Мудрость ангельская о Божественном провидении - Эммануил Сведенборг

Глава девятая

ЗЛО ПОПУСКАЕТСЯ ДЛЯ ЦЕЛИ, КОТОРАЯ ЕСТЬ - СПАСЕНИЕ

275. Если бы человек рождался в любви, в которой он был создан, то не обретался бы ни в каком зле и даже бы не знал, что такое зло; ибо тот, кто не был и, затем, не есть во зле, не может знать, что такое зло; если бы ему сказали, что то или другое есть злом, он бы не почел этого возможным; такое состояние есть состояние невинности, в котором были Адам и его супруга; нагота, от которой они не краснели, означала это состояние. Познание зла после падения разумеется под действием вкушения от дерева познания добра и зла. Любовь, в которой человек был создан, есть любовь к ближнему, дабы он ему послал столько же добра, сколько себе желает, даже более, и было бы в удовольствие своей любви делать ему добро, почти как отец, делающий добро детям. Это любовь истинно человечная, ибо в ней духовное, которым она разнится от любви природной, присущей животным: если бы человек рождался в этой любви, то не рождался бы в темноте неведения, как каждый человек теперь, но в некотором свете знания и также разума, в которые бы вступал через малое время; сначала, правда, он бы ползал, как четвероногое, но с врожденным усилием подняться на ноги, ибо, хотя четвероногое, он бы не опускал своего лица к земле, но поднимал бы его к небу и встал бы, потому что мог.

276. Но когда любовь к ближнему изменилась в любовь к себе, и эта любовь возросла, то человеческая любовь изменилась в любовь животную, и из человека, каким был, человек стал животным, с тою разницею, что мог мыслить то, что ощущал телесно и рационально, различать один предмет от другого, мог быть научаем и стать человеком гражданственности и благопристойности, и наконец, человеком духовным; ибо, как было сказано, есть в человеке духовное, которым он разнится от скота; духовным, в самом деле, он может познавать, что такое зло гражданственное и добро гражданственное, затем, что такое зло нравственное и добро нравственное, и также, если пожелает, что такое зло духовное и добро духовное. Когда любовь к ближнему изменилась в любовь к себе, то стало невозможным человеку родиться в свете знания и разума, но мог он лишь родиться в темноте неведения, ибо он рождался в самом последнем жизни, называемом чувственно-плотским, и быть вводимым во внутренние природного духа (in interiora mentis naturalis) посредством науки, при постоянном сопутствии духовного начала. Впоследствии будет видно, почему родится он в последнем жизни, именуемом чувственно-плотским, и, следовательно, в темноте неведения. Что любовь к ближнему и любовь к себе - любови противоположные, каждый может это увидеть; в самом деле, любовь к ближнему делает всем от себя добро, но любовь к себе желает, чтобы все ей делали добро; любовь к ближнему желает всем служить, а любовь к себе желает, чтобы все ей служили; любовь к ближнему взирает на всех как на братьев и на друзей, а любовь к себе взирает на всех как на служителей, а если не хотят они служить - то как на врагов; одним словом, любовь к себе видит только себя, а на других едва взирает как на людей, которых в сердце своем ставит ниже коней своих и собак, и так как они стали в глазах ее ничтожны, то считает за ничто им делать зло; отсюда ненависть и мщения, прелюбодеяния и блуд, кражи и мошенничества, обманы и проклятия, насилия и жестокости и другие подобные распутства. Вот зло, в котором от рождения человек. Что это зло попущения для цели, которая есть спасение, будет доказано в таком порядке: I. Всякий человек в зле и должен быть извлечен из него для того, чтобы быть преобразованным. II. Зло не может быть удалено, прежде чем не появится. III. Насколько зло удалено, настолько оно отпущено. IV. Таким образом, попускается зло для цели, которая есть спасение.

