Приметы любви - Эмилия Остен

— Но ведь это я подсказала вам, что с ним не так!

Артур, подбоченясь, встал рядом с Робертом и закивал:

— Да-да-да, дорогая. Сейчас тебе лучше смириться и ждать нас здесь.

— Возьмите с собой меня и полицейских! К нему нельзя соваться просто так!

Артур многозначительно выпучил глаза и провел ладонью себе по горлу.

— Никак невозможно с полицейскими. Ты же помнишь — Роберту надо сохранить все происходящее в тайне.

— Тогда и вы никуда не пойдете. Там преступники. Я не пущу. Я буду волноваться. Я сойду с ума.

— Но Кэрри! Подумай сама! Если Кайл и Эдвин — преступники, то тебе соваться к ним никак нельзя, а если нет — то и повода сойти с ума не найдется, не так ли?

Артур говорил спокойно, рассудительно, но Кэрри на его высказывание ответила абсолютно искренне:

— Полная чушь!

— Стойте.

Не выдержав, Роберт растолкал их в разные стороны и, не выпуская рук Кэрри из своих, увлек девушку к ее номеру.

— Куда это ты повел мою сестру, хотел бы я знать? — запротестовал Артур, но Роберт с ворчанием: «Здесь поговорить спокойно не удастся» — вновь отпихнул его, ввел Кэролайн внутрь и захлопнул дверь, закрыв ее на щеколду.

— Что вы себе позволяете? — возмутилась девушка, но Роберт обхватил Кэрри обеими руками, привлек к себе и тихо спросил:

— Ты можешь выслушать меня без крика?

— Кажется, я еще ни разу на тебя не кричала, — сердито отозвалась она.

— Вот и хорошо. Пока Артур не задохнулся от возмущения, у нас есть пара минут. Кэрри…

Девушка замерла, но, хоть она и выглядела при этом покорной, Роберт ни на миг не усомнился, что ее упрямство так просто не сломить.

— Кэролайн, ты мне очень дорога.

Недоверчивое изумление в распахнувшихся темных глазах стало бы лучшей наградой при любых других обстоятельствах, но сейчас этого Роберту было недостаточно.

— Ты мне очень дорога, — повторил он, понимая, что каменная статуя в его руках начинает теплеть. — Пожалуйста, послушайся, сбереги себя, посиди здесь… И подожди меня.

Не веря своим ушам, Кэрри всхлипнула, закрыла лицо руками и опустилась на кровать, приговаривая:

— Все повторяется, все повторяется…

— Неправда, — возразил Роберт, уже не решаясь приблизиться к ней. Он стоял посреди маленького номера, бессильно сжав руки в кулаки, опустив плечи и стараясь не смотреть на девушку. — Что бы ни случилось у тебя в прошлом, теперь — другая история, и у нее будет хороший конец. Посмотри за окно — там ясный день. Кругом полно народу, что может со мной случиться? Если Эдвин Лоуэлл и виноват в чем-то, то он — соблазнитель, мелкий мошенник, вор и ходячий позор дворянской и военной чести. Он не грабитель и не убийца, — глухо добавил Роберт.

— Тогда я пойду с вами.

— Но все это будет так мерзко, — устало ответил Роберт. — Он примется хитрить и уворачиваться, тебе станет неловко…

— Неловко?

Кэрри невольно усмехнулась, и Роберт заметил, что к ней возвращается румянец.

— В основном за меня. Я собираюсь сказать ему несколько слов из тех, что отсутствуют и Британской энциклопедии.

— О, это веский довод, — наконец улыбнулась Кэролайн. — Тогда мне и в самом деле не стоит с вами ходить.

— Ты серьезно?

— Конечно. Нехорошие слова я слушать не желаю, пусть даже произнесены они будут в адрес позорного негодяя, посижу пока тут с рукоделием.

— Восхитительно! — не удержался Роберт, бережно поцеловал Кэрри руку и откинул крючок, сразу столкнувшись лбом со все еще ломящимся внутрь Артуром.

— Что происходит, объяснит мне кто-нибудь?

— Идите же, я буду ждать вас тут, — поторопила их Кэролайн.

Роберт подмигнул Артуру и потащил его за рукав в коридор, но на пороге сам остановился:

— А ты что, успела взять с собой рукоделие? Настоящая женщина.

— Ну уж, знаете! — Кэрри толкнула его ладонью в грудь и выставила из комнаты. — Чтобы такие неприличные вопросы задавать, необязательно устраивать экскурсии по побережью Британии, оставь подобные шуточки для салонов. Починю пока что-нибудь или маленькую вышивку нанесу. Все, уходите. Оба.

Лишь накинув крючок, Кэрри позволила себе сбросить с лица маску радостного увлечения жизнью и бешеной пантерой принялась носиться по номеру. Требовалось немедленно что-то сделать — но вот что? Как раз самое время подумать.

Слова Роберта только немного успокоили ее. Скорее всего, Эдвин Лоуэлл и в самом деле не закоренелый преступник, а бояться мелкого воришки, пусть в кармане у него и жирный кусок, не следует.

И ее с Робертом умозаключения мало чего стоят: с левой и правой рукой легко ошибиться, карболка — вовсе не показатель и не улика, так себе… Дешевое предположение, проверить которое — пара пустяков.

Но усидеть на месте все равно не получится: надо что-то делать, что-то предпринимать. Двигаться.

Можно послать еще один запрос мистеру Касту, можно телеграфировать новости тетушке Жанет и подождать ее совета, но все это даст результат в лучшем случае завтра, а до завтра Артур с Робертом вернутся десять раз, и проблема разрешится сама собой.

А можно продумать дальнейшие действия. Это, кстати, нужное дело — определить, в какой город придется ехать после Солсбери, если они все-таки ошиблись насчет Кавендиша.

Или открыть неизвестные пятна на карте прямо здесь? Спросить у Кайла (если он ни при чем), о ком из общих его с Лоуэллом друзей он слышал.

Или дойти до цыган, вдруг среди них окажутся те, что были в Брайтоне.

Не в силах более находиться в комнате, где она так весело собиралась сегодня утром, предвкушая встречу с Робертом, Кэролайн вытряхнула из дорожного саквояжа маскарадный мужской костюм и надела его.

— Я только задам им несколько вопросов и вернусь. Эти люди наблюдательны и наверняка что-то заметили.

Уже на улице она задала себе вопрос, почему решила вырядиться в мужской костюм, сама же на него и ответила — что повода для этого действия у нее не было никакого — и отправилась в самый центр ярмарочных торгов. Выдерживать прямые лучи солнца в черном костюме удавалось с трудом, сюртук жал, а котелок норовил свалиться с головы, но Кэролайн Джайлз упорно двигалась вперед, придумывая на ходу вопросы, с которыми она могла бы обратиться к цыганскому барону, или кто у них там во главе стоит.

Пасечник чуть не перегородил ей дорогу, размахивая сотами перед носом, мясники из ряда с разделанными тушами призывали немедленно выбрать у них самую лучшую говядину.

— Подайте монетку, мистер! — кокетливо улыбнулась ей гимнастка-танцовщица.