Антология советского детектива-44. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Марченко Анатолий Тимофеевич

Отдуваясь, Вилли с трудом вылез из-под дивана. Водворив крышку на место, он заторопился.

— Побегу, — бросил он приятелю и, еще на мгновение задержавшись, спросил: — В субботу подбросишь к девчонкам, а?

— Обязательно, — заверил его Валентин. — А ты не знаешь, когда сегодня потребуется машина твоему начальству?

— Думаю, через час с четвертью. Полковник собирается отдыхать. А что?

— Да что-то капризничает карбюратор. Хочу заехать в гараж.

— Валяй. Да смотри не опаздывай!

Как только Малькайт скрылся за дверью второй комнаты справа, Валентин выскочил на улицу, сел в свой «опель» и рывком взял с места.

Гостиница для приезжих находилась метрах в пятистах от контрольно-пропускного пункта. Готвальд до конца утопил педаль газа. «Опель» торопливо глотал серую ленту шоссе. Мелькали красноватые стволы сосен. Охрана хорошо знала Валентина в лицо, тем не менее при выезде за ворота у него тщательно проверили пропуск. На третьем километре у телеграфного столба с подпоркой Валентин взглянул в зеркальце над ветровым стеклом. Убедившись, что сзади никого нет, он притормозил, круто развернул машину и остановился на обочине. В ту же секунду из кустов орешника вышел немецкий офицер. Он сам распахнул дверцу и сел рядом с Готвальдом. Валентин с трудом узнал Алексея: твердо сжатые губы, сощуренные, холодно поблескивающие глаза под лакированным козырьком фуражки со свастикой.

— А где достали форму? — спросил восхищенный Готвальд. — Сидит как влитая.

— Корень прислал. У них всякие есть из трофейных. А Афанасий Кузьмич пригнал по фигуре.

Голос Алексея звучал глухо. Валентин украдкой взглянул на Алексея — он казался спокойным.

— Тише. Не гони машину, — скомандовал разведчик. В голосе его звучали незнакомые холодно-повелительные нотки. — Следи за лицом. Оно у тебя слишком напряжено. Постарайся придать ему скучающее, равнодушное выражение. Как обстановка?

Валентин посмотрел на часы.

— Фукс уже лег спать…

— Снотворное?

— В кофе.

Готвальд рассказал Алексею, как все было.

— Дверь заперта? — спросил Столяров.

— Обычно не запирают. Будем и теперь надеяться на счастливый случай.

Приближался контрольно-пропускной пункт. Оба молчали.

Алексей был внешне спокоен. На самом деле с той минуты, как он сел в «опель», им овладело нервное возбуждение. Это была хорошо знакомая «реакция на опасность». В такие минуты все чувства его обострялись, мысль работала с удвоенной быстротой, все силы были собраны и приведены в боевую готовность. Страха не было, и Алексей даже любил эти минуты наивысшего напряжения, чем-то близкого творческому вдохновению.

В нагрудном кармане лежало удостоверение личности на имя майора Франца Деммеля. Документ был подлинный. Столяров не решился бы довериться подделке, зная, что у такого ответственного объекта дежурят люди с наметанным глазом.

Достать документ удалось с помощью Лещевского. В немецкий госпиталь привезли тяжело раненного офицера — майора Деммеля. Осколок застрял в брюшной полости, и извлекал его сам Лещевский, дежуривший в этот вечер.

Столяров уже давно просил Адама Григорьевича достать офицерское удостоверение. И хирург искал возможность выполнить эту просьбу, но документы прибывающих оставались обычно в приемном покое госпиталя. На этот раз Лещевский был первым, кто подошел к раненому. Во время осмотра хирург осторожно вынул у Деммеля из кармана френча удостоверение и сунул себе в халат. После этого он приказал санитарам срочно внести офицера в операционную. Когда санитары сняли с немца залитое кровью обмундирование, Лещевский приказал посмотреть, нет ли в карманах документов. Были найдены только фотографии, но удостоверения личности не оказалось. Раненый был зарегистрирован по фамилии, написанной на одном из конвертов.

Документ на имя майора Деммеля врач передал Алексею через Шерстнева.