277. I. Всякий человек во зле, и должен быть извлечен из него, дабы быть преобразованным. Что в каждом человеке есть наследственное зло, и что по этому злу человек в вожделении различных зол - известно в Церкви; отсюда явствует, что человек сам собою не может делать добро, ибо зло не делает добро, разве только то добро, в котором внутренне есть зло; зло во внутреннем состоит в том, что делается добро ради самого себя, то есть, показное. Что это зло наследственное исходит от родителей - известно; говорят что оно идет от Адама и его супруги, но это заблуждение; ибо каждый родится во зле от своего отца, а его отец от своего, тот также от своего, и оно переносится постепенно от одного к другому и, следовательно, накопляется и возрастает как ком и переходит в потомство; оттого в человеке ничего нет здравого, но он весь во зле. Кто чувствует, что любить себя более, чем другого есть зло? Кто затем знает, что в этом зло? А между тем в том глава зол. Что наследственное зло идет от отцов, дедов и предков, очевидно по многому, известному в мире; так от различия по одному виду лиц, домов, семейств и даже народов; лица же суть типами душ (animi), а души суть по чувствам, присущим любви; иногда даже лицо предка повторяется во внуке или правнуке; я узнаю по одному взгляду, еврей ли человек или нет; узнаю также из какого рода происходят некоторые личности, и не сомневаюсь, что другие тоже узнают это. Если чувства, присущие любви, исходят таким образом от родителей и передаются, то явствует, что то же самое относительно зол, так как они принадлежат чувствам. Но будет сказано теперь, откуда это сходство: душа каждого исходит от отца и только одевается телом от матери; что душа исходит от отца, явствует не только из изложенного выше, но также из многих иных признаков и даже из такого, что дитя негра или мавра от матери белой или европеянки родится черным и наоборот; а главным образом из того, что душа в семени, ибо семенем совершается импрегнация, и семя одевается телом от матери; семя есть первая форма любви, в коей отец, это форма любви господствующей ближайшими деривациями, которые суть интимными чувствами этой любви. Чувства эти у каждого заложены со всех сторон пристойностями жизни нравственной и добром, принадлежащим частию жизни гражданственной и частию жизни духовной; такое внешнее жизни даже у злых, в этом внешнем родится каждый ребенок, отсюда он приветлив, но по мере того как растет и становится взрослым, он подвигается от этого внешнего к внутренним и, наконец, к господствующей любви отца; если любовь эта была дурная, и средствами воспитания не умерялась и не сгибалась, то любовь его становится такою, как отцовская. Во всяком случае, зло никогда не искоренено, но лишь удалено бывает; о том говориться будет впоследствии. Посему можно видеть, что каждый человек во зле.

277 (а). Что человек должен быть извлечен из зла, дабы быть преобразованным, очевидно без пояснения: в самом деле, тот, кто во зле в миру, во зле же по выходе из мира; если зло не было удалено в миру, оно не может быть удалено позднее; где дерево падает, там оно остается лежать, так же и жизнь человека остается такою, какою была, когда он умирал; каждый также судится по делам своим, не тем, что их бы исчисляли, но тем, что возвращается он к ним и поступает одинаково; ибо смерть есть продолжением жизни, с тою разницею, что человек не может быть тогда преобразован. Всякое преобразование совершается в полноте, то есть в первых одновременно с последними, а последние преобразовываются в миру сообразно с первыми и не могут быть преобразованы позднее, потому что последние жизни, которые человек уносит по смерти с собою, вступают в покой и согласование, то есть составляют одно с его внутренним.

278. II. Зло не может быть удалено, прежде чем оно не проявится. Под этим разумеется не то, что человек должен творить зло с тою целью, чтобы оно проявлялось, но что он должен исследовать и изыскать не только свои поступки, но мысли свои и то, что совершил бы он, если б не боялся законов и бесчестия; главным образом, каково то зло, которое считает он в уме своем дозволенным не принимать за грехи, ибо такое он совершает. Для того, чтобы человек исследовал себя, ему даровано разумение, и это разумение было отделено от воли, дабы он знал, понимал и признавал, что такое добро и что такое зло; затем, дабы он видел также, какова его воля или что любит он и чего желает. Для того были даны его разумению высшая и низшая мысли, дабы мыслию высшею или внутреннею он видел, чем занимается его воля в мысли низшей или высшей; он видит это, как видит человек лице свое в зеркале, и когда видит это и знает, что это грех, то может, испросив помощи Господа, не желать этого греха, избегать его и затем действовать против него, если не свободно, то покоряя его борьбой, наконец, питает к нему отвращение и омерзение, и тогда впервые сознает он, что зло есть зло, добро есть добро, но не прежде. В этом способ исследовать себя, видеть свое зло, признать его, исповедать и отступиться от него. Но как немногие знают, что это есть самой Религией Христианской, ибо только поступающие так имеют милосердие и веру, то они ведутся Господом и Им творят добро; будет сказано нечто о тех, кто не поступает так, а тем не менее воображает, что в нем религия. Это: 1. Признающие себя виновными во всех грехах и не изыскивающие в себе никакого. 2. Те, которые по религии минуют изыскание их. 3. Те, которые по причине мирских вещей вовсе не помышляют о грехах и затем их не знают. 4. Те, которые благоволят к грехам, следовательно, не могут их знать. 5. У всех таких грехи не проявляются и, следовательно, не могут быть удалены. 6. Наконец, будет открыта причина, не известная до сих пор, почему зло не может быть удалено, если оно не изыскано, не проявлено, не признано, не исповедано и если не удерживаются от него.