Страшила - Майкл Коннелли

— На охоту.

— Куда?

Я повесил трубку на этом вопросе, закрыл свой лэптоп, собрал разбросанные по столу файлы и, засунув все это в нейлоновую дорожную сумку, двинулся через зал к лестнице. Возможно, в прежние годы новостной зал и впрямь был лучшим в мире местом для работы — но только не сейчас. Люди вроде нашего вешателя и стоявших за ним представителей управляющей корпорации приложили максимум усилий к тому, чтобы уважающий себя журналист начал испытывать здесь чувство дискомфорта и клаустрофобии. Лично мне срочно требовалось куда-нибудь отсюда убраться. Интересно, что при этом у меня не имелось ни дома, ни офиса, где я мог бы уединиться. Зато у меня была машина, а машина в Лос-Анджелесе — это все.

Я некоторое время ехал к западу, потом перебрался на шоссе и покатил к пляжу. Транспорт по шоссе двигался преимущественно в сторону города, так что ехать было легко, и скоро я почувствовал свежее дыхание океана. Я не знал точно, куда еду, но некая подсознательная мысль на этот счет у меня, безусловно, имелась, поскольку руки, лежавшие на руле, и ноги, давившие на педали, уверенно делали свое дело, хотя мозг определенного маршрута так и не выработал.

В Санта-Монике я сначала проехал по Четвертой улице, а затем свернул на Пико, ведшую к пляжу. Машину я припарковал на известной мне из материалов дела парковке, рядом с которой Алонзо Уинслоу бросил автомобиль Дениз Бэббит. Парковка пустовала, и я поставил автомобиль ближе к кромке прибоя — возможно, в том самом месте, где сторож обнаружил принадлежавшую Бэббит «мазду-миллению».

Солнечным лучам все никак не удавалось пробиться сквозь стлавшийся над океаном туман, небо казалось пасмурным, а стоявшее на пирсе чертово колесо виделось мне будто сквозь мутное стекло.

«Что теперь?» — подумал я и снова проверил сотовый, но, как и прежде, сообщений не обнаружил. Потом мой взгляд упал на выходивших из океана серфингистов, завершивших свои утренние упражнения. Молодые люди оживленной толпой направились к машинам, на ходу стягивая мокрые костюмы для серфинга. Затем, раздевшись до трусов и купальников, они ополоснулись пресной водой, которую привезли с собой в канистрах, и переоделись в сухое. Все это представляло собой освященный годами ритуал катания на доске до начала рабочего дня. У одного из серфингистов на машине красовался позабавивший меня стикер: «Почему бы нам не купить наконец одну длинную доску на всех?»

Я расстегнул молнию на нейлоновой сумке и вынул служебный блокнот Рейчел. Последние несколько страниц были исписаны моей рукой, и я от нечего делать решил снова просмотреть свои записи.

Дениз Бэббит

1. Детали ее ареста в связи с покупкой наркотиков.

2. Расположение предметов в багажнике ее машины.

3. Точное место работы.

4. Рабочее расписание, учитывая, что похищение будет иметь место после работы.

5. Соответствуют ли ее ноги и тело условному физическому типу «жираф».

Шарон Оглеви

1. Отношения с мужем.

2. Расположение предметов в багажнике его машины.

3. Точное место работы.

4. Рабочее расписание, учитывая, что похищение будет иметь место после работы.

5. Соответствуют ли ее ноги и тело условному физическому типу «жираф».

6. Местоположение дома мужа.

Оба списка были короткими и почти не отличались друг от друга. Но я чувствовал, что, ответив на эти вопросы, мы с Рейчел установим связь между жертвами и убийцей. Преступнику, чтобы начать действовать, требовалось знать все это. По крайней мере я так думал.

Опустив окно, я впустил в салон влажный солоноватый морской воздух. Я думал о «несубе» и о том, почему он избрал в качестве жертв именно этих двух женщин, проживавших в разных городах.

Простейший ответ заключался в том, что он видел их. И та и другая публично демонстрировали свои тела. Если он искал женщин определенного физического типа, то мог видеть и Дениз Бэббит, и Шарон Оглеви на сцене.

Или на экране компьютера. Прошлой ночью, составляя эти списки, я рыскал по Интернету и установил, что экзотическое ревю «Феммез фаталь» и клуб «Снейк-Пит» имели вебсайты с фотографиями исполнительниц. На сайтах публиковались многочисленные снимки всех участниц этих шоу в разнообразных позах и в полный рост, позволявшие разглядеть их ноги и ступни. На сайте «Феммезфатальсатеклео.com» участницы коллектива были запечатлены в ряд со вскинутыми высоко вверх ногами. Если парафилия «несуба» заключалась в необходимости созерцать ножные скрепы, тела и конечности «жирафового» типа, как предполагала Рейчел, то эти сайты позволяли ему производить выбор жертв, не сходя с места.

