Танцы на снегу - Сергей Лукьяненко

– Какое еще алиби? Если купим билет, то компьютер отметит время входа и время выхода из купола. Наоборот, наследим.

– Если шум поднимется, то водитель нас заложит, – сказал Лион. – На всякий случай, но заложит. Это же отморозок…

– Элли сказала, что о водителе позаботятся другие, – отрезала Наташа.

Я вздрогнул:

– Ты что?

– Что слышал!

– Мы так не договаривались! – выкрикнул я.

– Мы никак не договаривались. – Глаза у Наташи стали гневные, яростные. – Это война, Тиккирей! Настоящая война, понимаешь?

Я понимал. Мы и сами шли не для того, чтобы пить чай с Берманом и его дочкой. Вот только… олигарх хотел предать Империю, а водитель был отмороженным, больным, ни в чем не виноватым.

– Все-таки это неправильно, – сказал я. – Мы не должны так делать.

– А больше никак нельзя, – сказала Наташа. – Это война. Верно, Лион?

Лион отвел взгляд и ничего не сказал. Ни мне, ни Наташе.

Больше я не спорил.

Мы шли мимо купола, невольно поглядывая на мирок за прозрачной стеной. Там росли деревья – не такие, как везде, с очень темной листвой и мохнатыми кольчатыми стволами. Иногда среди листвы мелькало что-то яркое – наверное, те самые бабочки, но толком разглядеть их не удавалось. Я подумал, что надо будет по-настоящему сходить в парк. Если все кончится хорошо.

А как это – хорошо?

Если мы убьем Бермана и его дочь?

Мне хотелось захныкать. Не заплакать, а именно захныкать, словно маленькому ребенку. Плачут от горя, а хнычут – от беспомощности.

– Пристрелит нас охрана, – сказала вдруг Наташа. – Не верю я, что у Элли все получится. Не верю!

И тогда я разом перестал трястись. В самом деле, почему это я решил, что мы пройдем мимо охраны? Мало ли, что там наобещала самонадеянная девчонка Элли… Застрелить нас, конечно, не застрелят, мы же не станем воевать с охраной. А вот арестуют наверняка. Может быть, это и будет самым лучшим выходом. Приказ мы исполним, а что выполнить задание не удастся – так это не наша вина. Сами виноваты, не будут поручать таких заданий подросткам.

– Тише ты, – сказал я. – Расшумелась.

Наташа удивленно посмотрела на меня, но возмущаться не стала. Мы молча двинулись по тропинке в глубь парка. Здесь никого не было, и сама тропинка была запущенная, сквозь серый щебень пробивалась трава, уже пожухлая и желтеющая. Где-то над головой стрекотала невидимая птица.

– Хорошо как… – тихонько пробормотал Лион. Его я одергивать не стал.

Указатель «Частные владения» тоже был старенький, с облупившейся краской. Он стоял прямо посреди тропинки на низеньком бетонном столбике, там даже был оранжевый плафон для ночной подсветки надписи, но колпак плафона давным-давно был разбит, а лампочку кто-то выкрутил. Дойдя до столбика, мы честно свернули в сторону и вышли к ручью.

– К забору можно подходить? – спросил я.

– Не ближе десяти метров, – сразу ответила Наташа.

Вдоль ручья мы прошли совсем недолго – впереди оказался забор резиденции. Не очень-то и высокий, метра полтора, из серых бетонных плит, заросших понизу мхом. Плиты оказались ребристыми, будто нарочно приглашали вскарабкаться по ним, но поверх забора шел тонкий сверкающий шнур – датчик периметра. Деревья подступали к забору почти вплотную, но все-таки не совсем – чтобы нельзя было перепрыгнуть его с веток.

– Ждем, – велела Наташа.

Мы уселись за кустами и стали ждать, доедая мороженое. Наташа все время поглядывала на часы, потом сняла их и положила перед собой. Лион вроде как был самым спокойным – причмокивал, облизывая кремовый столбик мороженого, ел его дольше всех и на часы не глядел.

– Приготовиться, – сказала Наташа напряженным голосом. – Минус одна минута.

Лион разом проглотил остатки, скомкал обертку, выбросил в ручей и сполоснул руки. Присел на корточки, будто готовясь к рывку.

– Минус двадцать секунд. – Наташа оправила волосы, посмотрела на нас, торопливо перекрестилась. Щеки у нее раскраснелись, будто от мороза.

А я не волновался. Совсем. Я уверился, что нас сейчас арестуют и все закончится.

– Пошли! – Вскочив, Наташа бросилась к забору.

Но Лион ее опередил. Оказавшись у забора, опустился на колени, уперся руками в бетон. Наташа сообразила, легко ступила ему на спину, подтянулась и перемахнула через забор. Я последовал за ней, Лион крякнул под моими ногами, и я перепрыгивать не стал, а растянулся на гребне, обхватив его ногами, протянул Лиону руку. Он вцепился, подтянулся, и мы вместе перепрыгнули на другую сторону.

