Властелин видений - Антон Грановский

Перехватив руку Рамона, он резко вывернул ее, выбил из второй руки другой кинжал и повалил толмача на землю.

– Теперь тебе придется меня выслушать, – сказал он, заломив Рамону руки за спину. – Я не убивал Улиту, понял?

– Но ее брат сказал, что это ты!

– Ее брат? – По лицу Глеба пробежала тень. – Опиши мне его.

– Невысокий… Коренастый.

– С лысоватой головой и недобрым взглядом?

– Да.

Уголки губ Глеба дернулись.

– Это Молчун. Хлопуша, расскажи ему!

– Молчун – мой старший брат, – прогудел здоровяк. – И он… он сожитель Улиты.

– Что значит «сожитель»? – прохрипел толмач.

– Они жили вместе, – сказал Глеб. – Как муж и жена. Не удивлюсь, если это он ее и задушил.

– Хочешь сказать, что я говорил с убийцей Улиты и отпустил его?

– Видимо, так.

Несколько секунд Рамон молчал, потом негромко попросил Глеба:

– Отпусти меня.

– А ты больше не будешь бросаться на меня с ножами?

– Нет.

Глеб выпустил руки толмача и выпрямился. Рамон медленно поднялся с земли, с хмурым видом отряхнул камзол. Потом посмотрел на Глеба и сухо изрек:

– Примите мои извинения, сударь.

– Принимаю.

Глеб повернулся, чтобы продолжить путь, но вдруг остановился и схватился рукою за грудь.

– Черт! – с досадой проговорил он. Затем быстро сунул руку под рубаху и вынул из-под нее льняную веревку. Кожаного мешочка с пробуди-травой не было.

Глеб быстро огляделся, увидел лежащий в пыли мешочек и быстро опустился рядом с ним.

– Черт! – снова выругался он. – Трава рассыпалась!

Он попытался собрать пробуди-траву в щепотку, но пересушенная трава рассыпалась у него под пальцами и смешивалась с сухой землей.

Глеб яростно ударил кулаком по земле и гневно воскликнул:

– Чертов толмач! Из-за тебя мы остались без пробуди-травы!

– Сударь, я…

– Что ты?! Только и можешь размахивать своими дурацкими кинжалами!

Бровка подошла к Глебу и положила ему на плечо узкую ладонь.

– Не надо, Первоход, – произнесла она дрогнувшим голосом. – Мы одолеем Пастыря.

– Одолеем? Как?

Бровка улыбнулась бледными от усталости губами.

– Не знаю. Но нас четверо, а он один. И мы… Мы не дадим друг друга в обиду. Верно?

Глеб усмехнулся:

– Верно, Бровка. Я не позволю Пастырю обидеть вас. – Он поднялся с земли, поправил ножны и сказал: – Идем дальше. И не сходите с тропы ни на шаг.

2

Багровое небо, белые обломки зданий, поросшие мхом камни… Тоскливо и муторно было на душе у Глеба. Словно за всей этой фантастической декорацией скрывалось что-то, чего он никак не мог разглядеть.

«Если вдуматься, все это настоящий бред, – думал Глеб, шагая по узкой тропке, вьющейся между разрушенными фасадами. – Я здесь, в древней Руси. В настолько древней, что и Руси-то еще никакой нет. Иду по мертвому городу и знаю, что за спиной у меня – упыри и волколаки, а впереди – колдун, собравшийся покорить мир и сделать его своей игрушкой. Может, все это сон? Вот проснусь сейчас и…»

На тропе прямо перед Глебом выросла высокая фигура. Глеб остановился. Ни страха, ни волнения он почему-то не почувствовал.

– Кто ты? – спросил Глеб незнакомца. – Ты Пастырь?

– Разве ты видишь на мне белую хламиду?

Глеб вгляделся в темные черты призрачной твари и побледнел от ужаса.

– Прочь! – крикнул он, молниеносно выхватил из ножен меч и рубанул по своему двойнику.

