Этюды о Галилее - Александр Владимирович Койре
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Далее, – продолжает Симпличио, – Аристотель разбирает вопрос, движутся ли части естественно к центру вселенной или же к центру Земли, и приходит к заключению, что им свойственно стремление направляться к центру вселенной и лишь случайно к центру Земли, о чем мы вчера подробно рассуждали. Наконец, он подтверждает то же самое четвертым аргументом, заимствованным из опытов с тяжелыми телами. Падая сверху вниз, они движутся перпендикулярно к поверхности Земли, и совершенно так же тела, брошенные перпендикулярно вверх, возвращаются по тем же самым линиям вниз, даже если они были брошены на огромную высоту. Аргументы эти необходимо доказывают, что движение тел направлено к центру Земли и что она, совершенно не двигаясь, их ждет и принимает. Наконец, он указывает, что астрономы приводили и другие доводы в подтверждение тех же самых выводов, т. е. что Земля находится в центре вселенной и неподвижна. Приводит же он только один из них: все явления, наблюдаемые в отношении движения неподвижных звезд, соответствуют нахождению Земли в центре, а такого соответствия не было бы, если бы Земля там не находилась. Прочие доводы, приводимые Птолемеем и другими астрономами, я могу изложить теперь же, если и вам будет угодно, или после того, как вы выскажете свое отношение к доводам Аристотеля529.
Аристотелевскими аргументами, как мы знаем, отнюдь не стоит пренебрегать. И Галилей будет разбирать их один за другим. Но прежде чем сделать это и прежде чем перейти к обсуждению некоторых аргументов Птолемея, которые приберег Симпличио530, Галилей считает необходимым развить c большим размахом знаменитое доказательство, которое выводится из свободного падения тел, которого Симпличио коснулся уж слишком бегло, и дополнить аргумент с башней и телами, подброшенными в воздух, более «современными» доказательствами, связанными с движущимися кораблями, аркебузой и кулевриной531.
Потому, возобновляя на следующий день изучение астрономических аргументов, Сальвиати продолжает532:
В качестве самого сильного довода все приводят опыт с тяжелыми телами: падая сверху вниз, тела идут по прямой линии, перпендикулярной поверхности Земли; это считается неопровержимым аргументом в пользу неподвижности Земли. Ведь если бы она обладала суточным обращением, то башня, с вершины которой дали упасть камню, перенесется обращением Земли, пока падает камень, на много сотен локтей к востоку, и на таком расстоянии от подножия башни камень должен был бы удариться о Землю. Это же явление подтверждают и другим опытом: выбрасывая свинцовый шар с вышины мачты корабля, стоящего неподвижно, отмечают знаком то место, куда он упал, внизу мачты; если же с того же самого места уронить тот же самый шар, когда корабль движется, то место падения шара должно будет находиться на таком удалении от первого, на какое корабль ушел вперед за время падения свинца, и именно потому, что естественное движение шара, оставшегося на свободе, совершается по прямой линии по направлению к центру Земли. Тот же аргумент подкрепляют опытом со снарядом, выброшенным на огромное расстояние вверх. Пусть это будет ядро, выпущенное из артиллерийского орудия перпендикулярно к горизонту; на подъем и возвращение ядра затрачивается время, за которое орудие и мы сами окажемся перемещенными Землею по нашей параллели на много миль к востоку; таким образом, ядро при падении не сможет вернуться в точности к пушке и должно будет упасть на таком расстоянии к западу от нее, на какое Земля продвинулась вперед, К этому присоединяют третий весьма убедительный опыт, а именно: если выстрелить из пушки на восток, а затем произвести другой выстрел с ядром того же веса и под тем же самым углом к горизонту на запад, то ядро, направленное на запад, должно было бы полететь значительно дальше, чем направленное на восток, ибо пока ядро летит на запад, орудие, увлекаемое Землей, перемещается на восток, и ядро должно будет упасть на Землю на расстоянии, равном сумме двух путей – одного, совершенного им самим к западу, и другого, совершенного пушкой, увлекаемой Землей к востоку; и наоборот, из пути, совершенного ядром при выстреле на восток, потребовалось бы вычесть путь, который совершило бы орудие, следуя за ним. Если, например, предположить, что путь ядра сам по себе составляет пять миль и что Земля на этой параллели за время полета ядра перемещается на три мили, то при выстреле на запад ядро должно было бы упасть на Землю на расстоянии восьми миль от пушки благодаря своему движению на запад на пять миль и движению пушки на восток на три мили; при выстреле же на восток ядро достигло бы всего лишь двух миль, потому что такова разница между дальностью его полета и движением пушки в ту же сторону. Однако опыт показывает, что дальность выстрелов одинакова, значит, орудие стоит недвижимо и, следовательно, недвижима и Земля. Выстрелы, направленные к югу и северу, не менее этого подтверждают неподвижность Земли, иначе никогда нельзя было бы попасть в предмет, избранный как цель, так как ядро отклонялось бы в сторону запада вследствие перемещения цели, уносимой Землей, на восток за то время, пока ядро находится в воздухе.
Все то же происходило бы во всех случаях, когда производится выстрел из пушки: ядро бы проходило выше или ниже цели в зависимости от того, выпущено оно в сторону востока или в сторону запада…533
Перейдем же теперь к критике. Она одновременно и очень глубокая, и очень простая. Аристотелевские доводы, говорит нам Галилей, не более чем паралогизмы. Они предполагают то, что нужно доказать. И это, конечно же, верно. Но сторонники Аристотеля вполне могли бы не принять эту критику, выводимую из упрека, которую адресовал им еще Коперник: Аристотель рассуждает не так, как ему кажется, – исходя из фактов, – а, совсем напротив, исходя из теории534. На что
