Новолуние - Стефани Майер

— На всякий случай, — пробормотал он где-то рядом с моими волосами, сокрушая меня медвежьей хваткой, ломая мне ребра.

— Я не могу дышать..! — Я задыхалась.

Он сразу же меня отпустил, придерживая одной рукой за талию, чтобы я не упала. Он подтолкнул меня, более мягко на сей раз, на кровать.

— Поспи немного, Беллс. Ты должна поработать головой. Я знаю, что ты справишься. Я нуждаюсь в твоем понимании. Я не потеряю тебя, Белла. Не из-за этого.

Он подошел к двери одним большим шагом. Тихо открыл ее и исчез. Я прислушалась, ожидая услышать скрип ступенек, но все было тихо.

Я откинулась на кровати, голова кружилась. Я была слишком смущена, слишком измучена. Я закрыла глаза, обдумывая услышанное, настолько стремительно поглощенная бессознательным состоянием, что оно даже дезориентировало меня.

Этот сон не был хорошим и спокойным, к которому я так стремилась — конечно, нет. Я снова была в лесу, и я начала блуждать, как делала это обычно.

Я быстро поняла, что это был другой сон, не такой как обычно. Не было ощущения блуждания или поиска; я просто бродила по привычке, потому что это было мое обычное поведение здесь. Фактически, это был даже другой лес. Запах был другой и свет тоже. Пахло не влажной лесной землей, а океанской водой. Я не видела небо, тем не менее, казалось, что на небе сияет солнце — листья на верхушках были яркого желтовато. еленого цвета.

Это был лес вокруг Ла. уш, около пляжа, я была в этом уверенна. Я знала, что если я найду пляж, то увижу солнце. Поэтому я заторопилась, услышав слабый плеск волн.

Затем появился Джейкоб. Он схватил меня за руку, утаскивая меня в самую темную часть леса.

— Джейкоб, что случилось? — Спросила я. Его лицо было лицом испуганного мальчика, и его волосы снова были красивыми, собранными в конский хвост на затылке. Он тянул меня изо всей силы, но я сопротивлялась; я не хотела идти в темноту.

— Беги, Белла, ты должна бежать! — испугано прошептал он.

Внезапная волна дежа вю была настолько сильна, что почти разбудила меня.

Я поняла, почему теперь узнала это место. Потому что я была здесь прежде, в другом сне. Миллион лет назад, в другой жизни. Это был сон, который мне приснился ночью после прогулки с Джейкобом по пляжу. В первую ночь, когда я узнала, что Эдвард вампир. Должно быть, проживая заново тот день с Джейкобом, я всколыхнула мой сон из глубин похороненных воспоминаний.

Отделившись от этого сна, я ждала его окончания. Свет пробивался со стороны пляжа. Через мгновение из-за деревьев вышел бы Эдвард, его кожа бы слабо мерцала и его глаза были бы черны и опасны. Он подозвал бы меня и улыбнулся. Он был бы красивым как ангел, и его зубы были бы острыми…

Но я забегала вперед. Сначала должно было случиться что-то еще.

Джейкоб отпустил мою руку и заскулил. Покачиваясь и дергаясь он упал на землю около моих ног.

— Джейкоб! — закричала я, но его уже не было.

На его месте был огромный, красновато-торичневый волк с темными и умными глазами.

Сон отклонялся от курса, как поезд, сходящий с рельс.

Это был не тот волк, о котором я мечтала в другой жизни. Это был большой красновато-торичневый волк, на прошлой неделе я стояла на лугу в полу футе от него. Этот волк был гигантским, чудовищным, и был больше медведя.

Этот волк смотрел пристально на меня, пытаясь сказать что-то важное своими умными глазами. Знакомые черно-торичневые глаза Джейкоба Блэка.

Я проснулась от собственного крика.

Я почти ожидала, что на этот раз Чарли придет проверить меня. Обычно я так не кричала. Я зарылась головой в подушку и попробовала приглушить истерику. Я накрыла голову одеялом, задаваясь вопросом, не могу ли я как-нибудь разрушить связь, как я только что сделала.

Но Чарли не пришел и, в конечном счете, я заглушила странный визг, выходящий из моего горла.

Теперь я все вспомнила — каждое слово, которое Джейкоб сказал мне в тот день на берегу, даже ту часть, что он говорил прежде, чем добрался до вампиров, — холодных. Особенно первую часть.

— Слышала ли ты наши старые истории о том, откуда мы пришли — Квилеты, я имею ввиду? — спросил он.

— Вообще-то нет, — призналась я.

— Ну, есть много легенд, некоторые из них восходят ко времени Всемирного Потопа о том, как древние квилеты привязали свои каноэ к верхушкам самых высоких деревьев на горе, чтобы выжить, как Ной и ковчег. Тогда он улыбнулся, показывая мне, что не очень-то верит в эти истории. — Другая легенда утверждает, что мы происходим от волков — и что волки до сих пор являются нашими братьями. Убить волка — значит пойти против закона племени.

— Есть еще истории о холодных. — Его голос стал немного тише.

— Холодные?

— Да. Некоторые рассказы о них очень древние, а некоторые появились недавно. Согласно легенде, мой собственный прадед знал некоторых из них. Он был тем, кто заключил договор, который держал их подальше от нашей земли. — Джейкоб закатил глаза.

— Твой прадед?

— Он был старейшиной племени, как и мой отец. Понимаешь, холодные — кровные враги волков, ну не настоящих волков, а тех, что превращаются в людей, как наши предки. Вы называете их оборотнями.

— У оборотней есть враги?

— Только один.

Что-то застряло в моем горле, душа меня. Я попробовала это выплюнуть, но оно застряло там и не двигалось. Я попробовала его выговорить.

— Оборотень, — я задыхалась.

Да, это было то слово, которое душило меня.

Целый мир покачнулся, отклоняясь от своей оси.

Что это было за место? Мог ли мир существовать там, где древние легенды блуждают по крошечным, непримечательным городкам, оживляя мифических монстров? Означало ли это, что каждая невозможная сказка была основана на абсолютной правде? Было ли там вообще что-нибудь здравомыслящее или нормальное, или все это только волшебство и призрачные истории?

Я сжала голову руками, чтобы она не взорвалась.

Тихий, сухой голос в глубине моего сознания спросил меня, не так уж и велико открытие. Я же уже давно приняла факт существования вампиров — и в то время безо всякой истерики?

Точно, мне захотелось закричать вслед голосу. Разве не достаточно одного мифа для любого, не достаточно одного раза в жизни?

Кроме того, не было момента, когда я сомневалась бы, что Эдвард Кален выше ординарности. Не было удивительным узнать, кем он был — потому что он и так очевидно был кем-то.

Но Джейкоб? Джейкоб, который был просто Джейкобом, и не кем иным? Джейкоб, мой друг? Джейкоб, единственный человек, которого я когда-либо была в состоянии коснуться…

И он не был даже человеком.