Порыв воздуха, вызванный движением клинка, развеял фигуру. Но она тут же стала сгущаться снова. И вот уже собственное лицо Глеба усмехнулось ему, а его собственные губы негромко и насмешливо произнесли:

– Не так быстро, приятель. И хватит корчить из себя крутого ходока. Ты не Первоход. Ты просто жалкий борзописец Глеб Орлов.

– Заткнись!

Двойник качнул головой и, усмехаясь, продолжил:

– Никто не воспринимает тебя всерьез, даже твои собутыльники. Для них ты просто Орлуша – потаскун и пьяница, с которым можно неплохо провести вечерок, но с которым не стоит говорить о серьезных вещах.

– Я сказал – захлопни пасть!

– Когда-то давно ты мечтал стать настоящим журналистом. Сенсации, разоблачения, встречи с интересными, талантливыми людьми. Идеи, пот и кровь родной страны… Ты хотел что-то сделать и что-то значить. Но ты не значишь ни черта. Ты никто. Ноль. И я никак не возьму в толк, зачем ты рвешься домой?

– Я не ноль. Гиблое место сделало меня сильным.

– Гиблое место? – Двойник насмешливо приподнял брови. – Глупец. Оно выжгло твою душу, и теперь ты пуст. Ты давно ничего не чувствуешь, Орлуша. Ты не различаешь добра и зла. Ты не черный и не белый. Ты просто темный, как любая здешняя тварь. Знаешь, что я думаю? Что тебе лучше остаться здесь. Навсегда.

Двойник улыбнулся улыбкой, от которой по коже Глеба пробежал мороз, и сказал:

– Опусти свой меч, приятель. Ты не можешь убить сам себя.

Глеб послушно опустил руку. Жестокие слова, сказанные двойником, смяли в комок его душу и лишили его воли. Он не чувствовал в себе сил сопротивляться.

И вдруг кто-то резко тряхнул Глеба.

– Первоход! Сударь, очнитесь!

Глеб качнул головой и захлопал ресницами. Прямо перед собой он увидел взволнованное лицо толмача Рамона.

– Что… случилось?

– Вы задумались, свернули с тропки и едва не свалились в яму.

Глеб опустил взгляд и увидел у своих ног черную дыру, похожую на нору какого-то зверя.

– Вам что-то привиделось? – спросил Рамон.

– Да… Вроде того. Но теперь все в порядке. Спасибо, что уберег меня от ловушки, толмач.

3

Все произошло просто, почти буднично. Они приблизились к полуразрушенному храму и, задрав головы, взглянули на башню. И сразу увидели Пастыря. Белый чародей стоял на каменном балконе, но был там не один. Рядом с ним, прижавшись к Пастырю, словно испуганный зверек, стоял худенький мальчик лет девяти-десяти. Белая длань Пастыря лежала у мальчика на плече.

– Ты пришел, Первоход! – крикнул белый чародей. – Я рад тебя видеть!

– Зайдите мне за спину, – тихо приказал друзьям Глеб.

Хлопуша, Бровик и Рамон послушно отступили на пару шагов. Глеб снова задрал голову и крикнул:

– Что это с тобой за мальчишка, колдун?

– Этот? – Пастырь усмехнулся. – Это мой приемный сын. Я нашел его недалеко от Гиблой чащобы. Он скитался по лесу, питаясь диким медом и акридами. Я пригрел его, накормил и сделал своим сыном.

– А он? Что он сделал для тебя? Ведь ты ничего не делаешь просто так!

Пастырь улыбнулся:

– Ты прав. Этот мальчик мне помог.

– В чем?

– А вот об этом тебе лучше не знать.

Пастырь погладил мальчишку ладонью по голове. Глеб шагнул вперед и дерзко проговорил:

– Ты ничего мне не сделаешь, колдун! Темные твари, которыми ты управляешь, не смогут войти в Кишень!