Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2 - Дэвид Годмен

Борьба с забывчивостью – это постоянное вспоминание.

Утверждение Пападжи в предыдущем ответе, что он и есть Рама, напомнило мне об одной истории, которую мне рассказали в то время, когда я работал над этой книгой.

В 1991 г. один американский последователь Пападжи сидел вместе с ним в гостиной дома Пападжи в Индира Нагар. В то время, когда приходило еще немного людей, все сатсанги проводились там. Вот что этот ученик рассказал мне:

«Я смотрел на Пападжи, фокусируясь на его глазах. В них была такая красота, которой я никогда и нигде не видел. Сила этой красоты становилась все больше и больше, пока в конце концов мне не пришлось отвести глаза. Это был единственный раз в моей жизни, когда мне пришлось перестать глядеть на что-либо из-за того, что красота этого была столь проникновенна. Пападжи не смотрел на меня, и я думал, что он не знал, что произошло со мной, но, когда я выходил из комнаты несколько дней спустя, прямо перед моим отъездом домой, он подозвал меня к себе.

Он взял маленькое изображение Ханумана, которое висело рядом с его сиденьем, дал его мне и сказал: „Возьми это. Если тебе повезет, Рама снова явится тебе“».

Другие люди также видели, как Пападжи принимает форму Рамы. В следующей необычной истории Пападжи божество в храме привело его к Раме. Прежде чем я приведу рассказ Пападжи об этой странной встрече, я расскажу несколько основных деталей для читателей, незнакомых с Рамаяной.

Это событие произошло в Битхуре, недалеко от Канпура, в месте, где, как считается, находился ашрам Вальмики. Мудрец Вальмики был автором Рамаяны.

После знаменитой битве в Ланке, Бог Рама вернулся в Айодхью с Ситой, которую он спас от Раваны. До своего освобождения она провела много лет в плену во дворце Раваны. Вскоре после возвращения в Айодхью некоторые жители этого города начали высказывать сомнения относительно того, может ли она быть королевой.

«Эта женщина провела много лет в доме другого мужчины, – говорили они. – Такая женщина осквернена и не может находиться здесь. Бог Рама должен отослать ее. Он выполнил свой долг, освободив ее, но сейчас он должен отослать ее, потому что она провела много лет с другим мужчиной».

Сита сохранила свою чистоту во время своего томительного заключения в Ланке, но тот факт, что она провела так много времени в чужой стране, в доме другого мужчины, означал, что подозрения относительно ее поведения были неизбежны. Рама чувствовал, что для блага своей страны и для блага монархии, которая управляла страной, ее необходимо выслать в изгнание. Это решение, одно из самых трудных, которые Рама когда-либо принимал, так никогда и не нашло удовлетворительного объяснения.

Сита приняла свою судьбу и ушла в изгнание, в ашрам Вальмики. В тот день, когда она была изгнана, она уже была беременна двумя близнецами, сыновьями Рамы, хоть Рама тогда и не знал об этом. Сита родила двоих сыновей в ашраме Вальмики и воспитала их там. Только через много лет Рама узнал об их существовании.

Пападжи описывает свой визит в этот ашрам в 1950-х гг. с двумя своими сестрами, Тарой и Лилой.

Моя сестра Тара жила со своей семьей в Канпуре. Меня пригласили к ней домой, чтобы я поприсутствовал на церемонии инициации. Другая моя сестра, Лила, приехала на следующий день из Амбалы, Харьяна. Церемония инициации мальчика-брамина – это важное событие. Ожидается, что на нем будут присутствовать все родственники.

Когда я был там, я услышал, как Лила спрашивает Тару: «Где находится Битхур, ашрам Брахмариши Вальмики?»

Тара сказала ей, что это довольно близко от того места, где мы находимся, добавив, что она не очень хорошо знает о нем, потому что сама никогда не была там. Мы поспрашивали соседей и выяснили, как туда ехать. Добраться туда было нелегко. Заключительную часть пути, как нам сказали, нужно было проделать в повозке, запряженной лошадью, потому что другого общественного транспорта там не было. Несмотря на труднодоступность этого места, обе сестры захотели ехать. Они попросили меня поехать с ними, так как не хотели ехать в такое глухое место одни. Я согласился поехать с ними, потому что я тоже не видел этого ашрама, даже при том, что провел много лет в Лакнау, всего в нескольких часах езды от него.

Мы заехали на автобусе так далеко, как только могли, а затем взяли тонгу на несколько часов, чтобы она довезла нас до храма, который сейчас стоит на том самом месте, где когда-то был ашрам. Храм расположен довольно близко от Ганги. Тара тоже хотела увидеть реку, но ей пришлось идти одной, потому что Лила страдала артритом, а я не хотел совершать долгую прогулку под жарким солнцем.

