Огненный волк. Книга 2: Князь волков - Елизавета Дворецкая

Если бы одинокому путнику встретился хоть кто-то, то встречный без труда признал бы в нем чародея и поклонился на всякий случай. Но вокруг на несколько верст не видно было никого: звери забились в норы, устроились на лежки, люди попрятались в дома и затопили печи. Да он и сам не знал толком, что ищет.

При нем не было никакой поклажи – ни заплечного мешка, ни сумы. Только на груди, под плотным мехом накидки, висел не видный постороннему глазу маленький мешочек из прочной кожи. В этом мешочке хранилось самое ценное, что приобрел чародей за долгие годы служения богам. Там таилась хрустальная звездочка, застывшая капля росы, волшебный амулет дальнего зрения – Слеза Берегини. Она-то и толкнула чародея в этот одинокий путь через промозглый осенний вечер.

Даже в последнюю ночь перед выступлением в поход Двоеум не спал. Лучше чем кто бы то ни было он понимал, что дороги судьбы подошли к решительному повороту. Князь Неизмир чувствовал, что близится их последняя встреча с Огнеяром, после которой на земле останется только один из них. Двоеум же точно это знал. Не будучи молод и ослеплен ненавистью, как Светел, он знал, что оборотня невозможно ни задавить руками, ни даже загрызть зубами. Сын бога есть сын бога – он не по силам простому человеку, какой бы сильной ни была его ненависть. Против него нужны иные средства – отвечающие сути оборотня, сына Надвечного Мира.

В прошедшие месяцы Двоеум не терял времени. Теперь он знал, что княжич-оборотень стал Сильным Зверем и тем троекратно увеличил силу, бывшую в нем от рождения. Теперь убить его могли два клинка. Один уже был на нем испытан – Оборотнева Смерть. Вторым стал Острый Луч, но он был недоступен не только рукам, но даже взорам людей. Не было смысла идти войной на Огнеяра, не имея никакого оружия, способного его поразить. Но боги мудры – сотворяя любое существо или предмет, они сотворяют и средство его уничтожить – хотя бы одно, пусть труднодоступное. И Двоеум ночь за ночью проводил в гаданиях, выискивая, выспрашивая у Надвечного Мира путь к гибели Серебряного Волка.

Горели в можжевеловом и рябиновом пламени священные травы, бурлил темный отвар красного мухомора, на стальном лезвии древнего жертвенного ножа проступали таинственные знаки. Струился серебристый пар над живой водой, мерцала на дне священного сосуда хрустальная Слеза Берегини – и снова на поверхности воды отражались волшебные резы – снова и снова одни и те же. «Оборотнева Смерть», – снова и снова говорили Двоеуму Огонь и Вода, носители священного знания. Не веря своему искусству, чародей каждую ночь повторял гадание, но получал все тот же ответ. Благодетельные стихии не лгут, сам он тоже не был новичком в чародействе. Он не мог ошибаться. Надвечный Мир снова посылал его к священной рогатине. Может быть, настал ее час? Может быть, исполнено тайное условие?

Князю Неизмиру Двоеум ничего не говорил о своих занятиях и размышлениях. Безоглядно увлеченный сборами князь как будто забыл обо всех прежних страхах и сомнениях, но огонь, горевший в его глазах, напоминал Двоеуму жар больного, которым владеет лихорадка-Огнея.

Только в самый последний вечер перед уходом рати из Чуробора князь вспомнил о чародее.

– А ты-то, Двоеум, себе не хочешь ли доспех подобрать? – спросил Неизмир за ужином в гриднице.

Кмети его веселились, пили за близкую победу над оборотнем, стараясь хмельным медом заглушить таящийся глубоко в душе страх. Почти все они видели поединок оборотня со Светелом. Княгиня вовсе не вышла из своих горниц. С тех пор как Неизмир стал собирать войско на ее сына, она больше не хотела даже видеть мужа.

– На что мне доспех? – Двоеум повел плечом. – Я ведь, княже, в битву не пойду, это дело твое. Мои дела иные будут.

– Нет ли у тебя средства какого против оборотней, посильнее прежних? – спросил Неизмир.

Шумная гридница вдруг разом затихла при этих словах – каждый хотел услышать ответ чародея.

– Будет тебе средство. – Двоеум спокойно кивнул, и по гриднице пронесся приглушенный вздох облегчения. – На четвертый день после выступления в поход будет средство. Или меня самого ты больше не увидишь.

Неизмир кивнул и потянулся к своему золоченому кубку, приняв последние слова чародея за обещание раздобыть гибель оборотню во что бы то ни стало. Сам себе не признаваясь, он все же надеялся на чародея даже больше, чем на все свое войско и на полки Скородума. Ведь Дивий – сын Надвечного Мира, а Двоеум был его единственным воином, способным биться в этом мире. Князь привык к Двоеуму за двадцать один год его жизни при княжьем дворе и не заметил главного: чародей жил возле него, но не служил ему. Единственным хозяином Двоеума оставался только сам Надвечный Мир.

Двигаясь обычным путем вниз по Белезени, на третий день чуроборское войско заночевало возле займища Моховиков. Князь и старшие воеводы устроились на ночлег на самом займище, полки разместились у костров под открытым небом, вдоль берега реки. Двоеум же не занял отведенного ему места возле самого князя, а с приближением темноты исчез куда-то. Никто не знал куда, да разве у чародея спросишь? Неизмир помнил, что обещанное средство должно появиться завтра, и ждал Двоеума с нетерпением ребенка, которому обещан долгожданный подарок.

А Двоеум шел искать священную рогатину. Слеза Берегини говорила, что увезенная Огнеяром Оборотнева Смерть вернулась домой. Своей ли волей Огнеяр вернул ее, или его заставили это сделать те силы, которые имеют власть приказать сыну Велеса, – этого чародей не знал. Но Оборотнева Смерть была уже близка, и он верил, что разгадка ее дремлющей силы, ответы на все его вопросы о прошлом и будущем близки тоже.

От дороги над берегом оторвалась тропка, побежала куда-то в лес. Двоеум свернул на нее. Дороги он ни у кого не спрашивал, но здесь не Чуробор – от одного человеческого жилья до другого порою целый день пути. Кроме Вешничей, в такой близости от Моховиков никто не жил.

Версты через две тропинка привела его к займищу. Навершием посоха Двоеум постучал в ворота.

– Кого несет Леший на ночь глядя? – спросили из-за ворот.

– Гость к Оборотневой Смерти, – спокойно ответил чародей.

За воротами послышались удивленные возгласы, со стуком упал засов, створка со скрипом выдвинулась. Из-за нее выглянули сразу два округлых румяных лица, похожих, как у братьев; одно было украшено светло-русой бородкой. Две пары серо-голубых глаз изумленно рассматривали незнакомого человека. Его непривычный облик озадачил и насторожил их, пронзительный взгляд темных глаз пугал.

– Здесь ли Оборотнева Смерть? – расспрашивал чародей, не замечая их удивления. – Здесь ли тот, кто владеет ею?