На грани - Анна Александровна Кабатова

Через два с лишним часа мы доехали до Сервантеса – города, находящегося севернее Перта. Остальные поехали дальше, я же сошёл на остановке здесь. Скажем так: остановиться здесь мне пришлось не столько по собственному желанию, сколько из-за пустыни Пиннакли, осмотреть которую собирался как можно скорее. А этот городок был ближе всех остальных, чтобы переночевать, на случай, если я не поеду дальше.

Пустыня как пустыня, что с неё взять… Пески, безлюдная местность, голубое небо и яркое солнце. Столь воспеваемый в путеводителе пейзаж меня совершенно не впечатлил. Видимо, поэтому Пит и делал ставку только на спонтанные остановки в случайных городах, хотя, уверен, что он планировал всё заранее, порой опираясь на официальные источники. Нельзя сказать, что предсказуемость всегда руководила им, когда речь заходила обо мне, но в большинстве своём так оно и было. Не стану скрывать, что в последующие дни, после того, как мы расстались, я нередко вспоминал о нём. Да и как можно забывать тех, кто появлялся в нужный момент, был с тобой в самые тяжелые времена и помогал нести ношу навалившихся проблем?

IX

Столь скучно было делать это в одиночестве, что спустя какие-то двадцать с лишним лет (а по моим меркам это действительно мало, как для воспоминаний), я мало что могу вспомнить ещё о моей поездке в Австралию. Национальный парк, Королевский каньон, Светящееся озеро – не спорю, предвкушение неоднократно брало верх, однако, когда я всё же добирался к пункту назначения сквозь безденежье, одиночество и дискомфорт, то чувствовал себя жутко разочарованным. Поэтому не буду тщетно тратить время, а вернусь ко дню, когда я вернулся домой.

Забавно, с какой скоростью могут работать наши пальцы, когда в душе царит нетерпение. И речь сейчас о том, как быстро я выстукивал услышанный когда-то в Сан-Франциско ритм пальцами одной руки о другую. Казалось, что перелёт длится целую вечность, а посадка – и того дольше. В какой-то момент даже люди вокруг стали мне противны. Странное чувство, конечно, но я почему-то думал, что трата моего времени – существенно лишь их вина. Рядом со мной в самолёте сидел некий молодой человек. В определённый час и он начал вызывать у меня чувство отягощённости. Неужели люди, окружающие меня, действительно думают, что мне интересны их рассказы о серой жизни и рутинных буднях?

И вот он настал, тот самый момент истины. Пожалуй, я обогнал около десятка людей, шедших спереди, работники и прочие люди в аэропорту уже смотрели на меня, как на идиота, но я старался отнестись к этому со всем возможным для меня безразличием, ведь невероятно хотел попасть домой. И после, когда в паспорте я получил штамп, а меня и мои вещи проверили охранники, Том побежал в сторону родного города, где был его дом. Будь это соседний город, я, уверен, непременно бы добежал и, как солдат, первый пробежавший марафон, упал бы обессиленным, но уже находясь дома. Однако, это не был тот случай, и мне пришлось вызвать такси.

Водитель, видимо, новичок, совершенно не знал дороги к указанному адресу, поэтому высадил меня в километре от дома, когда мне надоело постоянно показывать ему дорогу. И так всегда: то, что человек сидит в соответствующей машине, ещё не даёт ему права называться таксистом. Почему, интересно знать, подобные «не таксисты», особенно, когда дело касается не только этой профессии, встречаются именно на моём пути?

На мысли мне было плевать – главное теперь – это как можно скорее любой ценой добраться к пункту назначения. Снова бежать? Это истощило бы меня в конец, да и во второй раз с моим организмом этот фокус не пройдёт. А вот идея с такси всё ещё оставалась в силе. На этот раз, пожалуй, к огромному счастью, мне попался водитель гораздо опытнее. Я видел его, ещё когда был ребёнком, я видел его сейчас. Ничего не изменилось, лишь некоторые признаки старения стали теперь явны. Близки или знакомы мы не были, поэтому здороваться с незнакомым человеком я не счёл такой уж большой необходимостью, хотя, уверен, он тоже узнал меня.

Конец пути. Как правило, это всегда сложно. Это как проснуться после долгого томительного сна и осознать, что тот прекрасный фильм твоего воображения стоит досмотреть, но эта возможность уже упущена, поэтому приходится довольствоваться не менее захватывающей, вроде бы, реальностью. Вот я стоял перед дверью. Почему-то перед моими глазами пронесся весь месяц моей Австралии, словно каждое событие произошло именно вчера, словно это был один длинный день. Сейчас я постучу, и мне откроет жена. С одной стороны, хорошо, что я не взял с собой ключа, ведь тогда мог бы потерять его где-то там, а с другой стороны, это плохо, ведь теперь с багажом, пусть и далеко не тяжелым, я был вынужден ждать, пока мне откроют дверь моего собственного дома. Разве это не возмутительно? Порой, я и сам удивлялся своему терпению не меньше.

И как раз на этом моменте настал час для моего внутреннего ревнивого мужа, который немало возмутился, когда дверь мне открыл некий молодой человек примерно моего возраста. Думаю, на моём месте внутри у всех возникло бы то же самое чувство. Тебя не было месяц, кто сказал, что женщине легко прожить столь долгое время, да и в таком-то положении, без надёжного мужского плеча? Но, поборов тот ступор, который охватил меня в первый момент, я спросил:

– Добрый день. А Холли дома?

– Да, но мы немного заняты, – ответил он. – Возможно, ей нужно что-то передать?

– Скажите ей, что муж вернулся, на тот случай, если она об этом забыла, – мой внутренний градус повышался. – Ты-то вообще кто такой?

– Мистер Бальдбридж, меня зовут Билл.

Он не торопился говорить, кто он по профессии, и что вообще делает в моём доме, поэтому я, сам тому удивившись, сказал:

– Сейчас я чувствую себя чересчур ревнивым, но у тебя, Билл, пять минут, чтобы собрать свои вещи и смыться отсюда, иначе, думаю, ты догадываешься, что произойдёт потом.

Приятно иметь дело с понятливыми людьми. Уже через две минуты здесь и след его простыл. А вот мне за это время удалось не успокоиться, а ещё сильнее разозлиться.

– Итак, какого чёрта? – почти что криком спросил я.

– В каком смысле? – непонятливо переспросила она.

– Какого чёрта он делает в моём доме?

– Вот если бы ты хоть немного побыл женщиной в моём положении и понял, каково это, подобные вопросы у тебя бы не