Поступь хаоса - Патрик Несс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И прислушиваемся…
И какоето время слышим только рев воды у нас над головой…
А потом едва различимое…
— ТОДД ХЬЮИТТ!
Виола лежит на мне, я тяжело дышу ей в лицо, и она тоже тяжело дышит.
И мы смотрим друг другу в глаза.
И грохот вокруг стоит такой, что моего Шума не слышно.
В следующий миг она упирается руками в землю и встает. Оглядывается. Изумленно таращит глаза:
— Ух ты…
Я перекатываюсь на живот и тоже встаю.
Ух ты!
Уступ, на который мы перепрыгнули, не просто уступ. Он уходит за водопад — далеко за водопад. Мы стоим в начале туннеля, у которого одна стена из камня, а вторая — из чистой воды, которая падает сверху с такой скоростью, что и впрямь кажется стеной.
— Пошли, — говорю я и начинаю идти вперед по скользким, склизским камням. Мы стараемся шагать вдоль стенки и держаться подальше от ревущей воды.
Грохот стоит неимоверный. Всепоглощающий. Его как бутто можно потрогать или попробовать на вкус.
Вокруг так громко, что о Шуме и речи нет.
Громко… и тихо, как никогда.
Мы коекак шагаем дальше, подскальзываясь и спотыкаясь, обходя скалистые наросты и лужицы со склизким зеленым дном. Из камней над нашими головами свисают корни бог знает каких растений.
— По-твоему, это ступеньки?! — кричит Виола сквозь рев воды.
— ТОДД ХЬЮИТТ! — Такое чувство, что Аарон надрывается в миллионах миль от нас.
— Он нас найдет? — спрашивает Виола.
— Не знаю! — отвечаю я. — Вряд ли!
Стена у обрыва неровная, и уступ под нашими ногами все время виляет туда-сюда. Мы оба промокли насквозь и уже порядком устали хвататься за корни деревьев, чтобы не свалиться в пропасть.
А потом уступ внезапно ныряет вниз и делается широким, явно похожим на лестницу.
Кто-то здесь уже был.
Мы спускаемся дальше, вода грохочет буквально в нескольких сантиметрах от нас.
Наконец мы добираемся до конца.
— Обалдеть! — выдыхает Виола, глядя наверх (я этого не вижу, просто чувствую).
Туннель резко заканчивается, а уступ расширяется внутрь скалы, образуя водяную пещеру. Каменные стены тянутся высоко вверх, а над ними дугой пролетает вода, такшто выходит вроде живого паруса, соединяющего стенку за нашими спинами и уступ под нашими ногами.
Но это еще не «обалдеть».
— Да это же церковь! — осеняет меня.
Это церковь. Кто-то вырезал прямо в скале четыре ряда простых скамеек с проходом посередине. Все они обращены в сторону высокого камня со срезанной верхушкой — кафедры, с которой мог бы обращаться к людям проповедник, стоя на фоне сияющей белой стены из воды. Снаружи ее подсвечивает утреннее сонце, такшто она похожа на звездную простыню, отбрасывающую солнечные зайчики на все блестящие от влаги поверхности. В глубине пещеры на стене изображено кольцо, вокруг которого вращаются два кольца поменьше: Новый свет и его луны, новый дом переселенцев, обитель надежды и Божьей благодати. Планета и спутники нарисованы белой водостойкой краской и прямо светятся, ей-богу.
Церковь за водопадом.
— Какая красивая… — говорит Виола.
— И заброшенная, — добавляю я. Когда первое удивление проходит, я замечаю, что некоторые скамейки разбиты, а стены чем-то исписаны. Некоторые надписи вырезаны в скале, другие сделаны той же водостойкой краской. По большей части это всякая непонятная чушь: «П.М. + М.А.», «Уиллз + Чиллз — любовь», «Оставь надежду всяк…» и т. д. и т. п.
— Подростки, — говорит Виола. — У них тут тайник.
— Что, у детей так принято?
— На корабле у нас тоже было что-то вроде тайника. В заброшенной вентиляционной шахте, — поясняет Виола, оглядываясь по сторонам. — Только разукрасили ее похлеще.
Мы бродим по церкви с разинутыми ртами и смотрим. Водопад образует крышу в добрых десяти метрах над нами, а уступ шириной все пять.
— Наверное, пещера была тут с самого начала, — говорю я. — Люди ее нашли и решили, что это чудо.
Виола поеживается и обхватывает себя руками:
— Ну да, а потом быстро поняли, что для церкви это чудо не годится.
— Слишком мокро, — киваю я. — И холодно.
