Антология советского детектива-44. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Марченко Анатолий Тимофеевич

Марчковский немедля отправился в варьете, разыскал Эдитку Вислянскую и спросил, где можно найти ее брата. На счастье оказалось, что тот еще с утра забрел к сестре и отсыпается у нее дома после бурно проведенной ночи.

Эдитка жила неподалеку от Терезы. Марчковский прошел по набережной Вислы, знакомыми переулками выбрался на улицу, где находилась нужная ему квартира.

Дом был старый и грязный. Долго блуждал Марчковский в длинных полутемных коридорах, где стоял запах квашеной капусты. Потом долго звонил в дверь, пока наконец не послышались шаги и голос Рышарда:

— Кто там?

— Откройте. От пани Эдиты.

Рышард открыл дверь и остолбенел. Не давая ему опомниться, Марчковский вошел в прихожую и захлопнул за собой дверь.

— Не ожидали?

У Рышарда задергался глаз. От неожиданности он не мог произнести ни слова.

Марчковский снял шинель, повесил ее на вешалку и прошел в комнату. Рышард последовал за ним.

— Я вижу, вы изрядно покутили. Но пора приходить в себя. Садитесь.

Рышард повиновался.

— Я пришел к вам, чтобы вы мне рассказали, как вы донесли на меня полковнику Фиртелю. На что вы рассчитывали! Неужели вы могли предположить, что я настолько глуп, чтобы, зная, кому вы служите, откровенничать с вами, прибегать к вашей помощи? Хорошо же вы отплатили мне за услуги!

Рышард молчал. Его била легкая дрожь.

— Я не буду пачкать свои руки, но я могу передать подполью данные об одном из осведомителей и доносчиков, о платном агенте контрразведки, на совести которого, видимо, немало жертв. А вы отлично знаете, какие приговоры подполье выносит нацистским агентам и как они приводятся в исполнение… Но есть у вас и другой шанс — шанс спасти свою шкуру.

Рышард поднял голову, взглянул мутными глазами на Марчковского.

— Да, Вислянский, я затем и пришел к вам, чтобы дать этот шанс.

— Я сделаю все, пан полковник, спасите меня!.. Я запутался!.. Я… я буду служить вам! Спасите!.. — Он опустился перед Марчковский на колени и зарыдал.

— Перестаньте, Вислянский, — Марчковский с омерзением оттолкнул Рышарда, пытавшегося поцеловать ему руку. — Слушайте внимательно!

Рышард поднялся с пола, присел на диван.

— Мне нужно добыть некоторые данные из ведомства полковника Фиртеля.

Он увидел, как Рышард изменился в лице, как широко раскрылись его глаза.

— Да, Рышард, вы не ослышались. Каждый делает свой бизнес, как умеет. Вы делаете золото, не щадя других. Разрешите уж и мне действовать так же. Я хочу иметь деньги. И вы поможете мне в этом!

Рышард как будто пришел в себя: он увидел, что Марчковский вовсе не собирается пристрелить его на месте.

— Я жду ответа.

— Но я маленький человек… Как могу я раздобыть у пана полковника то, что вас интересует?..

— А это уж ваше дело. Вы должны сделать выбор. Или достанете те сведения, которые меня интересуют, или я передаю вас в руки тех, кто не прощает предательства. Я человек слова и сдержу его.

Рышард обхватил руками голову. Долго молчал. Потом взглянул на Марчковского и глухим голосом спросил:

— Что я должен сделать?

— Послезавтра Фиртель отправляет специальный самолет по маршруту, который мне необходимо знать. Не позже десяти часов утра. Вы спасете свою жизнь и еще заработаете так, как вам не приходилось зарабатывать во время своих вояжей. Вам все понятно?

— Но это секретные сведения! Как их добыть?..

— Перестаньте корчить из себя младенца, Рышард. Вы что же, хотите заплатить за свою жизнь сведениями, почерпнутыми в утренних газетах?

Рышард снова замолчал. Наконец поднялся, опершись о валик дивана.

— Хорошо, я постараюсь.