Как только жертва избиралась, убийце предстояло идентифицировать женщину и проделать немалую работу в плане заполнения прочих граф в списке. Можно так, а можно и по-другому. У меня имелись сильнейшие подозрения, что в этом деле значительную роль играли вещи другого плана, то есть жертвы были связаны с убийцей как-то иначе.

Достав фломастер, я обвел кружочком первый пункт в обоих списках. Нетрудно было догадаться, что убийца старался по возможности составить себе представление о жертве как социальном типе и ее отношении к закону.

Так, в случае с Дениз Бэббит он знал, что в прошлом году она подвергалась аресту за приобретение наркотиков и что арест имел место в пределах квартала Родиа-Гарденс. Эта информация навела его на мысль оставить тело жертвы в багажнике автомобиля неподалеку от этого квартала в надежде, что машина будет угнана и брошена в другом месте, но полицейские разыщут ее и в процессе своих изысканий обязательно вернутся в упомянутый квартал. Очевидным объяснением этого факта явилось бы то обстоятельство, что жертва снова отправилась сюда с целью приобретения наркотиков. Мне лично представлялось, что преступник навязывал это объяснение органам дознания, с тем чтобы исказить реальную картину происшедшего.

В случае с Шарон Оглеви преступник, несомненно, находился в курсе обстоятельств ее развода. Важно отметить, что он также знал о высказанной мужем угрозе убить жену и закопать труп в пустыне. Из этого знания могла родиться идея спрятать ее труп в багажнике его машины.

В обоих случаях детали такого рода могли быть получены преступником из документов судебных разбирательств, открытых для широкой публики. По крайней мере в моих файлах не имелось никаких указаний на то, что информация о разводе четы Оглеви каким-то образом ограничена к распространению. Что же касается Дениз Бэббит, то все связанное с ее проступком было зафиксировано в заведенном на нее уголовном деле, хранившемся в суде.

И тут меня осенило. Вернее, я осознал, что именно пропустил в цепочке своих рассуждений. Хотя Дениз Бэббит арестовали год назад, к моменту смерти женщины разбирательство ее дела продолжалось, но шло вяло, решение по нему не выносилось, и оно считалось, выражаясь языком адвокатов, «отложенным», то есть из серии «посмотрим на твое поведение в дальнейшем». Ее адвокат сообщил, что она готова пройти курс лечения и реабилитации по антинаркотической программе, частью каковой являлось ежемесячное тестирование мочи на наличие наркотиков. Суд же проявил по отношению к Бэббит снисходительность в надежде, что она исправится, пообещав в случае полного отказа от зелья снять предъявленные ей обвинения. При хорошем адвокате она могла добиться даже изъятия записи об аресте из своего личного дела.

Я знал об этом из файлов и раньше, но не придавал этой информации значения и лишь сейчас сосредоточил на ней внимание. Если разбирательство по ее делу — пусть и формально — продолжалось, то его подробности не обнародовались, а значит, обыватель не мог получить сведения о них ни через компьютер, ни посредством посещения судебного архива. Закономерен вопрос, как в таком случае «несуб» узнал о деталях, требовавшихся ему для совершения преступления.

Я с минуту обдумывал этот вопрос и пришел к выводу, что мог бы получить ответ на него лишь у самой Дениз Бэббит или у человека, напрямую связанного с этим делом, — у прокурора, к примеру, или ее адвоката. Я пролистал бумаги в файле Бэббит, нашел имя ее защитника и, не откладывая дела в долгий ящик, позвонил ему.

— «Дэли и Миллз». Неванна на проводе. Чем могу помочь?

— Я могу поговорить с Томом Фоксом?

— Мистер Фокс с утра в суде. Хотите оставить ему сообщение?

— Скажите, он вернется в контору к ленчу?

Я бросил взгляд на часы. Стрелки приближались к одиннадцати, и этот факт снова заставил меня озаботиться вопросом, почему Рейчел мне не звонит. Из-за этого я чувствовал себя не в своей тарелке.

— Обычно к этому времени он возвращается, но гарантировать я не могу.

Я назвался, продиктовал номер своего сотового, сообщил, что работаю в «Таймс», и попросил секретаршу передать Фоксу, чтобы перезвонил мне, поскольку дело не терпит отлагательства.