Бригада возвращается. Триумф бандитской романтики - Федор Раззаков

Доллары в Россию идут и по официальным каналам. В марте 1995 года газета «Известия» со ссылкой на нью-йоркскую газету «Ньюсдей» сообщила, что из Нью-Йорка в адрес российских банков было отгружено 220 тонн новеньких хрустящих стодолларовых купюр. Это «вес 41 африканского слона», прибегала газета к ироническому сравнению. Всего за границами США находятся в обращении 200 миллиардов американских долларов. На долю России приходится 10% – доля непропорционально огромная. И каждый американский доллар, обращающийся в денежной системе России, обогащает казну США...»

Во время второго президентского срока Ельцина разворовывание России достигло таких масштабов, что это попросту стало угрожать национальной безопасности страны. Да и нищий народ, кстати, тоже был не слепой – все прекрасно видел, из-за чего рейтинг президента опустился до критического уровня – 3—4%. Власть прекрасно понимала, что ходит по лезвию бритвы: массовые усталость и безверие людей могли стоить целостности страны и, значит, стать большими проблемами для самой власти. Поэтому всем было понятно, что это последний президентский срок Ельцина и что его сменщиком должен стать человек, который изменит вектор развития страны из состояния хаоса в состояние пусть относительного, но порядка. Нечто подобное было в СССР в начале 80-х: там тоже все ждали ухода полуживого Брежнева и прихода на его место политика, могущего навести в стране всеобщего пофигизма порядок. Самое интересное, в обоих случаях таким человеком стал выходец из спецслужб: в СССР таковым был Юрий Андропов, в постсоветской России – Владимир Путин (кстати, называющий себя андроповцем, поскольку пришел на работу в КГБ именно в годы руководства им Андроповым).

Итак, приход Путина не был случайным – это было велением времени, социальным и политическим заказом. Относительный порядок в расхристанной стране должны были навести «силовики» – выходцы из спецслужб, которые за годы построения капитализма по-российски мало чем стали отличаться от бандитов (последних ведь тоже можно назвать «силовиками»). То есть по своей сути они являлись близнецами-братьями, которые отныне должны были в одной связке повести страну в светлое будущее. Но это было возможным только при одном условии – бандиты должны были обрести в глазах общественности более благообразный вид. И они его стали обретать именно в конце 90-х, когда либо сами шли в политику (становились депутатами), либо (и это было гораздо чаще) стали входить в ближайшее окружение политиков разных уровней. Тогда же, в 90-е, бандиты стали активно легализовывать свои преступно нажитые деньги посредством инфильтрации – «отмыва» их в легальной экономике. Точно так же в свое время поступали и американские гангстеры. Читаем у двух специалистов по организованной преступности – К. Полькена и Х. Сцепоника:

«В 1978 году специальная комиссия американского сената по расследованию деятельности организованной преступности установила, что мафиози вкладывают средства, добытые преступным путем, в 46 отраслей легального бизнеса. По данным министерства юстиции США, «Коза Ностра» владеет акциями более 100 тысяч компаний: угольных, нефтяных, металлургических, автомобилестроительных и других, годовой оборот которых превышает 12 миллиардов долларов.

«Преступление, – поучал своих коллег известный гангстер Арнольд Ротштейн, – получает смысл только тогда, когда совершается не пистолетом, а мозгами». Поэтому свою новую жатву мафиози, как правило, собирают под личиной деловых людей, их преступления приобретают респектабельный вид. «Если раньше, – писал в конце 1976 года журнал «Юнайтед стейтс ньюс энд уорлд рипорт», – традиционным бизнесом американской мафии считались азартные игры, ростовщичество, наркотики, профсоюзный рэкет, в той или иной степени связанные с насилием, то сейчас она предпочитает более мирные способы грабежа. Новые мафиози не врываются в банк с автоматами, а входят с парадного входа, почтительно приветствуемые охранниками...»

Вам это ничего не напоминает, дорогой читатель? Еще совсем недавно, в начале 90-х, наши «братки» в малиновых пиджаках и с толстыми цепями на шее «мочили» друг друга сотнями в кровавых разборках, а затем, спустя всего-то десять лет, многие из них уже облачились в модные пиджаки от известных европейских кутюрье и вместо золотых цепей стали носить депутатские значки. А окна их офисов выходят на Кремль (как это будет показано в фильме Алексея Балабанова «Жмурки» 2005 года выпуска).