— Так-то лучше! Вы вложите сообщение в конверт и опустите его в почтовый ящик пани Терезы. Потом придете ко мне в гостиницу и доложите обо всем. И помните: если вздумаете шутить, я или мои люди найдем вас, где бы вы ни попытались укрыться. Вам хорошо известно, что даже нацистские чины не могли спастись от возмездия. Если вы разумный человек, то поймете, что должны делать…

Марчковский рисковал и знал это. Он попытался все сделать так, чтобы уберечь прежде всего Терезу. На очередной ночной встрече с Дедом было решено, что Тереза, сообщив утром по телефону в варьете о своем недомогании, укроется у надежных людей. Удар — в случае неудачи — примет на себя Марчковский. Кроме того, Дед сообщил, что его люди в фашистской комендатуре и на военных аэродромах Варшавы попытаются добыть какие-нибудь сведения о рейсе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На следующий день Марчковский проснулся, когда еще не начало светать. Сразу вернулись навязчивые мысли. Какой ход сделает противник? Тот самый ход, который был предусмотрен, или совсем иной? Как поступит Рышард Вислянский?

Полковник вполне допускал, что Вислянскому не удастся добыть интересующие его сведения, хотя и возлагал определенные надежды на ловкость и сообразительность Рышарда. Конечно, у Рышарда были собутыльники в аппарате Фиртеля… Но если Вислянский не сможет добыть нужные сведения, то не пойдет ли он вновь на предательство?..

Чиркая зажигалкой, полковник курил сигарету за сигаретой. Пробовал переключиться на другие мысли. Ничего не выходило. Он то и дело посматривал на часы. Стрелки ползли томительно долго. Марчковский даже подносил часы к уху, прислушиваясь, не остановились ли.

К десяти утра Марчковский был в мундире, тщательно выбрит. Он предусмотрительно расстегнул кобуру, приготовившись дать последний бой, если Рышард все-таки предаст. Правда, брать его будут не здесь: разговор с Рышардом происходил с глазу на глаз, и для того, чтобы предъявить ему обвинение в измене, нужно будет поймать его с поличным. Тем более что Фиртель один раз уже обжегся на Марчковском.

И все-таки он готовился к последнему бою. Отгонял от себя мысли об этом, но не подвластный доводам разума инстинкт брал свое.

Минуло десять часов. Рышарда не было. Может быть, он просто, воспользовавшись тем временем, которое имелось в его распоряжении, попытался исчезнуть, укрыться, спасти свою шкуру?..

Нет, он не настолько глуп. Но он труслив, как все предатели. Марчковский знал, как боялись подпольщиков фашисты и их приспешники: боялись панически.

Время шло. Часы показывали уже двадцать минут одиннадцатого, когда в дверь раздался стук.

— Войдите, — ответил Марчковский.

Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу, разминая в руках сигарету.

Вошел Рышард и, не дожидаясь приглашения, опустился в кресло напротив полковника.

— Дело сделано, — сказал он. — Можете получить то, что вас интересует.

Полковник даже бровью не повел.

— Вы достали то, что мне нужно? — спросил он.

— Достал, достал…

— Как же вам это удалось?

— Мне всегда помогали женщины… И для вас пришлось возобновить старую связь с фрау Ютой, машинисткой полковника Фиртеля, провести с ней вечер и половину ночи… а остаток времени постараться расшифровать копирки, которые, к счастью, не успели уничтожить. Думаю, что восстановил я эту дьявольскую схему в общем точно, отклонения могут быть незначительные.

— Ну хорошо, Вислянский. Вам придется побыть в моем номере, пока я сам смогу убедиться, что вы хоть раз в жизни не оказались лжецом и негодяем. Но помните: один необдуманный шаг — и вы из номера не выйдете уже никогда. Советую подумать и о том, что, если я не найду конверта на месте, а вместо него найду людей Фиртеля, вы не переживете этого дня, под какой бы надежной защитой ни оказались. У вас есть несколько минут для раздумий. Если вы и на сей раз пошли на предательство, признайтесь лучше сейчас, тогда вам будет дан еще один, последний шанс искупить свою вину.

Рышард сделал обиженное лицо и, как показалось Марчковскому, вполне искренне сказал:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вы сможете убедиться, что Рышард Вислянский не такой негодяй, как о нем порой думают. Я поляк, пан полковник.

Марчковский вышел из отеля, быстро прошел к дому Терезы. Все казалось спокойным. Он открыл почтовый ящик, достал заклеенный конверт, сунул в карман и так же быстро пошел обратно. Это был критический момент, когда решалось все. Он знал, что сейчас за ним наблюдают люди Деда. Но не наблюдают ли и нацисты?.. Тогда они должны схватить его тотчас же, вот здесь, с неопровержимой уликой в кармане.