Почти любовь - Д Алекс "Алекс Дж"

Для меня же дать слабину означало отойти от цели, проиграть. Отпустить. Первое обещание в нынешней ситуации звучало совсем иначе и несло кардинально другой посыл. Уверен, что именно его Олеся и вкладывала в свои слова, когда несколько лет назад просила отпустить ее без лишних вопросов. Тогда мне казалось, что я лишний в Веснушкиной картине жизни, а дело было совсем в другом. Не в прилизанном французе и даже не в Майе. Их Олеся использовала как ширму, чтобы спрятаться от меня, да и от самой себя тоже. Ей удалось, черт возьми, но жизнь все равно столкнула нас в сражении, которого она больше всего боялась, в котором проиграть могли мы оба.

Однажды Олеся уже справилась. Дважды справилась. Не каждый мужчина способен вытерпеть то, что пришлось ей пройти, и не сдаться. Даже меня посещали тягостные мысли, но ее непоколебимая вера в исцеление перечеркивала все сомнения. Она расплакалась только один раз – перед операцией, когда я предельно откровенно озвучил вероятные прогнозы, благоприятные и не очень, на одной чаше весов была ее жизнь, а на другой – все остальное.

– Можешь дать мне еще одно обещание, Саш? – спросила она, перед тем как поставить свою закорючку в бланке согласия на операцию. Я коротко кивнул, сглотнув горький комок. Мне не понравилась формулировка вопроса и то, каким тоном он был произнесен, но в тот момент я готов был пообещать хоть луну с неба, лишь бы Веснушка не теряла веры. – Если что-то пойдет не так…

– Все пройдет так, как надо, – перебив, я не дал ей закончить мысль. Она недовольно нахмурилась, став похожей на маленького вредного ежика. – Это стандартная малоинвазивная операция. Длится не больше трех часов. Пара небольших проколов и никакой крови. Анестезиолог обеспечит тебе цветные сны, а я сделаю все аккуратно и быстро. Ты даже испугаться не успеешь, как все закончится.

– Пусть меня оперирует кто-то другой, Саш, – ее голос прозвучал одновременно виновато и уверенно. – Не хочу, чтобы ты… – она нервно провела тонкими пальцами по коротко подстриженным светлым волосам и отвела взгляд. Мне словно с размаха вмазали кулаком под дых. Смачно так, не щадя, от души. Я дар речи потерял, ощущая себя полным кретином.

– Ты все-таки боишься, что я тебя угроблю? Мы вроде обо всем договорились. Струсила?

– Нет, – выдохнула она, отрицательно качнув головой. Слабая улыбка дрогнула на бесцветным губах. – Но я боюсь, что у тебя задрожат руки, Саш. Ты слишком волнуешься. Не хочу тебя подставлять, – ответила, как всегда, абсолютно искренне.

Уму непостижимо. Она это всерьез?

– Вот, значит, как, – вырвалось у меня с невеселой усмешкой. – Я, конечно, ценю, что ты переживаешь о моей карьере, но должен тебя заверить, ты подставишь меня только в одном случае… – сделав драматическую паузу, я дождался, пока она посмотрит мне в глаза, и только тогда продолжил: – Если начнешь сомневаться.

– Мне адски страшно, Саш, – призналась Олеся, протянув руку, которую я тут же мягко сжал в своих пальцах. Ее ресницы предательски задрожали, в уголках глаз собрались слезы. – Меньше всего я хотела, чтобы ты видел меня такой жалкой.

– Ну, что за ерунда, малыш? – приблизившись к ней, я смахнул соленую каплю с бледной щеки. – Помнишь, что собиралась засветить мне мандарином сразу после выписки? Я, между прочим, морально готовлюсь.

– Если бы папа предупредил, что оперировать будешь ты, я бы настояла на другой клинике, – не оценив мою попытку отшутиться, серьезно сказала она.

– Твой отец целенаправленно выбрал меня.

– Знаю, – кивнула Олеся, хлюпая носом. – Самый перспективный хирург страны, более трехсот успешных операций в год, основатель уникальных медицинских проектов, победитель…

– Ого, да ты мой фанат, Веснушка, – ухмыляюсь я, не дав ей закончить список моих достижений.

– У меня не было шанса устоять, – она слабо улыбнулась, опустившись на край кровати.

