Скандал и грех - Тамара Леджен

– Моя мать…

– Оставьте. Может, вы убедили моего брата, но меня вам не убедить. Да, Анна Уэйборн была, хотя в книге Барка нет упоминания о ее браке.

– Только потому, что ее семья отказалась принять моего отца.

– Не поймите меня превратно, – сказала Джульет. – Я считаю, что с вашей стороны весьма умно представить себя в таком прелестном образе. Как Уэйборн я польщена. И не имею намерения разоблачать вас. Даже пожелаю вам удачной охоты. Но оставьте в покое моего брата. Тут я тверда. Мой вам совет, возвращайтесь в Лондон и возьмите что сможете.

Удовлетворенная своим превосходством, Джульет вошла к себе в комнату и с улыбкой закрыла дверь.

Кипя от гнева, Абигайль перебралась в детскую к Пагглс.

За обедом разговор вела одна мисс Уэйборн, пресекая любую попытку Кэри вовлечь в беседу остальных дам. Абигайль открывала рот лишь для того, чтобы проглотить ложку супа, и отказывалась смотреть на мужа и свою золовку.

– Помнишь такого-то? – спрашивала Джульет брата.

– Разумеется, – отвечал Кэри, затем поворачивался к другим гостям: это такой-то и такой-то.

– Знаешь, он попал в совершенно ужасную переделку!

Далее следовало подробное описание переделки. Когда «такой-то» наконец выпутывался из своей переделки или же его история была исчерпана, Кэри пытался сменить тему. Но Джульет прерывала его важными новостями о другом «таком-то». Во время десерта мисс Уэйборн в конце концов обратила внимание на других леди, по крайней мере на двух из них. Игнорируя Абигайль, она сочувственно выслушала историю о пропавшем попугае миссис Спурджен и важно согласилась, что он был очень смелой и умной птицей. Затем она повернулась к миссис Нэш:

– Мы с вами прежде не встречались?

– Вряд ли, мисс Уэйборн, – выразила сомнение Вера. – Мы вращаемся в разных кругах.

– А я уверена, что встречались, – настаивала Джульет, пристально глядя на Веру, которой было явно не по себе от подобного внимания.

– Моя сестра уверена, что знает всех, – извиняющимся тоном сказал Кэри. – К твоему сведению, миссис Нэш – вдова молодого армейского лейтенанта.

– Вспомнила! – торжествующе улыбнулась Джульет. – Вы Кейт Хардкастл!

– А я думал, что миссис Нэш зовут Вера, – ответил Кэри.

– Да, – быстро сказала та, бросив ему благодарный взгляд. – Моя девичья фамилия Флетчер, а не Хардкастл.

– Глупости! Я имею в виду, что вы были Кейт Хардкасл в пьесе «Она склоняется, чтобы победить». Я видела вас на сцене. Кажется… два сезона назад. Мистер Рурк играл Тони Лампкина. Я не пропустила ни одного представления.

Миссис Нэш выглядела потрясенной.

– Я не актриса, мисс Уэйборн, я респектабельная вдова.

– А вы уверены, что говорите правду?

– Джульет! – грубо осадил ее Кэри.

– Что? Разве ты не видел пьесу? Как же звали актрису? Потом, кажется, она куда-то пропала. Интересно, что с ней произошло?

Абигайль наконец открыла рот.

– Полагаю, вы должны извиниться перед миссис Нэш, – холодно сказала она.

Джульет бросила на нее презрительный взгляд.

– Прошу прощения, миссис Нэш, – пробормотала она. – Но сходство поразительное.

Абигайль не сочла это извинением.

– Вера, простите бедную мисс Уэйборн. Она только что разорвала помолвку с герцогом Оклендом. Я уверена, что при столь мучительных обстоятельствах ее нельзя винить за скверный характер.

Джульет свирепо повернулась к брату:

– Ты ей сказал? Как ты мог, Кэри?

Кэри укоризненно посмотрел на Абигайль, но его новобрачная осталась невозмутимой. Пока сестра продолжала его ругать, Абигайль встала из-за стола и положила салфетку.

– Не помузицировать ли нам в гостиной?

На следующий день было воскресенье. Но когда Кэри позвал дам в церковь, появилась одна Вера. Миссис Спурджен заявила, что слишком больна, чтобы присутствовать на службе, а Джульет отказалась вылезать из постели. Миссис Нэш вернулась в свою комнату за перчатками, и Кэри с Абигайль ненадолго остались наедине.

– Где ты была прошлой ночью? – шепотом спросил он. – В твоей постели лежала неизвестная женщина, кажется, француженка.

Абигайль изумленно открыла рот. Она бы никогда не подумала, что он может прокрасться в дом, где находится его сестра. Она явно недооценивала его смелость, да и похоть тоже.

– Кэри! В моей комнате горничная Джульет!

Он засмеялся.

– Да, я знаю ее. Восхитительная девушка. Полагаю, для мадемуазель это был не первый опыт, и выглядела она довольно пресыщенной.

Абигайль похолодела.

– Ты не мог!

– Пришлось, – наивно сказал Кэри. – Мадемуазель ждала подношения настоящих подарков.

Тогда Абигайль сделала то, чего никогда в жизни не делала: изо всех сил ударила его. Она попала ему в плечо, не причинив никакого вреда.

– А что мне оставалось делать? – засмеялся Кэри. – Сказать «простите, я думал, вы Смит» и незаметно ускользнуть? Я заботился о твоей репутации. Я сделал это для тебя, обезьянка.

– Ты мог бы придумать что-нибудь поостроумнее. Шут! – гневно процедила Абигайль.

– Конечно, – согласился Кэри. – Я мог убедить ее, что ищу миссис Спурджен, но это чертовски затруднительно. А бедный премьер-министр! Я говорил ему, что он должен проявить свое уважение ее величеству. Он был готов. Представь его удивление, когда он вдруг обнаружил, что адресует столь пылкое уважение иностранному правительству.

К своей досаде, Абигайль улыбнулась.

– Встретимся позже? – спросил Кэри, еще больше понижая голос.

– Кэри, я не могу, – прошептала Абигайль.

– Но ведь завтра ты уезжаешь. Премьер-министр должен представить нечто важное на рассмотрение королевы. Это в государственных интересах.

Еще немного уговоров, и Абигайль сдалась.

– После ленча, – быстро пообещала она, ибо появилась Вера с извинениями и серыми французскими перчатками.

Утро понедельника настало слишком быстро.

Хотя Абигайль оставляла в Танглвуде большую часть своей одежды, хотя Кэри согласился, что Пагглс не стоит утомлять поездкой в Лондон, все равно часть вещей была еще не упакована. К тому же Абигайль не могла найти складную конторку, а ведь там, кроме письменных принадлежностей, лежали кое-какие личные вещи, которые она хотела взять с собой. После тщетных поисков в детской она решила, что конторка могла остаться в ее прежней комнате, где теперь устроилась горничная Джульет. Недовольно ворча, она пошла вниз.

В зале было темно. Двери обеих спален были закрыты. Только Ангел что-то усердно грыз под столом. Поставив свечу, Абигайль опустилась на колени.

– Ну и что на этот раз? – ласково спросила она. – Еще одна проволочная подвеска для картины? Или опять ржавый гвоздь? Дай сюда.