Демоверсия - Полина Николаевна Корицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Немножко плавать Аня все-таки умела. Только поднять над водой голову у нее при этом не получалось. Это ее не расстраивало: она вошла в воду, глядя, как медленно темнеет бирюзовый купальник, а потом плюхнулась и поплыла куда-то вперед по-собачьи. Ане казалось, что она – маленькая бирюзовая рыбка. Иногда она представляла себя русалочкой, вроде той, из мультика, но быть рыбкой ей нравилось больше. Аня плыла, не открывая глаз и почти не слыша приглушенных звуков снаружи. Иногда руки натыкались на какие-то предметы, и это тоже было интересно – какие морские сокровища она может найти?.. Русалочка же находила. Но Ане попадались только водоросли и коряги – это она понимала и с закрытыми глазами. Вот Русалочке везуха была.
Конечно, воздух быстро кончался, и тогда Аня с усилием поднимала над водой голову, делала глубокий вдох и промаргивалась, а потом снова закрывала глаза и уходила под воду. Это она делала довольно часто, но в какой-то момент обычного усилия оказалось недостаточно. Аня дернула головой вверх, но над ней словно захлопнули стеклянную крышку: вынырнуть не получалось. Она попыталась еще раз, сильнее дернувшись, потом еще – всем телом, каждой мышцей, – но у нее не получалось. Воздух во рту закончился, и в носу тоже закончился, и было так странно, что там, наверху, с воздухом все в порядке – его там целая куча, этого воздуха, – но у нее его нет, нет – совсем, ни капельки. И что-то надо сделать, и она делает, совершая какое-то невозможное усилие в последний раз. Ей удается выставить на поверхность рот – всего на долю секунды, и она не успевает ничего вдохнуть, но успевает выдохнуть непонятно как сохранившийся запас кислорода, которого хватило на две буквы:
– Па!
Потом Аню снова захватывает вода, Аня успевает подумать, что, может быть, она умирает, и решает попробовать открыть глаза. Должна же она хоть что-то увидеть перед смертью?..
Она открывает глаза и видит, что находится в какой-то яме, и расстояние до поверхности такое же, как до дна. К поверхности плыть очень трудно, она уже пыталась, а на дне еще не была, тем более что это оказалось легко и приятно – погружаться вниз. Но главная причина была в другом: на дне ее что-то ждало. Она смутно различала в иловой взвеси какое-то существо, размером примерно с нее, похожее на большую бирюзовую обезьяну, только вместо хвоста и ног у него были полупрозрачные щупальца. Зато верхняя часть тела была совсем как у человека, с руками и головой. Руки были совсем уж обычные – с пальцами и ладонями, как у Ани. Она уже подплыла совсем близко, и существо тянуло к ней свои ладони, и оказалось, что они точно такого же размера, словно зеркальное отражение ее собственных. Почему-то Аня совсем его не боялась, хотя видела на ушастой голове маленькие острые рожки, похожие на плавники. Существо протянуло к ней руку и коснулось Аниной руки, а потом отдернуло и тут же протянуло другую, потом сразу две – и Аня поняла, что оно хочет с ней поиграть. Она встала напротив него, чувствуя пятками теплый ил, и стала играть с ним в «ладошки». Она обожала «ладошки», и даже в пять лет ее не мог обыграть ни один взрослый, и сейчас Аня чувствовала необыкновенный азарт, словно играет в самую важную в жизни игру. Словно это были какие-то главные, решающие «ладошки», ради которых она отбила сотню ладоней во всем дворе. Играть в воде было странно, движения замедлялись, и Ане было сложно преодолевать сопротивление плотности, но почему-то у нее получалось – пока получалось, хотя силы кончались быстро, как прежде кончался воздух…
Воздух! Аня вынырнула из темноты и открыла глаза. Перед ней было лицо папы с перепуганными глазами, окруженное светлым, почти белым небом.
Аня почувствовала, как рот заполняет водой и чем-то еще, вроде консервированной морской капусты, и повернулась на бок.
Это была вторая картинка, которую она запомнила из поездки на Иссык-Куль.
* * *
В мастерскую вошла клиентка. Аня работала с ней давно, уже делала для нее несколько витражей, и теперь на очереди был потолок. Клиентку звали Катей.
– Ну что, будем делать яблоню? – спросила Катя с улыбкой.
– Да, – кивнула Аня. – Вот, посмотрите, я подготовила для вас образцы. Взгляните на эскиз.
Катя взяла цветную распечатку и оглядела пленки.
– Если вы помните, на эскизе цвета достаточно условны, каждый оттенок будем подбирать индивидуально. Давайте сначала выберем фоновые пленки.
– Мне нравится эта, – сказала Катя, указав на голубую пленку с белыми разводами. – И еще эта.
– Да, мраморный беж даст хорошее сочетание. – Аня записала номера пленок. – Теперь выбираем зеленые оттенки. Нужно выбрать как минимум три, а лучше пять: зелени очень много.
– Да, – согласилась Катя и задумалась, глядя на эскиз. – Давайте трава будет прозрачно-зеленая и потемнее, вот эта.
– Ага, тогда на листву советую посмотреть эти цвета.
– Согласна.
Аня пододвинула к краю стола следующую группу образцов.
– Теперь яблоки. Красные? Желтые?
– Золотые.
– Может быть, добавим немного красного?
– Да. Немного.
Витражный потолок планировался огромный, на двадцатиметровый зал. Рисунок был разделен на множество квадратов и прямоугольников.
Аня снова посмотрела на эскиз и сказала:
– Даже не могу сказать, сколько по времени это займет…
– Я совершенно вас не тороплю! – поспешила успокоить ее Катя. – Главное, чтоб было красиво.
Аня могла бы сделать этот витраж за месяц, при условии отсутствия других дел и непрерывной работе, – но чувствовала, что с ее здоровьем что-то не так и могут быть осложнения.
– Да, – уверенно сказала она. – Будет красиво.
* * *
Агата стояла на сцене, готовясь петь. На ней был матросский костюмчик с короткой юбкой и капитанская фуражка. Обычно она ходила на занятия в чем-то бесформенно-сером – и в таком виде предстала впервые. Аня смотрела на нее как в первый раз – и при этом почти последний: скоро у нее выпускной, и она уедет в Москву поступать в театральный, а Агата останется здесь.
– Нам бы, нам бы, нам бы, нам бы всем на дно, Там бы, там бы, там бы, там бы пить вино!
Агате уже исполнилось четырнадцать, и у нее были необыкновенно длинные ноги, которых раньше она никогда не показывала. Рыжие волосы рассыпались по плечам.
– Там под океаном Мы трезвы или пьяны – Не видно все
