Год 1943 - «переломный» - Владимир Бешанов

Однако к моменту установленной даты начала операции «Цитадель» переформирование и пополнение отведенных в тыл танковых дивизий людьми и техникой еще шло полным ходом. Чтобы восстановить боеспособность армии, требовались большие затраты и время. «Сталинградские» дивизии, вследствие нехватки техники, имущества, транспорта, и в июле считались небоеспособными. Поэтому 26 апреля Гитлер отдал приказ о более тщательной проработке плана, а через три дня перенес дату начала наступления на 5 мая, а затем — на 9 мая.

Но чем дальше, тем сомнительнее выглядели шансы на успех. Данные воздушной и наземной разведки свидетельствовали о том, что русские времени даром не теряют и основательно готовятся к встрече именно там, где немцы собирали «кулаки» ударных группировок. Следовательно, Вермахту предстояло «действовать таким методом, которого до сих пор постоянно избегали», — прорывать мощную, глубоко-эшелонированную оборону изготовившегося к отпору противника в духе сражений Первой мировой войны. От мыслей об этом фюрер маялся животом и в задумчивом уединении сам себе ставил клизмы.

3 и 4 мая в Мюнхене прошло совещание, на котором снова обсуждались перспективы летнего наступления. Присутствовали: верховное командование вооруженных сил, начальник генерального штаба ОКХ, министр вооружений, командующие группами «Центр» и «Юг», главный инспектор танковых войск, начальник штаба ВВС и другие заинтересованные лица. По-прежнему полон был энтузиазма «ослабить наступающий порыв русской армии» генерал Цейтцлер. Верил в победу и мечтал о славе фельдмаршал фон Клюге. Фельдмаршал фон Манштейн серьезно засомневался — время ушло, сил недостаточно. Генерал-полковник Модель прямо предложил не делать того, чего ждет от тебя противник, и либо придумать что-то новое, либо вообще отказаться от наступления. Категорически возражал против бесцельного, по его мнению, разбазаривания ресурсов генерал Гудериан — потеряем всё и останемся голыми.

Гитлер продолжал колебаться и предложил отложить операцию на месяц, а за это время удвоить численность танков, но никакого решения так и не принял, ограничившись совершенно правильным замечанием: «Неудачи быть не должно!» Через неделю он перенес начало наступления на 12 июня.

Пока фюрер думу думал, в Тунисе 13 мая капитулировала лишенная снабжения итало-немецкая группа армий «Африка», которой командовал генерал Ганс фон Арним. Вермахт одним махом лишился шести дивизий (в том числе 10, 15, 21-й танковых) и 94 тысяч немецких солдат. В плен сдались также 140 тысяч итальянцев во главе со свежеиспеченным фельдмаршалом Мессе.

«Мы — хозяева берегов Северной Африки», — телеграфировал британскому премьеру генерал Александер. Средиземное море стало вновь открыто для союзного судоходства, союзники приступили к подготовке операции «Хаско».

Италия, оказавшаяся на «переднем рубеже фронта», настаивала на том, чтобы прекратить действия на Востоке и спасать положение на Юге. На этот раз Муссолини был поддержан правительствами Венгрии и Румынии.

Для Гитлера мир со Сталиным был невозможен физиологически. Фюрер пришел к другому выводу: операции «Цитадель» — быть. Англо-американским войскам для подготовки десанта на Сицилию, Сардинию или Балканы — наиболее очевидные цели — потребуется не менее 6–8 недель (так оно и оказалось). За это время Вермахт должен разгромить русских у Курска, повернуться лицом к Западу и сбросить союзников в море. На случай «измены» Италии фельдмаршалу Роммелю поручалось разработать план ее оккупации.

«Мы должны наступать из политических соображений», — подвел черту на одном из совещаний начальник ОКБ фельдмаршал Кейтель, нерассуждающий исполнитель воли фюрера.

Операция «Цитадель» из короткого упреждающего удара «в рамках стратегической обороны» превращалась в главную цель летней кампании, в генеральное сражение, в котором Германия собиралась поставить на карту всё. Под Курском теперь «решалась судьба самой войны».

Главную роль в достижении быстрого успеха должны были сыграть бронетанковые войска. Фюрер решил их радикально преобразовать, перевооружить, поднять уровень производства до 1500 танков месяц. Для решения этой задачи он вернул из резерва «отца Панцерваффе» генерала Гудериана, пребывавшего в забытьи после провала операции «Тайфун» и от безделья уже присматривавшего себе поместье где-нибудь в Восточной Пруссии. В феврале 1943 года Гитлер вызвал Гудериана в Винницу и назначил его инспектором бронетанковых войск, наделив самыми широкими полномочиями и подчинив лично себе. «Быстроходный Гейнц» с энтузиазмом взялся на порученное дело, ведь «Гитлер сказал, что я должен отныне претворять свои идеи на практике».