Столяров осторожно над паром отклеил фотографию майора и приклеил свою. Недостающий сектор круглой фиолетовой печати оттиснул на фотографии сам. Алексей придирчиво изучил свою работу — изъяна отыскать не смог. Но все-таки он беспокоился. А вдруг этот изъян обнаружат те, что стоят у шлагбаума?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Расстояние от первого КП до гостиницы для приезжих показалось Алексею бесконечной дорогой в неизвестность. Долго потом он вспоминал эту дорогу, колючий холодок в сердце, звон в ушах, руки унтер-офицеров, долго, невыносимо долго вертящие удостоверение майора Франца Деммеля, липкие взгляды, перебегавшие с его лица на фотографию.

Стараясь сохранить равнодушное, холодно-надменное выражение лица, он глядел прямо перед собой — на полосатый шлагбаум и краем глаза зорко следил за каждым движением охранников. Левая рука его при малейшей опасности готова была ринуться в карман френча за «лимонкой», правая — дернуть ручку дверцы. И в то же время где-то в далеких уголках сознания созревала мысль: «Уйти невозможно, почти невозможно…

Если удастся швырнуть «лимонку» и скрыться в лесу… Вокруг охрана, секреты, полицейские пункты… Нет, не уйти!»

Толстый унтер вернул ему книжечку.

Такая же процедура повторилась у ворот в заборе из колючей проволоки.

«Опель» плавно покатил по узкой асфальтированной дороге. По бокам стояла золотисто-охристая колонна сосен, между которыми мелькали сборные домики защитного цвета. К ним вели дорожки, аккуратно присыпанные песком.

«Будто санаторий», — подумал Алексей. Правда, сновавшие вокруг люди в комбинезонах и кожаных куртках мало походили на отдыхающих.

У отеля «опель» остановился. Алексей небрежно ответил на приветствие часового и через вестибюль вошел в прохладный коридор, но почему-то в глаза ему бросился желтый листок липучки на столике. На нем, увязнув тонкими ножками, отчаянно билась оса.

«Должно быть, тот самый столик, где Готвальд подсы́пал в кофе снотворное…»

Из двери одной комнаты вынырнул пухлощекий ординарец. Вытянув руки по швам, он вопросительно смотрел на Столярова. Алексей догадался, что перед ним приятель Готвальда — Вилли Малькайт.

Алексей помнил, что Фукс остановился во второй комнате справа.

Ничего не сказав денщику, с непроницаемым лицом разведчик прошел мимо Вилли.

— Герр полковник сейчас отдыхает, — сказал Малькайт, видя, что незнакомый ему офицер направляется к комнате Фукса.

— Отдыхает? — удивился Алексей. — Но мне приказано явиться.

— Так пойти доложить?

— Нет, благодарю. Я подожду, когда полковник проснется.

Столяров опустился в кресло. Вилли стоял в нерешительности.

— Вы свободны, — распорядился Столяров.

Едва денщик исчез, Алексей встал и направился к двери, за которой отдыхал полковник Фукс. Оглянулся — коридор был пуст. А что, если полковник не спит? Что ж, тогда он извинится и скажет, что ошибся дверью.

Полковник спал, тихонько всхрапывая. Рот его был слегка приоткрыт. Из-под одеяла торчала синеватая, в старческих узловатых венах ступня.

Рядом на стуле стоял большой желтый портфель. Ключ торчал в дверях, но Алексей решил не запираться: так легче будет объяснить свое присутствие здесь.

Алексей вынул из кармана чистый лист бумаги, карандаш, положил все на столик, сел на стул. Да, если войдет дежурный офицер, Алексей скажет, что пишет записку полковнику.

Ни на секунду не выпуская из поля зрения лицо Фукса, он взял желтый портфель. Заглянув внутрь, Алексей похолодел: в портфеле не было ничего, кроме старых газет и несессера.

«Скорей из этой комнаты, пока кто-нибудь не вошел». Но не побриться же и прочитать старые газеты прилетел сюда полковник из Берлина! Может быть, карты и документы спрятаны где-нибудь в сейфе?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мгновение Алексей стоял посредине комнаты в нерешительности. Затем, неслышно ступая, подошел к кровати, на которой спал Фукс, и осторожно сунул руку под подушку. Пальцы нащупали жесткие края папки.

«Осторожный, черт! Даже спит на своих бумагах». Рассчитанным движением Алексей вынул из кармана миниатюрный фотоаппарат…

* * *