Пока она была у Ганги, мы с Лилой вошли в храм и подошли к изображению Ситы. Она была изображена кормящей грудью своих двоих сыновей. Когда мы подошли близко к нему, изображение словно растаяло перед нашими глазами и превратилось в настоящую Ситу.

Сита встала передо мной, вытянула в мою сторону указательный палец в обвиняющем жесте и сказала: «Почему ты изгнал меня и оставил в этом лесу?»

Затем она повернулась к Лиле и спросила: «Какую ошибку я совершила, что твой брат бросил меня здесь? Почему он попросил своего брата Лакшмана оставить меня здесь, в лесу? Они изгнали меня, но Вальмики приютил меня, даже зная, что я беременна сыновьями Рамы».

Сита плакала в истерике, перечисляя свои жалобы Лиле и мне. Другие люди входили в храм и тоже видели, что Сита обращается ко мне как к Раме и жалуется мне на свое изгнание. Все они начали падать ниц передо мной. Тем временем моя сестра Лила начала вести себя очень странно. Сила этого даршана слегка расстроила ее психику, и она начала кричать и голосить. Она не хотела уходить, и в конце концов мне пришлось увести ее силой.

Тара появилась снова после купания в Ганге. С ее помощью мне удалось посадить Лилу в тонгу. По дороге домой у Лилы снова началась истерика. Она кричала и боролась со мной, требуя ответа, почему я покинул Ситу и отправил ее в изгнание в лес. В конце концов она потеряла сознание.

Мы доставили ее домой без происшествий, и через некоторое время ее душевное состояние вернулось к норме. Это переживание заставило ее пересмотреть свои отношения со мной.

Она подошла ко мне, упала ниц передо мной и сказала: «Я хочу порвать эти отношения брата с сестрой, в которых мы с тобой находились до этого момента. Я больше не хочу считать тебя своим братом. Я хочу, чтобы ты был моим гуру. Когда я была в храме, Сита сказала мне, что ты мой гуру, а не брат. С этого момента это единственные отношения, которые я хочу иметь с тобой».

Она приехала ко мне в Лакнау и жила со мной какое-то время. Потом приехал ее сын и увез ее обратно к ее семье.

Перед тем как она уехала, я дал ей свою фотографию. Она привезла ее домой и начала проводить с ней службы в комнате для пуджи. Ее старший сын, который в то время работал в делийском таможенном департаменте, увидел, как она проводит пуджу моей фотографии, и начал возражать:

«Почему ты молишься этой фотографии? Твой брат все еще жив. Проводить пуджу фотографии родственника можно только после того, как он умер. Не следует делать этого, пока он жив».

Она проигнорировала его слова, продолжила пуджу и сказала: «Он не родственник мне; он мой гуру».

Я связался с Лилой, которая до сих пор живет в Амбале, и она любезно согласилась прислать мне свою версию того, что произошло в тот памятный день. Ее ответ был написан в форме письма, адресованного «Дорогому Брату» Пападжи. Ее версия по существу не отличается от версии Пападжи, но она содержит несколько деталей, которые Пападжи опустил.

Была годовщина рождения Вальмики. В тот день в ашраме был фестиваль. Мы взяли с собой нашу сестру Тару из Канпура и доехали до Битхура. В пути я потеряла кошелек. Мы спустились на Ганга Гхат. Перед тем как окунуться, я положила свой носовой платок под одежду. Когда я вернулась после купания в Ганге, я нашла семь купюр по 100 рупий, завернутых в платок. Я забеспокоилась, увидев эти деньги, и рассказала эту историю тебе, мой дорогой брат. Я также подумала, что, возможно, Бог испытывает меня. Я порвала все банкноты, которые нашла там, и бросила в Гангу. Затем мы пошли дальше. В Битхуре мы встретились и сели рядом с женщиной, с которой ты должен был встретиться там. (Предположительно, она имеет в виду, что Пападжи договорился с Ситой о встрече.) Сита Махарани (великая королева) долго разговаривала с тобой. Она часто роняла слезы из глаз.

Увидев это, я спросила тебя: «Дорогой брат, что происходит? Махарани Сита плачет».

Ты ответил: «Сестра, разве ты не понимаешь? Разве ты не знаешь эту историю?»

Похоже, что Лила плохо помнит (или совсем не помнит) о драматических событиях, которые произошли после этого. Пападжи говорит, что она начала танцевать и плакать в экстазе, так сильно, что привлекла большую толпу паломников. Они каким-то образом поняли ее возвышенное состояние и начали осыпать ее деньгами. Когда она вернулась в нормальное состояние, она не имела ни малейшего представления, что она делала до этого и откуда взялись все эти деньги.