Таким образом, «братва» еще в конце 90-х начала себя «отмывать». Власть ей в этом активно помогала, поскольку, повторимся, была с «братвой» одной крови (так же, как и американская власть во многом кровно связана с гангстеризмом). Помощь власти в этом «отмыве» носила не только экономический характер, но и идеологический: деятелям культуры ненавязчиво подсказали, что бандитов надо романтизировать, дабы им легче было легализоваться. Почти те же самые задачи ставились мафией и в конце 60-х в Америке, когда свет увидел сначала роман «Крестный отец», а потом и его знаменитая экранизация. Как говорится, ничто не ново под луной. Россия, взяв за эталон Америку, просто обязана была у нее многое перенять – в том числе и в области криминала.

Легализация «братвы» должна была привести к возникновению «нового героя» в российском искусстве – этакого дона Корлеоне российского розлива. Им и стал главный герой сериала «Бригада» Саша Белов по прозвищу Белый (отметим, что игравший его Сергей Безруков внешне напоминает Аль Пачино – актера, сыгравшего Майкла Корлеоне). В обоих фильмах это были бандиты новой формации, пришедшие на смену «старикам» – представителям прежнего преступного мира, основанного на патриархальных традициях. В нашем случае это был советский преступный мир, где долгое время главенствовали «воры в законе» старой формации, которые мыслили категориями идеи, а не бизнеса. Майкл Корлеоне и Саша Белый – это преступники нового поколения, бизнесмены от преступного мира, должные возвести преступный мир на новую, более высокую ступень его развития.

Отметим, что чуть раньше «Бригады» – в мае 2000 года (как раз на самом старте «эпохи Путина», начавшейся с президентских выборов в марте 2000-го) – по ТВ был показан первый сезон сериала «Бандитский Петербург» режиссера Владимира Бортко по книге питерского криминального журналиста Андрея Константинова. Но этот фильм нельзя сравнить с «Бригадой» ни по жанру (это кино из разряда «про ментов и бандитов», но не «гангстерская сага»), ни по степени его социально-исторической значимости (он не несет в себе концептуальной идеи). Там, кстати, и главный бандит скорее осколок прошлого – этакий жестокий дедушка, вор Антибиотик в прекрасном исполнении Льва Борисова.

В «Бригаде» на авансцену сюжета выдвинут бандит молодой – гроза бандитов-«дедушек» и надежда нового криминального мира России. И неважно, что в финале фильма (за кадром) звучит выстрел, должный убедить зрителя в том, что век Саши Белова оказался коротким. Убит (если действительно убит) был конкретно Саша Белов, но не саши беловы, которые в огромном количестве легализовались в 90-е и пришли как в бизнес, так и в политику. В сериале весь этот процесс (путь от мелкого рэкетира советских времен до народного депутата времен постсоветских) показан пусть схематично, но вполне правдоподобно.

Обратим внимание, что главными героями в сериале являются четверо друзей, знакомых друг с другом с детства (с первого класса средней школы). Явная перекличка с американским фильмом «Однажды в Америке», а также с сериалом «Улицы разбитых фонарей» («Менты»). Думается, перекличка не случайная, а закономерная. В «Бригаде» ее авторы тоже решили пойти наперекор установившемуся в постсоветской России мейнстриму – атмосфере предательства всего и всех. Вспомним слова протоиерея Александра Шергунова: «Всегда было предательство, но надо создать атмосферу, где предательство побеждает. Кругом предательство в самом широком смысле и самом глубоком...» Однако в глубинах народного сознания сильно сопротивление этому, поскольку русский человек по сути своей – не предатель. Откликаясь на эти чувства, авторы «Бригады» пошли по пути «Ментов», но своими героями сделали бандитов.

Итак, в марте 2000 года новым президентом России стал Владимир Путин 48 лет от роду. Как мы помним, он сменил на этом посту уже больного и фактически вышедшего в тираж 69-летнего Бориса Ельцина. Смена «пажеского караула» прошла по законам династической преемственности – Ельцин и его окружение сами выбрали Путина, зная, что он, став президентом, их не сдаст – не привлечет к ответственности за творимые во время их правления беззакония. Однако соответствующую бумагу, в которой эти договоренности закреплялись, обе стороны на всякий случай составили. Этот документ был передан на хранение третейскому судье – тогдашнему Патриарху всея Руси Алексию.