— Готова поспорить, ее обнаружили и преобразили в первый же год, — говорит Виола, разглядывая изображение Нового света. — Сразу после прилета. Все были полны надежд и радовались чудесам нового мира. — Она опять смотрит по сторонам. — Увы, идиллия быстро рухнула, вмешалась реальность…
Я тоже медленно кручусь на месте и прямо слышу мысли тех первых переселенцев. Яркие солнечные пятна на стенах, грохот и тишина одновременно… Да тут и кафедра со скамейками не нужны: все равно кажется, что вошел в церковь. Что это место священно само по себе, без людей.
Тут я понимаю, что за кафедрой ничего нет, дальше начинается пропасть.
Так вот где нам придется ждать.
Вот где мы должны обрести надежду.
В подводной церкви.
— Тодд Хьюитт… — летит по туннелю едва слышный зов.
Виола содрогается:
— Что нам теперь делать?
— Ждать наступления темноты, — говорю я. — Ночью вылезем отсюда и пойдем в город. Будем надеяться, Аарон нас не заметит.
Я сажусь на каменную скамью. Виола опускается рядом, снимает с плеча сумку и кладет на пол:
— А если он найдет тропинку?
— Надеюсь, не найдет.
— И все-таки?
Я вытаскиваю из-за спины нож.
Нож.
Мы оба смотрим, как белая вода отражается в стальном клинке, а капельки влаги уже собираются на лезвии, и оно горит, как факел.
Нож.
Мы молча смотрим, как он сверкает посреди церкви.
— Тодд Хьюитт!
Виола поднимает взгляд и закрывает лицо ладонями, но мне все равно видно, что она стиснула зубы.
— Да что ему надо?! — вдруг взрывается она. — Если армия гонится за тобой, зачем Аарону я? Почему он стрелял в меня? Не понимаю…
— Сумасшедшим не нужны объяснения.
Но мой Шум помнит, как Аарон пытался принести Виолу в жертву.
Знамение — так он ее называл.
Божий дар.
Не знаю, услышала Виола мои мысли или сама все вспомнила, но она говорит:
— Вряд ли я жертва.
— Чего?
Она поворачивается ко мне. Лицо у нее озадаченное.
— Жертва не я. Большую часть времени он накачивал меня снотворным, но когда я просыпалась, то видела в его Шуме ужасно странные вещи.
— Он безумец, — напоминаю я Виоле. — Безумней всех остальных.
Больше она ничего не говорит, только смотрит на грохочущую воду.
И берет меня за руку:
— ТОДД ХЬЮИТТ!
Ее рука дергается, и сердце чуть не выскакивает у меня из груди.
— Он приближается! — вскрикивает Виола.
— Он нас не найдет.
— Найдет!
— Тогда мы с ним разделаемся.
Оба смотрим на нож.
— ТОДД ХЬЮИТТ!!!
— Он нашел туннель, — выдавливает Виола, хватая и стискивая мою руку.
— Пока нет.
— А ведь мы почти добрались… — Ее голос начинает немножко дрожать. — Почти добрались!
— Еще доберемся, вот увидишь.
— ТОДД ХЬЮИТТ! — Зов точно стал громче.
Аарон нашел туннель.
Я стискиваю рукоять ножа и смотрю на Виолу. Ее взгляд уперся в туннель, и в нем столько страха, что мне больно смотреть.
Стискиваю нож еще крепче.
Если он хоть пальцем ее тронет…
Тут мой Шум возвращается к началу наших странствий. Я вспоминаю, как Виола упорно молчала, а потом всетаки назвала свое имя, как она разговаривала с Хильди и Тэмом, как изображала акцент Уилфа, как ее похитил Аарон, как я проснулся в доме доктора Сноу и увидел ее рядом, как она пообещала Бену помогать мне, как говорила голосом моей мамы и ненадолго изменила для меня весь мир.
Вопщем, я вспоминаю все, что мы пережили.
Как она кричала, когда мы бросили Манчи.
И твердила, что, кроме меня, у нее никого больше нет.
И как я понял, что могу читать ее мысли.
И как испугался, что Аарон ее подстрелил.
Как я чуть не умер от боли и страха.
Как это ужасно — потерять ее.
Боль, обида, ярость…
Гнев.
И как я жалел, что пуля досталась не мне.
Смотрю на нож.
И понимаю: Виола права.
Безумие, безумие… Как я раньше не догадался?
Виола не жертва.
Нет.
Если падет один, падут все.
— Я знаю, что ему нужно, — говорю я, вставая.
— Что?
— ТОДД ХЬЮИТТ!
Вот теперь крик точно доносится из туннеля.
Бежать некуда.
Он идет.
Виола тоже поднимается, а я встаю между ней и туннелем.
— Спрячься за скамьей, — говорю я.
— Тодд…
Я отхожу, до последнего не отпуская ее руку.
— Куда ты?! — чуть не кричит она.
Я смотрю в водяной туннель, откуда мы пришли.
Аарон пожалует с минуты на минуту.
— ТОДД ХЬЮИТТ!
