Пикник на обочине. Счастье для всех - Дмитрий Силлов

Не скажу, что все прошло удачно – все-таки уже темновато было на улице, а внутри неосвещенного помещения и подавно. Зря я не включил ПНВ, сочтя обстановку относительно безопасной. Взявшись за ручку люка, я ощутил, что левая нога вступила во что-то мягкое. Вот черт, так и есть, вляпался в демаскирующий фактор! Чтоб того любителя котлет от хронического запора разорвало… Ладно, на войне как на войне, случается всякое, и лучше уж в дерьмо, чем на противопехотную мину.

– Эй, Тарас, мля, – донеслось снизу. – Чо там за хождения? Опять личинки откладываешь? Уже в коридоре не продохнуть. С утра после смены не дрыхнуть идешь, а за ведром и тряпкой, и чтоб чердак блестел, я проверю. Понял?

– Понял, – буркнул я.

У сурового блюстителя чистоты был густой бас, таким только в опере петь. Обычно дяди с эдаким голосом имеют существенные габариты, так запросто их не вырубишь. И чего делать? Валить телохранителя пока не поздно?

– Не слышу!

По невидимой лестнице заскрипели шаги, крышка люка вздрогнула от удара снизу.

– Да понял тебя, – чуть громче сказал я.

– А чего это у тебя голос, как из бочки? Тужишься, что ль, скотина?

От второго удара крышка отлетела, словно подброшенная мощной пружиной. Над люком показалась крупная голова на толстой шее и широченные плечи. Эх, была не была…

Я стоял сбоку от люка, очень удобно для того, чтобы двинуть хозяину монументальной тыквы с ноги в челюсть. Такой удар носком ботинка со всей дури, тем более неожиданный, оптимизма еще никому не добавил. Ну, я и двинул, как по футбольному мячу. Голова обладателя густого баса мотнулась в сторону, я же в это время скользнул ему за спину и прыгнул вниз.

Люк был довольно широким, но в то же время явно не рассчитанным на то, чтоб в нем одновременно пытались бороться двое мужиков. Не удивительно, что вкупе с моей разгрузкой и оружием мы капитально застряли. Только руки здоровяка оказались внизу, а мои – наверху, сплетенные на шее боевика в удушающий захват.

Однако то, что запросто проходило с другими, в данном случае оказалось непростым делом. Бандит, мощный, словно танк, даже в таком положении попытался освободиться, изо всех сил рванувшись вниз. Но я держал крепко, хотя неслабо ушибся локтем о край люка. Думаю, не будь на мне бронекостюма, от такого удара перелом сустава был бы обеспечен. А так я лишь зашипел, словно питон, которому наступили на хвост, при этом продолжая душить противника.

Спасибо инструкторам по рукопашке, которые вдолбили в мою голову, что при таком захвате важна не сила бицепсов, а технично выполненная «гаррота», заключающаяся в максимально возможном отведении плеч назад. Здоровяк дернулся еще раз – и обмяк, повиснув в живой петле, словно огромная тряпичная кукла.

Нежно положить такую тушу на пол не получилось. Как только я разжал захват, боевик под собственным весом сполз вниз и рухнул на пол. По этажу разнесся гул, словно на деревянные доски резко сбросили огромный мешок картошки.

– Годзилла, твою мать! – раздался в глубине коридора на редкость хриплый голос, приглушенный дверью. – Чо ты там делаешь?

– Ничо, – басом сказал я в кулак, скатываясь с лестницы.

– Какой хер «ничо»? Шеф целый день в дороге, только прилег, а он «ничо»…

Еле слышно заскрипели половицы, застонали старые пружины – разбуженный хозяин АТП, видимо, встал с кровати, готовый метать громы и молнии. Но я уже бежал на цыпочках вдоль стены – как известно любому диверсанту, чем ближе ты идешь к стенке, тем менее сердито реагируют на твой вес рассохшиеся половицы.

Я успел вовремя. Хорошо, что сердитый шеф Годзиллы предпочел не шлепать босиком в коридор, а предварительно обуться – видать, решил серьезно объяснить подчиненному, что когда отец командир спать изволит, рекомендуется парить над полом, а не плюхаться на него всей массой.

– Я те щас поясню, мля… «Ничо» он, мля…

Дверь, скрипя, наполовину отворилась наружу, в коридор. По ней я и влепил прямой удар ногой, вбив хозяина АТП назад в его спальню.

Вслед за звуком удара послышалось удивленное «ёпт…», следом – звук падения тела… и щелчок замка.

Я нажал на ручку – бесполезно, дверь была заперта. Мать вашу за ногу, вот это неожиданность… Советских замков, защелкивающихся намертво, я уже лет пятнадцать не видел, а тут – на тебе, жутко не вовремя раритет попался. Причем ногой по нему долбить бесполезно, открывающаяся наружу дверь в косяк упирается. Чтоб такое вынести, потребуется саму дверь ломать, нанося удары в ее середину. Опасное занятие, так как хозяин этой шараги уже наверняка поднимается с пола и тянет руку к оружию, готовясь стрелять через дверь.

Я сделал два шага назад, вскидывая автомат. Два выстрела в предполагаемый «язык» замка разнесли косяк в щепы. Третьим выстрелом я вынес древний запор вместе с солидным куском деревянной двери, улетевшим внутрь помещения.

Далее в таких случаях разумные люди кидают в образовавшийся пролом РГДэшку, а лучше две, после чего спокойно заходят в зачищенное помещение. Но мне такой вариант не подходил. Хоть охрана АТП и нейтрализована, оставались еще боевики в гаражах и пулеметчик на вышке через дорогу. Да и не особо доверял я сведениям, которыми поделился со мной «язык». Вполне может быть, что на первом этаже спокойно дрыхнет взвод автоматчиков – в Зоне бензин штука остро дефицитная, достойная солидной охраны.

Поэтому пришлось рискнуть. Рванув дверь на себя, я ринулся в темноту помещения… и тут же получил мощный удар в грудь, мгновенно перебивший дыхание. Тем не менее, я успел рассмотреть здоровенного (не меньше Годзиллы) человека в футболке, пятнистых штанах и берцах, целящегося в меня из маленького пистолета.

Вот тут уж – извините. Прежде, чем согнуться от боли, я полоснул очередью из своего «Вала», пересекая ростовую фигуру смертоносным пунктиром. После чего позволил себе скорчиться возле стены и начать хватать воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба.

Прошло минуты полторы, прежде чем боль в районе солнечного сплетения перестала быть патологически острой и перешла в ноющую стадию. «Зайчики» в глазах немного потускнели, и я сумел рассмотреть окружающую обстановку.

Хозяин АТП валялся возле противоположной стены, а под ним медленно растекалась темная лужа. При жизни это был весьма габаритный мужик, видимо, немало повидавший на своем веку. Два старых шрама были видны мне даже отсюда, несмотря на сгущающиеся сумерки – один пересек лицо по диагонали справа налево, раскроив переносицу и чудом не задев глаз, второй перечеркнул шею от уха до ключицы, причем в середине его виднелось отверстие трахеостомической трубки.

Понятно. Много лет назад мужик нарвался на ножевика, расписавшего ему лицо и горло ударом «ласточкин хвост», правда, при этом немного промахнувшимся – глаз остался цел, а вот трахее сильно не повезло. Хотя как сказать, при таком ранении шеи выживают немногие. Зря он в меня стрелял. Глядишь, и еще б пожил, сколько Зона позволила бы…