Роджер Федерер. Биография - Рене Штауффер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мирка выходит на первый план, когда речь заходит о личной жизни за пределами корта, социальных контактах или выборе места проведения отпуска. Роджер доверяет ей в этих вопросах, потому что убежден в ее хорошем вкусе и разделяет ее пристрастия в выборе как отелей, так и мест для отдыха типа Маврикия или Мальдив. Мирка универсальная теннисистка, и в случае необходимости Федерер разминается с ней перед матчами, когда никого другого нет рядом или просто потому, что ему так захотелось. Так было, к примеру, перед финалом Открытого первенства Германии в Гамбурге в 2007 году. Он тогда одержал одну из своих самых красивых побед и впервые за два года смог выиграть у Надаля на грунтовом покрытии. После игры он прямо на корте обнял Мирку – на тот момент еще подругу – и наговорил ей много теплых слов. Такие явные проявления любви с его стороны в то время были довольно редкими, но с годами стали более частыми и открытыми.
Пожалуй, самые красивые слова для нее он нашел в Австралии, когда они уже давно были женаты и воспитывали четверых детей. После своей восемнадцатой победы на турнирах «Большого шлема» он сказал: «Она была со мной, когда у меня еще не было титулов, и все еще остается со мной, когда их стало 89. Она играет важную роль в моей жизни. Она это знает, и я знаю, и все знают. Я счастлив, что она моя жена и главная помощница, которая всегда скажет правду».
Годом позже в том же месте после завоевания двадцатого кубка на турнирах «Большого шлема» он заявил: «Я обязан всем моей жене. Без поддержки Мирки я уже давно прекратил бы играть. У нас пару лет назад состоялся очень откровенный разговор о том, нравится ли ей то, что она делает. Я счастлив, что она поддерживает меня и берет на себя огромную часть забот о детях. Без Мирки моя жизнь не сложилась бы так удачно».
Поскольку Мирка к тому времени уже давно не давала никаких интервью, ее фигура в глазах общественности обрела некий налет таинственности. Это как со всемирно известной картиной Леонардо да Винчи «Мона Лиза» в Лувре: все знают, как она выглядит, но очень трудно понять, что выражает ее лицо. На фотографиях можно увидеть, как она набирает текст на своем смартфоне, как она болеет за мужа, как прогуливается с детьми в красивом платье. Однако в социальных сетях она хранит молчание, находясь будто за стеклянной стеной, хотя и не скрывается от людских глаз. И это делает ее еще более загадочной, непонятной и интересной. В 2017 году по количеству запросов в Google она стала в Швейцарии женщиной номер один.
Глава 36
Сержант Пеппер
За пределами теннисного корта Федерер вовсе не напоминает агрессивного авантюриста, готового на любые риски и испытывающего пределы своих возможностей. В отличие от его тренера Северина Люти, прыжки с парашютом или тарзанка вызывают у него ужас. Он предпочитает спокойный пляжный отдых с семьей на Мальдивах. В Цинциннати, где теннисные корты расположены рядом с парком развлечений «Кингс-Айленд», он в 2018 году сказал: «Я боюсь даже горок, на которых развлекаются мои четырехлетние сыновья». И если он однажды в полном альпинистском снаряжении спускался по веревке с замерзшего водопада, то только потому, что так нужно было для очередного фильма путешественника и кинодокументалиста Беара Гриллса, который заверил его, что с ним ничего не может случиться.
Несмотря на такое далекое от зрелищности времяпрепровождение на отдыхе, никто не скажет про Федерера, что он скучный и неинтересный человек. Одни только успехи делают его весьма привлекательной личностью, а поскольку он еще и прилагает усилия, чтобы в любых ситуациях излучать класс и элегантность, то его считают настоящей иконой стиля, идеальным зятем и человеком, который прекрасно подходит для рекламных роликов, потому что люди ему верят. Журнал Schweizer Illustrierte писал о нем в 2006 году: «Идеальные удары, идеальные наряды. Роджер Федерер не-превзойден во всех отношениях. Ему не свойственны ни эпатаж, ни скандалы. Он ас в любых жизненных ситуациях». Журнал цитирует критика в области моды и стиля Клиффорда Лилли: «Федереру присущ стиль и класс. Этого не купишь. Он напоминает мне молодого Кэри Гранта».
Превращение Федерера из спортсмена, носящего джинсы, в стильного великосветского человека происходит в 2005 году, когда он укорачивает свои длинные и не всегда ухоженные волосы и с тех пор появляется на людях с элегантной короткой стрижкой и во все более красивой одежде. Движущей силой, стоящей за этим внешним превращением и вводом Роджера в мир моды, становится Мирка, которой всегда был свойствен налет гламура. Федерер и здесь является благодарным и способным учеником. В 2017 году журнал Vanity Fair отводит ему второе место в списке самых элегантно одетых мужчин в мире. Роджер уже давно рассматривает мир тенниса и свои появления на публике как сцену, на которой разыгрывается спектакль. Но, воспринимая себя не слишком серьезно и постоянно демонстрируя готовность к экспериментам, он порой перегибает палку.
В ложе, где размещается на соревнованиях его команда, все чаще появляется англичанка Анна Винтур, которая, будучи главным редактором американского издания Vogue, считается одной из самых влиятельных женщин в мире моды. Время от времени Федерер посещает показы мод в Милане, Париже и Нью-Йорке. Его собственное модное шоу – это Уимблдон. Стараясь продемонстрировать, насколько он ценит этот овеянный традициями турнир, и одновременно внести свежую струю в атмосферу Всеанглийского клуба, который по-прежнему настаивает на том, что доминирующим цветом Уимблдона должен быть белый, он начинает изготавливать для себя специальную одежду и аксессуары к турниру. Так, например, в 2006 году он появляется в белом пиджаке с вышитым золотом на нагрудном кармане вензелем, пока еще не похожим на инициалы RF, которые вскоре приобретут всеобщую известность. Это просто большая стилизованная буква F, под которой вышито «Федерер». Годом позже он дополняет свой костюм вязаным джемпером с золотистой окантовкой, длинными тщательно отглаженными спортивными брюками и объемной белой сумкой. В таком виде он порой даже проводит разминку.
Послание, кроющееся во внешнем виде Федерера, интерпретируется людьми по-разному и не всегда в его пользу. «Похоже было, что он сознательно готовит себе место в истории, – пишет обозреватель Times Саймон Барнс. – Честно говоря,