Бледная, болезненно худая, с взъерошенным ежиком светлых волос и в простом однотонном домашнем костюме Олеся выглядела уставшей и измученной, но в ее глазах горел тот же упрямый огонь свободы, что и три года назад. Темно-зеленый омут с янтарными крапинками, в котором я утонул.

– Ты кое-что украла у меня, Веснушка, – сев рядом, я обнял ее и осторожно привлек к себе. Она не отстранилась, доверчиво уронив голову мне на плечо.

– Я все верну, Страйк, – тихо отозвалась она, вложив холодные пальцы в мою ладонь.

– Обещаешь? – мягко сжав ее руку, спросил я.

– Да.

Глава 3

Два месяца спустя

Майя

– Ну, Майка, за тебя. И за твое второе высшее образование, – подняв бокал, Маринка торжественно произносит тост. Чокнувшись, мы делаем по глотку шампанского и дружно смотрим на красный диплом, красующийся в центре стола. – Чувствую, скоро будем отмечать повышение. Или некуда уже расти? – интересуется Богданова.

– Есть, – я загадочно улыбаюсь, удерживая интригу.

– Да ладно! Колись! – Марина едва не лопается от любопытства, глаза воодушевленно горят. Радуется, как за себя, искреннее, без примеси фальши и зависти. Если бы не она, я бы давно тут свихнулась.

– С завтрашнего дня я вступаю в должность директора по маркетингу, – сообщаю немного скованным тоном. – Приказ утром подписала.

– Ни хрена себе. Так ты теперь топ? Леди-босс. Крутая сучка. Я в шоке, – восторженно верещит Маринка. – Поздравляю. Боже, это мега новость, – вскочив с места, она бросается ко мне с объятиями. К бурным проявлениям ее эмоций я привыкла не сразу, а теперь принимаю как нечто само собой разумеющееся. Чего не скажешь о чопорных посетителях дорогого ресторана, поглядывающих на нас с осуждением.

– Марин, давай сядем, – шепчу я, заметив, что в нашу сторону направляется серьезно настроенный администратор.

– На хрен пошли. Мы теперь вообще весь этот ресторан снять можем, – расходится не на шутку Марина. Я тихо смеюсь, жестом показывая администратору, что все в порядке.

– Сашке сказала уже? – вернувшись на свое место и осушив от волнения бокал шампанского, спрашивает Богданова. – Как он воспринял, что его жена теперь будет зарабатывать в разы больше, чем он?

– Марин, у Саши высокий оклад, куча премий, не принижай его возможности.

– Боже упаси. Кравцов меня живьём съест, если я что-то подобное при нем ляпну, – приложив руку к груди, театрально восклицает Маринка. – Комплекс бога у него проявился еще на первых курсах. Не зря Маковецкий своего лучшего ученика в Питер сплавил, догадывался, что он его подвинет без зазрения совести. У вас, кстати, с Кравцовым в этом плане много общего.

– У меня тоже комплекс бога? – подавившись листом салата, со смешком любопытствую я.

– Нет, я про целеустремлённость, – тряхнув длинными волосами, поясняет Марина. – Так как он отреагировал?

– Никак, он не в курсе, – пожав плечами, опускаю взгляд в тарелку. – Я вообще-то этот столик для нас с ним месяц назад заказывала, а у него снова выходной сорвался.

– Да и по фиг. Зато я из дома выбралась, – позитивным тоном отзывается Маринка. – Мой тоже из клиники не вылезает. То конференция, то обучение, то дежурство. Вижу его только по ночам и то со спины. Приходит убитый и сразу вырубается. Если честно, достало все, – добавляет уже без улыбки и с печалью в глазах. – Я постоянно одна с Матвеем, иногда на стены лезть хочется. Мы же не старые еще, чтобы вот так…, как соседи, жопа к жопе.

– Мы знали, за кого замуж выходили, Марин, – вздыхаю я. По-женски очень ее понимаю. У меня ситуация не лучше, хуже в разы. – Попробуй представить, какой ад творится в раковых отделениях.

– Я знаю и понимаю, Май, но себя мне тоже жалко и сына, который практически без отца растет, – грустно улыбается подруга. – Посмотри на нас. Мы с тобой обе молодые, красивые, стройные. Ты, вообще, богиня и умница. Любому свистни, луну с неба в зубах притащит, на руках будет носить, подарками осыпать, комплиментами.

– Но любого нам не надо, – горько ухмыляюсь я.