Роузуотер. Восстание - Таде Томпсон

Видная отсюда часть купола рябая, черно-серая – такой окраски Аминат у него прежде не видела, – а еще он утратил внутреннее сияние.

– У твоей кожи забавный вкус, – шепчет Кааро.

– Тогда почему ты не смеешься? – спрашивает Аминат.

– Эй вы двое, а можно потише? Такое ощущение, будто я вас не муштровала, – говорит Феми.

На это собрание Аминат не приглашали, однако Кааро настаивает, чтобы она не отходила от него ни на шаг. Кроме них, здесь присутствуют Жак, его телохранитель, его военный стратег, его секретарша Лора и Феми, а вот Алиссу куда-то увели.

– Буду краток. У меня еще экстренное собрание городского совета. Кааро, вы здесь потому, что купол перестал функционировать, и мы считаем, что пришелец болен. Ваша задача – выяснить, что с ним, и убедить его помочь нам в нашем деле.

– А напомните, наше дело – это что? – спрашивает Кааро.

– Выживание. Мы должны пережить то, что нас ожидает. Если пришелец мертв, все бессмысленно. Можно сдаваться сразу. Если вы потерпите неудачу – мы попытаемся выменять помощь на Алиссу. И здесь в дело вступает Феми. Отправляйся с отрядом в свою штаб-квартиру в Убаре, изолируй Алиссу там и заодно проведи все необходимые эксперименты по отделению ее инопланетных клеток от человеческих. Действовать нужно быстро. Мы получили информацию, что в течение следующих двадцати четырех часов начнутся бомбардировки. Роботы уже пересекали границу, и ганглии их не уничтожили. Мы должны организовать оборону города. Вопросы есть? Нет? Ну и хорошо. Все свободны.

Жак отдает приказы бархатистым тоном, а выражение лица у него успокаивающее, несмотря на то, что в движениях его Аминат читает сильную тревогу. Она дергает Кааро за рукав.

– Ты убивал людей, – говорит она sotto voce.

– Ты тоже, – отзывается он. Голос у него будничный, но Аминат слышит, что за этим скрывается боль.

– Что ж, значит, в ад мы попадем вместе.

Кааро качает головой:

– Небеса любят тех, кто может за себя постоять. Если какие-то уебки заявляются в мой дом с пушками – они огребают то, что заслужили. Ты же знаешь, я ненавижу пушки.

Аминат и Кааро успевают соприкоснуться лбами перед тем, как взрываются первые бомбы.

Интерлюдия

2067

Эрик

Мы с Нуру вгрызаемся в бетон переулка отбойными молотками. Еще двое парней стоят на стреме, потому что этот шум может привлечь внимание. Я никогда раньше не работал с пневматическими инструментами и едва не лишаюсь ноги. Нуру долбит как профессионал. Отверстия нужны для стабилизаторов плазменной и звуковой пушек. Я отправляю людей эвакуировать жителей из домов напротив. По сути, мы подкупаем их, чтобы они переехали. Я решаю, что в переулке слишком светло, так что мы сооружаем из фанеры заграждения от солнца, и это срабатывает. Мне хочется спросить у Нуру, надежны ли его данные, но вместо этого я считываю ответ у него из головы. Он неприветлив с тех пор, как я разрушил его лагерь изнасилований. Он тревожится, что я расскажу своему начальству о том, что здесь видел, и – сюрприз-сюрприз! – подумывает, не выстрелить ли мне в затылок после того, как мы выполним задание. Мне придется сообразить, как получить тактическое преимущество перед человеком, вооруженным кучей щупалец. Даже сейчас, когда Нуру стоит ко мне спиной, два из них направляют на меня расположенные на кончиках сенсорные органы. Он мне не доверяет. У меня слегка кружится голова, от того что, заглядывая в его разум, я воспринимаю себя через его дополнительные чувства.

Проверить пушки у нас не получится, по крайней мере, в деле. У них есть программы самодиагностики, которые не обнаруживают никаких ошибок. Оружие теплое на ощупь. У графеновой брони есть функция камуфляжа, но пока что я предпочитаю беречь заряд. Плазменной пушкой управлять буду я, потому что у меня есть опыт войны опреснителей. Нуру достается звуковая. Я занимаю позицию в полной готовности. Нуру дремлет на земле.

– У нас наблюдатели есть, мужик, – напоминает он. – Расслабься. Когда настанет время, у нас как минимум пять минут будет, чтобы позиции занять.

Из его бока ко входу в переулок протягивается щупальце и поворачивается сначала в одну сторону, а потом в другую. В нем фута четыре – самое большое из тех, что я пока видел, – и я гадаю, максимальная ли это длина. Лишь сейчас я заметил, что каждый раз, когда один из шрамов Нуру раскрывается, выпуская щупальце, в воздухе распространяется сладкий медовый запах. В сочетании с хлюпающим звуком это неизменно вызывает у меня тошноту.

– Пушка со мной синхронизирована. Если я сяду, синхронизация может пропасть, и я потрачу драгоценные секунды на ее восстановление. – Даже мне самому это кажется глупостью. Где-то в пределах фута синхронизация с чипом надежна.

Нуру цокает языком.

– Когда все это закончится, я куплю тебе пивка и мы с тобой проясним отношения, что ли.

– Что ли, – повторяю я. В его переднем мозге я читаю, что он говорит это всерьез. Моя прямота вызывает у него невольное уважение. Хм. Может быть…

– Они здесь. – Нуру вскакивает, и уже через несколько секунд пушка с тихим гудением приходит в состояние готовности.

«Поехали».

Глава тридцать вторая

Уолтер

Роузуотер провозгласил независимость, и я решил вести этот военный дневник, пока не соображу, как организовать материал. Он станет конспектом, сырьем для моей… работы. Я не знаю, что у меня получится в итоге – книга, серия статей или сухой официальный документ для администрации Жака. Администрация Жака. Как странно писать эти слова.

Вы меня знаете. Мое имя – Уолтер Танмола. Да, тот самый, что написал «Банановую идентичность», и «Дао черного материнства», и «Куди». «Банановая идентичность» и «Материнство» снискали успех у критиков, но «Куди» принесла мне материальную обеспеченность. Да, моя последняя книга вышла десять лет назад. Я живу за счет «Куди», по которой сделали спектакль, графический роман и два фильма. Забавный факт: «куди» значит «деньги». Поговаривают, что я поднял продажи с помощью магии, а название было необходимой частью ритуала. Я не разубеждаю людей в этой вере, потому что она продает книги. Я разглагольствую в Нимбусе, веб-подкастах и на национальном телевидении. Иногда мои мнения популярные, а иногда популистские.

Я живу в Роузуотере с шестьдесят четвертого. Как многие, я прибыл сюда за исцелением, и я его получил. Я страдал ВМ-81, одной из тех бесчисленных болезней, что высвободились, когда мир потерял