Начиная с февраля-марта с конвейеров начали сходить 88-мм противотанковые самоходки «насхорн», довольно удачные 105-мм и 150-мм самоходные гаубицы «веспе» и «хуммель», экзотичные штурмовые танки «бруммбер». Но главная надежда возлагалась на массированное применение новых танков типа «тигр» и «пантера» и истребителей «фердинанд».

Сумрачный германский гений выдал-таки самые грозные боевые машины Второй мировой войны.

Тяжелый танк Pz. VI «тигр», запущенный в серию в августе 1942 года, не имел достойных противников на поле боя, он был сильнейшим танком в мире. Корпус танка с довольно простыми очертаниями выполнялся из катаной стали. Отсутствие углов рационального наклона брони компенсировалось ее толщиной (в принципе, с ростом калибра противотанковых орудий наклон брони терял значение): лобовая плита — 100 мм, бортовая — 80 мм, верх корпуса — 26 мм. В башне «тигра» была установлена легендарная 88-мм зенитная пушка, снабженная дульным тормозом и электроспуском. Выпущенный из нее с начальной скоростью 810 м/с бронебойный снаряд поражал любые танки противника на дистанциях 2000–1500 метров, пробивая 85–100 мм брони (советский KB-1С нес броню толщиной 60–75 мм, Т-34 — 47 мм). Убийственно точное орудие и отличная оптика обеспечивали 100-процентное попадание в неподвижную цель с первого выстрела на расстоянии 1000 метров. Скорострельность достигала 6–8 выстрелов в минуту.

Прогрессивная трансмиссия с гидравлическими сервоприводами и торсионная подвеска делали «тигр» легко-управляемой машиной с плавным, совершенно бесшумным ходом. Ее водитель не затрачивал больших физических усилий, освоить управление танком было несложно. Передачи переключались буквально двумя пальцами, маневр осуществлялся легким поворотом штурвала. От водителя не требовалось большой квалификации, и его мог заменить любой член экипажа. «Механик-водитель «тигра», — вспоминает Отто Кариус, — сидел у рычагов управления и мог управлять 60-тонной махиной столь же легко, как и автомобилем. В других танках для управления приходилось прилагать много усилий (водитель Т-34 для переключения рычагов держал под рукой кувалду)».

Специально «под «тигр» была создана новая тактическая единица — тяжелый танковый батальон, представлявший собой отдельную воинскую часть, которая могла действовать как самостоятельно, так и придаваться другим соединениям. Машина прошла проверку боем в России и Северной Африке, была обкатана, отработаны приемы ее тактического применения и организация материально-технического обеспечения. 5 марта 1943 года «пятисотые» тяжелые батальоны перевели на новый штат, предусматривавший наличие в них трех танковых рот общей численностью 45 «тигров». Гитлер свято верил в мощь своих тяжелых танков, «один батальон которых стоит целой нормальной танковой дивизии».

Первый серийный средний танк Pz. V «пантера» покинул заводской цех 11 января 1943 года. Корпус машины был сварен из катаных бронеплит, установленных под рациональными углами наклона. Толщина лобовой брони составляла

85 мм, бортовой и кормовой — 40 мм. Главным оружием, не считая двух пулеметов, была 75-мм пушка с коническим каналом ствола длиной 70 калибров. Ее бронебойный снаряд пробивал установленный вертикально броневой лист толщиной 140 мм с расстояния 1000 метров. Практическая скорострельность — 6–8 выстрелов в минуту. Прицелы и смотровые приборы были очень высокого качества. Танк обладал хорошей маневренностью и проходимостью. По своим характеристикам «пантера» превосходила все союзнические танки. Убедившись в ее выдающихся боевых возможностях, Гитлер потребовал производить по 600 машин в месяц, для чего предполагалось снять с конвейера танк Pz. IV. Первыми воинскими частями, укомплектованными «пантерами», стали 51-й и 52-й танковые батальоны.

В перспективе «пантеры» должны были полностью заменить в боевых частях машины типа Pz. III и Pz. IV. Однако в дело вмешался Гудериан, посчитавший, что, пока производство новых, вдвое более трудоемких боевых машин достигнет необходимого уровня, Вермахт рискует вообще остаться без танков. В итоге было решено перевооружить «пантерами» только по одному батальону в каждом танковом полку и продолжить производство Pz. IV.