На страже Империи. Том 2 - Валентин Якимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Приплыли прямо в плавники, мои хорош-ш-шие… — прошептал всеми тремя пастями молодой принц, выпуская целый вихрь пузырьков. Увы, у него пока лишь три головы, три со-организма. Ну ничего, он еще молод — впереди целая жизнь. А за успех в этой операции ему должны еще что-нибудь… прирастить.
Зато какие у него роскошные цветные плавники, развевающиеся на гибких многосуставчатых псевдо-конечностях… Именно ими принц Кейтль любовался, когда входное отверстие корабля с хлюпаньем раскрылось, впуская свежих пленников… Так, не думать о еде! Обед был совсем недавно — вон, косточки служанки кое-где еще плавают, не поглощенные кораблем.
— Теплого вам течения и тучных косяков, о, волноподобный принц Асир Кейтль! — выплыл вперед своих спутников какой-то рыболюд с длинным рыбьим хвостом и конической гуманоидной головой.
Рыболюды. Принц презирал как самих этих существ — ущербные штучные гибриды, жалкую пародию на формы истинных господ, так и их создателей — тупых догматиков, жертв войны с людьми, отгремевшей тысячелетия назад и подарившей многим из великого народа комплекс неполноценности.
С тех пор многие стали придавать своему живому оружию гуманоидную форму. Так-так-так, похоже и остальные шестеро из этих ущербных поделок!
— Назовись, капитан. — прекрасным шипяще-булькающим голосом трех усеянных бритвенными клыками пастей вопросил Линеан.
— Прошу прощения, мой принц, но я лишь исполнил церемониальное приветствие. Вот мой капитан — я предоставляю ему слово!
Произнеся это, рыболюд отплыл чуть назад, а вперед выступил другой — меньшего размера, странной формы. С первого взгляда принц даже не заметил у него плавников! Несчастное, уродливое создание…
— Приветствую вас, принц. Разве не опасно встречать нас в одиночестве?
* * *
— … Разве не опасно встречать нас в одиночестве? — с легким, самым малым намеком на вызывающий тон спросил я. К счастью, местному языку перемещение нас обучило безупречно, а глубинный контур идеально адаптировал сухопутную речь к Глубинному Наречию. Так что пока, оставаясь в кромешной тьме живого судна, мне удавалось маскироваться под местного.
Во всяком случае, я надеюсь, что это так. Шегер предупредил, что нас скорее уж примут за новый ущербный гибрид, чем за подлинных людей с Земли. Истинные Господа вообще плохо различают всевозможных гуманоидов.
И немудрено! Я ощутил легкое прикосновение к ладони. Парящая в воде за моей спиной Юлия осторожно, но крепко схватила меня за руку. Ее ладонь слегка трясло. Увидь я подобное впервые — меня бы тоже, пожалуй, потряхивало.
Перед нами, занимая собой пожалуй половину свободного пространства, парило… нечто. Создание с гибким змееобразным телом, оканчивающимся чем-то вроде усыпанной глазами актинии с сотнями коротких жгутиков. От тела во все стороны совершенно асимметрично отходили длинные многосуставчатые отростки, сплошь усеянные постоянно колышущимися плавниками. Их — плавников — было столько, что вместе они складывались в уродливое рваное подобие многоцветного платья. При чем «рваное» — отнюдь не метафора. На некоторых плавниках прямо виднеются куски мяса и костей, выдранные из тел прежних хозяев. Похоже, приращивая к себе чужие части, принц особо не заморачивался по поводу целостной картины.
Наоборот, все это напоминало абсолютно хаотичное лоскутное одеяло, где каждый фрагмент в отдельности прекрасен, а всё вместе — месиво из мяса, костей и чешуи.
А в глубине, среди болтающихся лоскутов, прямо на поверхности гибкого тела-змеи, торчали три абсолютно разных головы. «Торчали» — иначе и не скажешь. Даже граница между родной чешуей принца и чешуйками прирощенных голов пестрила дырами в плоти, сквозь которые виднелись черепа и острые косточки.
Нервную систему соединил — и ладно. Остальное само заживет.
Все это мы смогли так подробно разглядеть, так как тело и плавники существа покрывали целые гроздья светящихся наростов, отростков, нитей и прочих элементов. Фосфоресцируя и отражаясь друг в друге, они создавали перед нами картину, подобную ночному небу, усеянному звездами.
Ну и тварь. Сколько не встречался с местными Господами, никак не привыкну к той изощренности, с которой они себя… расширяют.
Молчание затягивалось. Мы успели заранее набросать план атаки, так что могли бы ударить не сговариваясь, в один миг. Но я все-таки хотел получить от принца-чародея ответ на свой дерзкий вопрос. Ибо от него зависела наша конкретная тактика.
Спустя еще несколько томительных секунд пасти принца наконец раскрылись:
— Я один. Еще четверо моих рабов правят остальными четырьмя кораблями, но сейчас они парят в отдалении. Я уверен, ты сам маг, создание. Если это так, ты должен знать — чем сильнее владыка Воды, тем менее ему нужны приспешники, или напарники. Это работает со всеми Аспектами. Сила отряда измеряется силой лучшего мага в отряде. Я — лучший маг на тысячи гребков вокруг. А вы, похоже, совсем убогие рыбёшки, раз ваас так плотно напихали в эту бочку! — утробно рассмеялся принц.
В словах Линеана есть свой резон. Это люди Земли, открыв в себе магию, все время враждовали и конкурировали друг с другом. Изобретали всевозможные комбинации максимального количества Аспектов в самых разных формах. Миры Аспектов развивались совершенно иначе.
Будучи несравненно старее самых древних людских обществ, народы Аспектов постепенно пришли к одному универсальному выводу: в сражении двух магов побеждает тот, кто передавит тупой силой и запасом маны. Если бьются два чародея одной стихии, тупая сила решает исход, наверное, 99% поединков. Про массовые сражения нечего и говорить — что толку с миллиона магов, умеющих творить, скажем, только Копье Пустоты, против одного, способного на призыв Чёрного Песка, просто аннигилирующего всё на много сотен метров вокруг?
А между собой миры Аспектов воевали чудовищно редко — уж больно разные природно-погодные в них условия. Им просто нечего друг у друга захватывать.
Эта слепая вера в тупую силу стала одной из фатальных ошибок при их первом вторжении на Землю. Это, похоже, станет фатальной ошибкой зарвавшегося принца, забывшего за тысячи лет изоляции правила настоящей войны.
— Ты мудр, принц. — ответил я ему обратное своим мыслям. Обращение на «ты» — тоже намеренная дерзость. Вон как разом колыхнулись все его нижние плавники. — Однако, с твоего позволения я бы хотел рассказать тебе притчу.
— Что-что? — аж качнулся всем телом Линеан. — Ты, жалкий пленник — и притчу?
— Именно, благословенный Линеан Асир Кейтль. — твердо ответил я. — Мне известна любовь вашего народа и, в особенности,
