Энигмастер Мария Тимофеева - Евгений Филенко

– Угу. Они опросили браслет о состоянии хозяина… Тот сообщил, что температура руки составляет 36,2 по Цельсию, а пульс – шестьдесят два удара в минуту.

– Фактически норма, – Маша почти покинула серебряный мир и даже испытывала полузабытую за прошедшие дни и ночи жажду деятельности. Она вернула Пармезану графии, зорко огляделась. – А мы что, одни здесь с тобой?

Пилот, о котором все уже забыли, снова хихикнул.

Вокруг них кипела бурная и малопонятная деятельность. Пробегали суровые и очень занятые на вид люди в защитных костюмах. Прямо над домом Аметистова недвижно парил, отбрасывая просторную тень, коммуникационный пункт, по совместительству – источник изолирующего поля. Трудно было представить, чтобы посреди этого столпотворения кто-то мог испытывать дефицит общения.

Тем не менее, Пармезан ответил:

– Пока да. Но Стася и Леденец уже на подлете, а Эля ждет материалы для анализа в лаборатории.

– А это кто? – спросила Маша, имея в виду людей в защитных костюмах.

– Я же говорил: ингрессоры. Спецгруппа экстремального реагирования, – Пармезан помолчал. Потом добавил немного озадаченным тоном: – Они собираются взять дом Аметистова штурмом.

– Какие резвые, – сказала Маша осуждающе. – Ты не пробовал их переубедить?

– Пробовал. Но они все такие… супермены. Уверены, что лучше знают, как им поступать.

Маша открыла рот, чтобы предложить свои услуги в качестве переговорщицы. Но в этот момент к гравиксу приблизился один из ингрессоров, мощного, как и полагается, телосложения, весьма свирепый на вид. Возможно, из-за коротко стриженой и круглой, как пушечное ядро, головы, а также тугой трехдневной щетины на квадратном подбородке.

– Ну и где ваши супермены? – спросил он с плохо скрываемой иронией.

Пармезан зарделся, а пилот, окончательно развеселившись, спрятался от греха в кабине своего летательного аппарата.

– Очевидно, речь идет обо мне, – приветливо сказала Маша и протянула ингрессору ладошку.

– О, черт, – сказал тот и попятился. – Только кисейных барышень нам здесь недоставало.

– Я, безусловно, барышня, – сказала Маша. – Но отчего же кисейная? Я энигмастер второго класса, если вам это о чем-то говорит…

– Энигмастер? – переспросил тот недоверчиво. – Второго класса? Хм… Лев Сыч.

– Простите? – удивилась Маша.

– Сыч, – повторил ингрессор и нахохлился. – Лев Михайлович Сыч. Так меня зовут. Командир специальной группы экстремального реагирования «Грифон». Имеете что-то против?

– А я Маша Тимофеева. Вы знаете, что грифон был птицей семейства совиных, но со львиными лапами?

– К чему это вы? – насторожился Сыч.

– Я просто поражена, как удачно вы избрали род занятий.

Ингрессор нахмурился, пытаясь сделать трудный выбор: придушить ли ему несносную девицу прямо сейчас или вначале позволить ей проявить свои профессиональные дарования, а уж потом, когда она потерпит фиаско, таки придушить, но со спокойной совестью. Между тем в голосе Маши не звучало ни малейшего намека на издевку, а широко распахнутые, хотя и заспанные, глаза буквально светились искренностью. Глаза, между прочим, были темно-карие, как у олененка на картинке из детской книжки.

– Хорошо, – проворчал Сыч. – Будем знакомы, – он аккуратно подержался за кончики Машиных пальчиков могучей лапой, напоминавшей клешню грузового робота. – Что вы намерены делать?

Пармезан открыл было рот, но Маша уверенно взяла инициативу в руки и больше не собиралась ее отдавать.

– Пока ничего, – сообщила она. – Мы еще не имеем цельной картины происходящего. Нам нужно время.