Словно в другой мир попали!

Если снаружи был заброшенный парк и теплый, но уже осенний ветерок, то внутри мы словно вновь попали в лето. Парк стал совсем редким, ухоженным, испещренным чистенькими дорожками, и даже ручеек, протекая через решетку в стене, переставал булькать и начинал мелодично журчать. Было очень тепло, почти жарко, над клумбами порхали бабочки – пусть не такие огромные и яркие, как за стенами купола, но все-таки… Наверное, локальная климатизация – штука очень дорогая, но разве правительство деньги считает?

– Вперед! – прошептала Наташа, озираясь. – Бежим!

Мы бросились вперед, не разбирая дороги, то по дорожкам, выложенным шершавыми каменными плитками, то просто меж деревьев. Мне казалось, что сто метров мы одолели за полминуты, но фонтана все не было. Наконец Лион ткнул рукой вправо и крикнул:

– Туда!

Да, мимо этого фонтана и впрямь было бы трудно пройти. Он оказался огромный: метров двадцать в диаметре бассейн, по щиколотку наполненный водой, а посреди бассейна – скульптурная группа. Скульптура была странная: бронзовый исполин в старомодном скафандре брел по воде, одной рукой прикрывая лицо от падающих брызг, а другой держа на изготовку лучемет. За ним, из нагромождения валунов, шла целая толпа, в основном женщины и дети. Некоторые были полностью изваяны, а некоторые частями, выступающими из камня. Сам фонтан бил невысоко, метра на три, из каких-то искореженных труб, громоздящихся на скалах.

– Во уродство! – восхищенно воскликнул Лион.

– В бассейн, – велела Наташа. Мы зашлепали по воде и вскоре стояли среди прохладных бронзовых фигур, обросших мхом и мокрых от водяной мороси. Наташа решила: – Тут и переждем.

Стоять среди скульптур было забавно. Я потрогал руку бронзовой девочки, с надеждой смотревшей на великана слепыми глазницами. Спросил:

– А что это за скульптуры?

Наташа только отмахнулась, но через минуту все-таки ответила:

– Наверное, это в память о первой высадке. Тогда один из посадочных ботов разбился в джунглях, но уцелевший пилот вывел к людям почти всех пассажиров.

– Угу, значит, фонтан – это бьющее из баков топливо, – хихикнул Лион. Ему скульптуры явно не нравились.

– Тихо! – зашипела Наташка и подалась к самым валунам.

Мы замолкли, глубже вжимаясь между бронзовыми фигурами. Через минуту на дорожке появился патруль – двое мужчин и женщина.

Если бронзовый пилот показался мне великаном, то охранники ничем ему не уступали. Только вместо старых скафандров на них была легкая боевая броня из керамики. Экран шлемов был отключен, да и оружие убрано – неприятностей они явно не ждали. Женщина была без всякой брони и без оружия, в обычном платье и в босоножках, зато с небольшим пластиковым саквояжем в руках. Затаившись, мы услышали обрывок разговора:

– Так и будем бегать. Пока новую линию не проложат, – возмущалась женщина. Мне показалось, что она не отмороженная, уж слишком живой был голос.

– Да ему лишнюю бумажку подписать страшно! – поддержал женщину один из охранников. – Боится, что о нем вспомнят и на пенсию отправят.

– Я напишу рапорт, – продолжала ругаться женщина. – Сколько это может продолжаться, каждый день пробои…

Разговаривая, они неторопливо прошли в сторону забора, через который мы перебрались. На фонтан даже и не взглянули. Наташа выждала, пока силуэты исчезли между деревьями, а голоса совсем стихли, потом повернулась к нам:

– Ну, за дело…

Мы выбрались из бассейна и побежали к виднеющемуся в глубине парка зданию – красивому особняку с колоннами, башенками и террасой над парадным входом, под самой крышей. Я все еще не терял надежды, что нас остановят, но больше никакой охраны не повстречалось. К главным дверям мы, конечно, не пошли, обогнули особняк, и Наташа торжествующе указала на небольшую деревянную дверь – она была полуоткрыта.

– Вот!

Я подумал, что дверь тоже оставлена открытой нарочно. И что сделала это, да и сигнализацию отключила, та молодая женщина, что шла с охранниками. Наверное, она техник, который отвечает за систему охраны…

– Тиккирей, что ты копаешься? – окликнула меня Наташа. Они с Лионом уже успели зайти.

Еще раз оглянувшись на мирный парк, я вошел в служебный вход особняка и оказался в маленьком вестибюле. Наташа сердито толкнула меня к коридору, уходящему куда-то в глубь здания, а сама наклонилась и стала затирать мокрые следы на полу какой-то тряпкой. Я увидел Лиона – очень обиженного, голого по пояс, и понял, что эта тряпка только что была его рубашкой.