты – к возвращению долгов бывшим друзьям и выплате кредита банку. Но не будем о грустном!

Зато во дворе созрел наконец наш первый долгожданный урожай. Один лимон. Солидная такая вещь. И пахнет так, что хочется бросить все, закрыть глаза и медленно, смакуя, втягивать деликатный этот аромат!

Пока соседи не написали жалобу, что запах лимонов вызывает аллергию у их золотых рыбок. А мы вас Бахом! Брамсом! Шопеном! То-то же. Ладно, живите. Приходите на чаек с лимоном. Сахар – ваш? Да чего там, у нас тоже есть… Еще тот, что с собой из России привезли. Рафинад-раритет. Музей умолял подарить. Но мы пока держим на черный день. Может, скоро устроим плантацию сахарного тростника. Фута этак на полтора. А пока – угощайтесь!

Складной «Шевроле»

Раньше я был уверен, что лучший автомобиль – это велосипед. Особенно складной. Если живешь недалеко от работы и любишь размяться. Приехал, приткнул его в какой-нибудь закуток и занимаешься делами. Отзанимался и покатил домой.

Америка виделась мне бескрайней велосипедной дорожкой, по которой летят бетона вольные сыны. Ну, в Чикаго, где полным-полно метро и автобусов и все они ходят как часы, можно и впрямь обходиться не только без велосипеда, но и без авто (а заодно и без часов). А вот в Сан-Диего, который тянется вдоль океана на добрые сто миль и петляет вверх-вниз по крутым каньонам, велосипедом не обойдешься – машина нужна позарез.

Первое время я добирался на работу общественным транспортом. С пересадкой – три часа в один конец. В конце концов пришлось напрячься и купить автомобиль. Выбор пугал. Вот мчится красавец «Супербампер», попутно показывая расстояние до ближайшей заправки, индекс Доу-Джонса на бирже, давление в шинах, а заодно и кровяное. Когда мы узнали цену, оно у нас подпрыгнуло выше крыши…

Перебрав множество вариантов, мы остановились на самом дешевом и сердитом. Это был крепко помятый «Шевроле Каприс-Классик» 1986 года. Такую огромную и роскошную машину я видел только в фильмах из жизни аристократов и гангстеров. Салон был обит голубым рытым бархатом. Руль – чуть ли не из слоновой кости. Причем он даже вращался! А главное – в машине помещалась уйма народу, особенно детского. Поэтому соседи решили пока не обзаводиться своим авто, а пользоваться нашим.

Были у старикана «шеви» и капризы. Например, он соглашался поворачивать только при открытой правой двери. А тормозил, если были включены печка и «дворники». Ну, в своем возрасте он мог потребовать и не такого…

Когда мы наконец решились купить этот будуар на колесах, дочка попросила, чтобы мы парковались как минимум в трех кварталах от ее школы. С этим-то как раз все было просто. Пока корма этого автокрейсера выплывала из нашего двора, его нос уже въезжал в школьный паркинг. Мотор – чуть ли не полтораста лошадиных сил! Восемь цилиндров! Даже при тогдашней дешевизне бензина этот лимузин в один присест слизывал мою зарплату. Хотя раскатывать нам было особенно некуда. Раз в неделю – шопинг, на обратном пути – докторинг. Ну, отвозинг киндеров в школу, меня – на работинг, «шеви» – к механикам. Это был вечный двигатель, который вечно нуждался в ремонте.

Зато при столкновении массивное американское железо было куда надежнее пластмассовых японских тарахтелок. Первая машина – как первая жена. Как указывал еще лично Л. И. Брежнев, это друг верный, большой. Под мятым корпусом и отвисающей обивкой у «шеви» билось сердце бойца.

Иногда мы выезжали на фривей. Наш старичок скрипел и дымил. Сверкающие «мустанги» высокомерно обгоняли нас, как трех товарищей из одноименной книги Ремарка. Мы давали им оторваться. А потом слегка вдавливали педаль газа. Вскоре «мустангов» можно было разглядеть только в бинокль. Восемь цилиндров – это же почти самолет!

Оставалась мелочь: научиться водить. В России машины у нас не было. Если по делам, можно взять дежурную в редакции «Известий», где я работал. А нет – остановился, поднял палец, и сразу все готовы везти тебя хоть на край света за трешку. Ну, на полкрая за рубль.

Перед отъездом в Америку мы стали судорожно учиться водить. Но оказалось, что там все другое: машины, правила, а главное – мы сами. Когда раньше я читал: «Они мчались со скоростью сто километров в час», дух захватывало. А тут это всего-навсего восемьдесят с копейками миль. Нормальная скорость, на которой ездят и юноши во цвете полового созревания, и старцы в расцвете пенсии.

Тренироваться удавалось только поздно вечером, когда улицы пустели, а нормальные водители видели во сне уже третий светофор. Мой друг Женя Каминский, звезда первой команды «Одесских джентльменов» и президент Американской лиги КВН, оказался терпеливейшим учителем. Чтобы не скучать, мы на ходу сочиняли сценарий для Голливуда.

В разгар придуманного нами боевика он вдруг стал воплощаться в жизнь. Вот вертолет снижается над нашим драндулетом. Прожекторы бьют нам прямо в глаза. Воют полицейские сирены. Двадцать (а может, двести) револьверов нацелены на нас.