– А… – сказал Сыч с непонятной интонацией.

– Чего и вам желаю, – добавила Маша.

– То есть?!

– Ну, ничего пока не предпринимать. Ведь ни вы, ни тем более мы – никто не понимает пока, с чем мы столкнулись.

– Там, внутри, человек.

– Но, кажется, он выглядит довольно благополучным.

– Мы этого не знаем.

– Вот именно.

– Я не могу сидеть сложа руки и ждать, пока в ваши гениальные головы придет озарение.

– Можете! – с охотой заверила Маша.

Сыч молчал, играя желваками под щетиной.

– До того, как стать ингрессором, – сказал он страшным голосом, – я много раз высаживался на неизученные планеты.

– Но здесь все иначе!.. – попыталась ввернуть Маша.

Сыч остановил ее властным жестом.

– Иногда планеты были крайне недружелюбны, – продолжал он. – То есть совершенно. Три раза я мог просто погибнуть. Энигмастеры…

Маша нахмурилась. «Ну вот, началось, – подумала она. – Самое время для реминисценций, спекуляций и дискуссий».

– Энигмастеры дважды спасли мне жизнь, – сказал Сыч. – Мне и моим товарищам. Поэтому я высоко ценю вашу профессию. Если угодно, я перед вами в долгу. Поэтому даю один час, а потом начинаю решать проблему своими методами.

– Один час – это недопустимо мало! – запротестовал Пармезан.

– Энигмастерам тогда – хватило, – величественно сказал Сыч. – И я точно знаю: сколько ни предоставь вам времени, вы всё решите в последнюю секунду.

Он коротко кивнул и удалился.

– Два раза его спасли энигмастеры, – сказал Пармезан вполголоса. – Интересно, что с ним сталось в третий раз? Неужели не уберегли?

Пилот в кабине захохотал. А вот Маша нахмурилась и даже наморщила от напряжения лоб.

– Нет, – сказала она наконец. – Я почти уверена, что он спасся.

– Машечка, – промолвил Пармезан ласково. – Все плохо? Энцефалопатия прогрессирует?

– Ага, – печально сказала Маша. – Он прав: хорошо, что у нас только час. Потом я стану совсем глупой. Как морковка.

– Но ведь мы успеем? – спросил Пармезан с надеждой.

– Наверное, – ответила Маша и сладко зевнула.

– Я действительно настолько плохой координатор? – теперь в голосе Пармезана звучали нотки самоуничижения.

– Кто посмел сморозить эту глупость? – возмутилась Маша.

– Я сам знаю, – Пармезан вздохнул. – Мне этот громила не давал и пятнадцати минут. А ты, не сходя с места, выцыганила у него целый час.

– Наверное, я ему понравилась, – предположила Маша. – Или сумела его удивить. Согласись, нелегко чем-то удивить бывалого ингрессора!

– И чем же тебе посчастливило?

– Наглостью, – бесхитростно объяснила Маша. – Ингрессоры часто имеют дело с опасными природными явлениями и агрессивными живыми существами. А вот с наглыми девицами – намного реже. Пойдем, погуляем вокруг дома. Кстати, о наглых девицах: пора бы уже появиться Стаське, ты не находишь? И, к вопросу о наглых юнцах, Леденцу тоже.

Обхватив себя за плечи, не то чтобы согреться, не то чтобы не расплескать содержимое хрустальной вазы, Маша двинулась в сторону дома. За нею, продолжая вздыхать, плелся Пармезан. «Еще бы, – думал он. – И понравилась, и удивила. И то, и другое. Симпатичная и бойкая. И умная, между прочим. Большой неотразимый нос и море обаяния. Вот кому нужно быть координатором группы, а не мне. Вопрос в том, куда в таком случае денусь я…» Его обогнал мальчишка-пилот и набросил на Машу свою курточку. «Спасибо», – сказала Маша рассеянно. «Вот-вот, – удрученно подумал Пармезан. – А ведь это я должен был догадаться насчет курточки!»