Единственный... - Екатерина Юдина

Но узнал, что ее вообще не было дома.

Она ушла на «Зимний вечер» с Гатисом.

Вот так просто. За спиной Агеластоса.

А потом вовсе бросила его во время телефонного разговора. Предпочла Иерона.

Сознание пробило яростными импульсами и в этот момент Кириан не понимал сам себя. Еще никогда в жизни он не испытывал такой ярости и в тот же момент боли. Будто грудь пробили насквозь и вырвали сердце. Бросили его в грязь и растоптали. Раздавили.

И он сделал куда больнее Чаре.

Когда там в уединенной комнате «Зимнего вечера» брал ее, пожалел о том, что вообще прикоснулся к ней. С Чарой слишком хорошо. Близость такая, что крышу срывало и хотелось все больше и больше.

Но она, как плохая привычка.

А от них следовало избавляться.

Кириан говорил Чаре много грубых слов и всякий раз это приводило к тому, что девушка злилась и отвечала ему колкостью. Это была их личная война. Сражение из искр и бури, но на этот раз Чара, как сдавшийся ему враг, очередным ударом грубости будет убита.

Кириана самого жгли те слова. Он хотел вернуться, но понимал, что в таком случае, все начнется по кругу. Он опять будет бегать за ней, а она за его спиной встречаться с другими. Нет, пусть ненавидит его и не попадается ему на глаза. Следовало прекратить все, что между ними происходило. Просто забыть про это.

Но все же Кириан попросил кузину присмотреть за Чарой. Довезти до дома. Поговорить с ней.

Сделать так, чтобы Чара не была одна.

Вот только, кузина потеряла ее, а вернувшись к Кириану, начала кричать на него и даже дала пару пощечин за то, что он с Гатисом так поступили с девушкой.

Тогда он и узнал о том, что Иерон сказал Чаре. Видел видео и снимок, от которого в сердце вонзился нож и несколько раз там провернулся.

После этого Кириан потерял самоконтроль и дальнейшие несколько часов перед глазами вспыхивали рванными обрывками.

Он избил Иерона так, что Кириана пришлось оттаскивать. Причем, делало это несколько парней, которые, пытаясь спасти Гатиса, тоже получили увечья.

Агеластос был готов убить Иерона и, в тот же момент, понимал, что он сам поступил куда хуже.

Гатис, хрипя и кашляя кровью, сказал, что это Кириан что-то сделал с Чарой. Она тянулась к Агеластосу, а сегодня резко заявила, что с нее хватит парней и она вообще не хочет ни с кем встречаться. Она не предпочла Иерона, как парня и на «Зимний вечер» пришла с ним просто, как с другом. Об этом сразу и сказала.

— Она сказала, что видела тебя с Темидой, — прохрипел Гатис, вытирая кровь тыльной стороной ладони. — Какой же ты мудак. Она в тебя влюбилась, а ты за ее спиной с Темидой встречаешься.

Остаток ночи Кириан просидел на капоте своей машины рядом с домом Чары. В этот момент ненавидел сам себя. Мысленно уродовал душу. Он это заслужил.

Какой же он ублюдок. Почему не поговорил с ней?

И как он вообще мог поверить в то, что Чара могла изменить?

Она не такая. Чара никогда бы так не поступила.

И, когда он увидел ее пустые глаза, ощутил, как душа сжалась и заболела. Начала трещать и рваться.

Чара смотрела на Кириана, но будто сквозь него. Словно Агеластоса больше не существовало.

Но он это заслужил. За то, что не поверил и не поговорил с ней.

Все могло быть иначе. Стоило только понимать, что Чара никогда не изменит и ни в коем случае даже частично не усомниться в этом.

То, что он сделал уже не исправить, но так невыносимо сильно хотелось прижать Чару к себе и больше никогда не отпускать. Искупить каждое свое слово и миллион раз извиниться, хотя за всю жизнь он ни разу этого не делал.

Глава 22 Раны

Встретив ее, он понял, каково это по-настоящему жить.

Потеряв ее, он ощутил, как это мучительно умирать.

Звук хруста ее костей и кровь на асфальте — Кириан никогда этого не забудет. Этот момент потом будет каждый раз ему сниться и даже самый короткий сон будет похож на ад, в котором Агеластос будет заново переживать то, что подобно острым клыкам терзало душу. Пережевывало ее и сжирало, оставляя в груди разорванную дыру.

Для него сон и так был редкостью, но уже теперь Кириан предпочел бы вовсе не спать. Не видеть того, что каждый раз напоминало о том, что Чары больше нет. Ведь он ее так и не отпустил. Не смог этого сделать.

В те дни испытывал по-настоящему адскую боль, вонзающуюся в голову подобно миллиардам копьев и разносящую по телу ядовитые импульсы, больше похожие на то, что его тело до костей пробивали ножи, раздирая плоть. Из-за этого он паршиво соображал, но он отчетливо помнил документы, в которых говорилось, что Макри мертва.

Он жил реальностью, но чаще всего находился в бездне своих мыслей и порой желал остаться там навсегда. Там Чара была жива и он находился рядом с ней. Обнимал, целовал и бесконечно долго смотрел в ее глаза. Разговаривал с ней. Говорил все, что не успел сказать. То, что уже никогда не получится произнести. И уже не исправить того, что он сделал. Не извиниться и не убрать пустоту из ее глаз. Макри умерла из-за того, что ее сбила машина, но Кириан считал, что это он ее убил. Сделал это на том чертовом «Зимнем вечере».

И лишь в своих мыслях он все еще имел возможность прижимать ее к себе.

Возможно, именно поэтому Кириан до сих пор не сходил на могилу Макри, которая, как он узнал, находилась в Кастории. Увидеть ее, означало окончательно принять то, что Чары больше не было.

Но все же он каждую неделю приходил к дороге, на которой сбили